Альсан Каримова - Моя 9-я жизнь

― Я почувствовал себя обманутым, ― сказал Матеуш, сверкая неоновым взором. ― Жестоко обманутым, преданным. Преданным тем, кому безоговорочно доверял много лет. И тогда я решил, что тоже обману его!

― То есть, сейчас ты ему попросту мстишь? ― спросила я.

― Нет! Точнее ― не только мщу… Месть нужна мне меньше всего. Моя цель ― справедливость!

Я не удержалась и прыснула ― этот тип либо искусно притворяется, либо он и вправду чудак!

― Чего ты хохочешь? ― обиделся Матеуш.

― Справедливость… Знаешь, в твоём возрасте пора бы пересмотреть свои жизненные ценности!

― Тебе этого не понять! Хотя… Разве ты сейчас здесь не потому что хочешь получить принадлежащее тебе по праву? И разве это ― не восстановление попранной справедливости?

― Нет, Матеуш! Это ― лишь восстановление собственных, но ― тут ты прав ― хорошенько попранных интересов.

― Пусть так, ― согласился он. ― Называть можно по-разному, а суть остаётся неизменной: у каждого из нас ― своя выгода, и мы отчаянно гонимся за нею вопреки запретам Анджея/Влада. Мы действуем ему наперекор, чтобы он не мнил себя Господом Богом! По мне так это справедливость, ты же можешь называть это личным интересом, корыстью, ― чем угодно, но смысл остаётся тем же.

― Да. Мы действуем ему наперекор. Мы с тобой теперь сообщники.

Матеуш довольно улыбнулся своей по-хулигански очаровательной улыбкой:

― А может, мы ещё и единомышленники? ― подмигнул он.

― Может быть. Время покажет.

Дальше Матеуш рассказал о своих поисках и о роли Юстаса во всей этой истории. Тот был просто живым воплощением таких литературных героев как Плюшкин и Скрудж. Юстас питал патологическую страсть к деньгам и патологически же был скуп, а вдобавок ещё и жутко ленив. Матеуш искренне сокрушался, что этому старикану досталась такая симпатичная женщина как Анна, на плечи которой теперь взвалены все до единой бытовые заботы, да ещё и тратой лишней она себя побаловать не может! По мнению Матеуша, этот брак не развалился исключительно благодаря тройне пацанов погодков. Ну да бог с ними! А история поисков была таковой: труда не составило догадаться, что скрываемая от Матеуша подопечная предоставлена на присмотр Шиманскому (кому ж ещё Анджей мог доверить столь ценное дитя!), ну, а то, что Пётр обретается в Прибалтике, секретом не было… И как-то раз, Матеуш, наврав всем, что отправляется в романтический вояж по Италии (для прикрытия ему пришлось даже на время обзавестись возлюбленной!), из этой самой Италии незамедлительно махнул в Литву. Пассии своей он наплёл про неотложные бизнес-дела особой важности, и, дабы та не скучала в его отсутствие, дал приличную сумму на шопинг.

― Мне повезло тогда несказанно, ― продолжал он, ― Петра я разыскал очень скоро, стал следить за ним, и в первый же день он привёл меня к тебе! Признаюсь честно: я так тобою очаровался, что едва тебя не выкрал! Но вовремя одумался ― ампулы-то у меня тогда при себе не было! Да и Влад навряд ли простил бы мне подобный финт. В общем, я предпочёл ждать. Фортуна в тот период меня особенно любила ― на следующий же день Пётр отправился на охоту со своим знакомым. Им, как ты уже поняла, и был досточтимый Юстас, подкупить которого мне труда не составило. Юстас, конечно, особыми сведениями о тебе не располагал, но вот о делах Петра всё знал досконально.

― Будь ты похитрей, ― вставила я, ― то не сообщал бы Анджею, что знаешь о моём существовании, а взялся бы за дело втихомолку!

― Думаешь, это так просто ― осознанно провиниться перед ним ? ― невесело усмехнулся Матеуш. ― Я боялся его гнева. К тому же, до некоторых пор, как мне казалось, Влад был настроен весьма решительно: он сделал дубликат той самой ампулы, постоянно тестировал действие обновлённого гена на различных зверушках, ― с чего бы ему иначе вести такую активную деятельность, если не ради перспективы твоего скорейшего превращения? Так что я просто ждал, пока наши бессмертные ряды пополнятся одной синеглазой очаровательницей, которая уже сама решит ― знаться ей со мною, или нет. Когда же я понял, что этого не произойдёт, то былое негодование вскипело во мне с удвоенной силой. И тогда уже я решил действовать. И последующие события тебе хорошо известны.

― Да, припоминаю. То ещё было приключеньице! Честно говоря, я и не подозревала, что вообще когда-нибудь в жизни стану свидетельницей реальных перестрелок, а тут за пару дней ― целых два огнестрельных ранения! Сначала Влад, потом ты… Знаешь, я всё недоумевала: как же ты так быстро оправился от ранения в живот?

― Не так уж и быстро! Моё тело, в сравнении с телом Влада, не столь совершенно. Наш чудотворец милостиво удалил пулю из моего брюха, зашил рану и, лишь только я пришёл в сознание, ― велел убираться подобру-поздорову!

― А без «чудотворной» помощи ты бы не выздоровел? ― удивилась я.

― Выздоровел бы, конечно! Но много позже, денька так через два-три.

Тут я попеняла Матеушу за то, что он пытался прикрываться мною, когда Алекс целился в него из пистолета, и Матеуш оскорбился до глубины души. Оказывается, он, подстать Анджею, действительно, без всякой задней мысли закрывал меня собою, и заставил пригнуться, лишь только Алекс спустил курок, а сам специально принял пулю ― чтобы та уж точно меня не задела! Мне стало стыдно и пришлось долго извиняться за собственную непонятливость, но Матеуш всё равно надулся и умолк.

― А зачем я тебе, Матеуш? ― спросила я, чтобы снова его разговорить.

― В смысле? ― нахмурился он.

― В смысле: зачем ты хочешь обратить меня? Тебе нужна компаньонка?

― Если ты под словом «компаньонка» подразумеваешь любовницу, то не бойся ― я не столь самоуверен! Мне просто нужен кто-то на меня похожий. Кто-то, кроме Влада.

― То есть, тогда, в мае, флиртовал ты со мною просто так? ― мне почему-то стало немного обидно.

― Каюсь! Извини, но мне тогда показалось, что я тебе нравлюсь, ― пожал он плечами.

― Ты и вправду мне нравишься, Матеуш! Ты неотразим!

― И всё же, Владу я ― не чета, верно? ― спросил он с долей кокетства, видимо, ожидая, что я стану отрицать это утвержденье.

― Нет! Ты не чета Анджею.

― Поспи! ― снова насупился Матеуш. ― Иначе всё-таки вколю снотворное!

До места мы добрались меньше чем за пару часов. Снотворного я, по счастью, не получила. Длинных разговоров больше не велось, а потому ничто уже не мешало слушать шорохи проливного дождя, раскаты грома, то близкие, то далёкие, и прощаться с самою собой. Было ли страшно? Тогда ещё ― нет. Тогда я торопила время и мечтала поскорей со всем покончить, приехать наконец к вымокшему деревянному дому, к помутневшему от ливня озеру, к размытой аллейке и старому мостку, к исходу.

Но вот взятый напрокат автомобиль зарулил в открытые ворота и остановился в знакомом дворе. Небо, что было темным-темно, периодически загоралось электрической вспышкой, и мокрая картинка: безлюдный дом, беседка, плодовые деревья, качели и озеро с одиноким мостком, ― восставала на миг из темноты. И снова окутывал мрак.