Альсан Каримова - Моя 9-я жизнь

― Хорошо, ― наконец произнёс профессор. ― Садись и слушай.

Я расположилась в кресле напротив.

― Но для начала ответь: ты влюбилась в него? ― задал крёстный неожиданный вопрос.

― В кого?

― Во Влада, в кого же ещё. Влюбилась, верно?

― Верно, ― выдохнула я, и в груди заныло.

― Понятно. И, как по-твоему, он тоже любил тебя?

― Не знаю. Наверное, нет.

― Тебе грозит беда, Мила.

― Какая?

― Знаешь, в эпоху Советского Союза генетика много лет была под запретом, и наукой её признали лишь после так называемой оттепели, но и потом ещё долгое время она не пользовалась должным уважением. Однако уже в восьмидесятые годы мы смогли вздохнуть спокойнее ― искусственное оплодотворение перестало быть чем-то противозаконным.

― К чему вы это рассказываете, Пётр Павлович?

― Мила, ты ― проект одного гениального учёного, как принято говорить ― ребёнок из пробирки.

― Что?!

― Да. У тебя нет биологических родителей, твой геном был создан искусственно. А твоя мама просто выносила тебя, и кровного родства у вас нет.

― Как это… Но такого не может быть! У меня же был папа… Но он погиб в автоаварии…

― Юрий Савельев действительно погиб в автоаварии. За одиннадцать месяцев до твоего рождения. Так что, как ты должна понимать, твоим отцом он не был. Готова ко второй новости, или на сегодня хватит?

― Нет уж, Пётр Павлович, говорите всё разом!

― Ты была создана вовсе не с целью осчастливить бездетную вдову. Тут кое-что покруче ― у твоего тела есть одна весьма редкая особенность.

― Что ещё за особенность?

― Способность мутировать, изменяться.

― Как в фильмах ужасов?!

― Да нет! ― хмыкнул профессор. ― Давно, ещё в первой половине двадцатого века, мой отец сделал величайшее открытие ― особый ген, некоторыми своими качествами напоминающий вирус. При проникновении в человеческий организм он укореняется в нервной системе и изменяет, можно сказать ― модифицирует её. Человек приобретает необычные способности. Но только за всё то время ― с момента создания уникального гена и до нынешних дней ― воздействие той самой модификации пережили лишь двое.

― Вы хотите сказать, что я была создана специально для этой вашей «модификации»?

― Именно. По всем расчётам, ты должна её выдержать, должна выжить. Но стопроцентных гарантий нет, понимаешь?

«Ребёнок из пробирки, генетический проект… Полжизни мама посвятила чужому созданию… Все мои достоинства: интеллект, усидчивость, способность к языкам, к рисованию, цвет глаз ― всё это тщательно просчитано кем-то! И во мне нет ни капли божественной искры, ничего нерукотворного, ничего, что можно было бы назвать даром свыше…»

― Так от кого мы бежим, Пётр Павлович?

― От того, кто двадцать лет терпеливо ждал. Теперь он хочет заполучить тебя.

― И он хочет заразить меня тем вирусом?

― Это не заражение, так как тот ген, всё же, не вирус. Но суть ты уловила.

― И мама знала обо всём этом?!

― Нет, конечно! Тогда, после гибели мужа, она была на грани безумия, едва не покончила с собой. А тут объявился благодетель, обещавший создать ребёнка, похожего на её погибшего возлюбленного. Вот и всё.

― И она до сих пор не знает правды?

― Да. Получается, я лгал ей все эти двадцать лет.

― Меня создали вы?

― Нет, ― отозвался он устало, ― я не столь гениален. Однако, твоим крёстным я стал не случайно ― меня приставили к Анне и к тебе, как Цербера, обязанного помогать, оберегать… и обо всём докладывать кому следует.

― А почему я понадобилась этому неведомому гению именно сейчас? Почему не раньше, в детстве?

― Мы ждали, пока твоё тело полностью сформируется и окрепнет, чтобы свести риск к минимуму.

― Риск летального исхода?

― Да.

Профессор употребил «мы», он сказал: «мы ждали»… И это сильно покоробило мой слух.

― Раз всё так тщательно просчитано, то воздействие гена не должно быть для меня смертельным, верно? Чего же вы переполошились?

― Мила, все эти расчёты ― лишь теория! Ничем, увы, не подтверждённая.

― А какие особенности приобретает человек после мутации?

― Ах вот, что тебя интересует! ― вскипел Шиманский. ― Отвечаю: массу чудесных способностей плюс звание подопытного кролика в руках влиятельных дяденек! Устраивает это тебя?!

― Не кричите, Пётр Павлович! Тем более, что вы сами и служите этим «влиятельным дяденькам»!

― Прости! ― кажется, моя последняя фраза его сильно задела. ― Да, я служил… Я именно служил, как пёс, как раб безвольный. Я был не в состоянии защитить тебя и твою маму. Сейчас я пытаюсь исправить свою многолетнюю вину перед вами, но не уверен, достаточно ли у меня сил… Прости меня!

Я не знала, что сказать на это, потому поспешила спросить:

― А что планировалось в случае удачного исхода эксперимента? Каковой должна была стать моя дальнейшая судьба?

― Этого я точно не знаю. Но свободно жить тебе бы не позволили.

― Иными словами ― марионетка?

― Скорее ― подопечная, она же подопытная.

― Вы сказали, что модификацию перенесли лишь двое?

― Да.

― И кто они?

― Один из них ― Влад, ― шепнул профессор, пряча глаза.

― Влад?!.. ― «так вот, в чём его тайна…» ― И вы знаете, кто убил его?

Шиманский молча кивнул.

― Кто?

― Зачем тебе это?

― Ответьте!

― Этот человек хотел уберечь тебя.

― Что?! От кого?!

― От Влада. Он бы тебя погубил.

― Вы бредите?!

― Нет, Мила! В отличие от того, кто вскоре кинется на наши поиски, от него не скрыться, даже на другом конце планеты! Ты нужна ему, и он от своего не отступится, никогда и ни за что!

― Что? Я ничего не понимаю! Кто от своего не отступится?

― Влад! Не отступился бы.

― Вы заодно с его убийцей!!!

― Не горячись! Ты не всё знаешь.

― Так просвятите меня!

Я с трудом сдерживала слёзы ― какое ужасное предательство! Этот Шиманский позволил убить моего ангела!

― Мила, услышь меня: Влад был больше всех заинтересован в этих экспериментах! Он же не просто так на свидания тебя приглашал ― он хладнокровно планировал твоё похищение. Он хотел изменить тебя, он буквально бредил этой идеей!

― Он сто тысяч раз мог похитить меня, как вы выражаетесь, но не сделал этого! И там, на набережной, он поклялся, что никогда не желал мне зла и что будет защищать меня!

― И ты думаешь, его клятвы чего-то стоят? ― горестно покачал головой профессор. ― Да пойми ты наконец: ему было плевать на тебя, и волновала его лишь собственная выгода, он был готов рисковать твоей жизнью, он не задумываясь бы отправил тебя на верную смерть!

― Вы так уверены, что я погибну от воздействия того гена?

― На все сто! Даже если не умрёшь физически, это всё равно будешь уже не ты! Понимаешь, что я имею в виду?

― Смутно.