Альсан Каримова - Моя 9-я жизнь

Что говорил Анджей, я, увы, не слышала, однако по побелевшему лицу Матеуша догадаться было не трудно ― что-то неладно.

― С чего ты взял? ― ответил Матеуш, пытаясь сохранять спокойный тон. ― Да, меня нет дома, но это вовсе не значит, что я ломанулся в центр Европы!..

Тут он умолк и побелел пуще прежнего, а через пару секунд протянул телефон мне. Молча. Экран светился непрерванным звонком… тот самый номер… а ведь я просила сменить его…

― Здравствуй, Анджей! ― сказала я в трубку спокойно, даже приветливо.

― Мила!.. ― отозвался колдовской баритон, удивлённый, и, пожалуй ― испуганный. ― Ты в порядке?

― В полном! ― в моём голосе зазвенело злорадство ― в порядке ли я ― после всего, что сотворил со мною, он ещё смеет задавать подобные вопросы! ― А ты скоро прибудешь?

― Я… я как раз сажусь в самолёт…

― Вот как. Значит, не так уж и скоро! ― я подмигнула Матеушу. ― Это хорошо.

― Мила, что ты задумала?!

― Ничего особенного!

― Где ты сейчас?

― А что показывает маяк?

― Ты оставила кольцо дома! ― догадался он.

― Ты обещал больше не следить за мною, но оставил в моём кольце маяк, ты обещал сменить телефонный номер, но не сделал этого, ― далеко не все свои обещания ты выполняешь, как видно!

― Мила, послушай…

― Не стану! С чего ты взял, что вправе за меня решать?! Решать мою судьбу?! Мне претит твоё враньё и твоя жестокость! Так легко далось избавиться от тебя, будто тебе, по-настоящему, находиться рядом со мною было в тягость. Я хочу, чтобы ты знал, чтобы ты не забывал ни на секунду, ни на секунду твоей последующей юной вечности: я специально отослала тебя, я тебя обманула, чтобы отобрать из твоих рук СВОЮ же судьбу, чтобы самой сделать выбор! И, чем бы всё ни кончилось ― тебе теперь вечно придётся мириться с этим МОИМ решением! И не запугивай зазря Матеуша ― я сама упросила его приехать, потому что от тебямне толку было мало!

Всё время моего гневного монолога на другом конце висело такое неестественное молчание, что я засомневалась ― а не прервалась ли связь? Но вдруг похолодевший его голос вздохнул:

― Что ж, я покорно принимаю все предъявленные тобой обвинения. И я не стану оправдываться и объяснять, почему поступил так, а не иначе. Просто знай: если на мои плечи ляжет ещё и виновность в твоей гибели ― я не выдержу. Если погибнешь ты ― умру и я. Клянусь! И этой клятве можешь свято верить. Помни: сейчас ты решаешь не только за себя ― ты решаешь и мою судьбу тоже.

Его слова поначалу вогнали меня в ступор, а потом разозлили ― ведь это ― самый что ни на есть шантаж!

― Я подумаю над этим, Анджей, ― отчеканила я холодно, ― обещаю! ― и отключила телефон.

― Влад, оказывается, не до конца ослабил надо мной контроль, ― шепнул Матеуш еле слышно. ― И он только что узнал, что на моё имя куплены билеты… В общем, он догадался, где я.

― Как ему это удалось?!

― Ему и не такое удаётся, ― невесело хмыкнул собеседник, ― достаточно одного только взгляда…

«Ах, да, ведь Анджей ― телепат и плюс к тому сильнейший гипнотизёр ― с такими способностями не трудно вызнать всё тебя интересующее…»

― Он едет сюда, ― продолжал Матеуш, ― велел мне убираться подальше, обещал, что, если по прибытии меня тут застанет, ― прикончит.

― И прекрасно! Давай мне ампулу и беги! Инъекцию я себе сама сделаю!

― Нет, Мила, об этом и речи быть не может!

― О чём именно?

― О моём побеге! ― ответ сопроводила решительная вспышка в неоновых глазах. ― Я не отступлюсь от задуманного!

― Как жаль, что Владу придётся лететь на самолёте! ― съехидничала я. ― Видать, не столь уж он и быстр!

― Самолёты, всё же, передвигаются быстрее, чем он, ― отозвался Матеуш, снова улыбаясь. ― И потом, между нами ведь океан, а такое препятствие сложновато преодолеть без транспортных средств ― слишком мокро!

― Но, учитывая, какова ситуация, ― сказал он чуть погодя уже серьёзно, ― Влад вылетит ближайшим рейсом, если вообще не «одолжит» чей-нибудь личный летательный аппарат.

― И сколько в таком случае продлится его путь?

― Минимум восемь часов… Но всё это не важно, если ты передумала! И мой страх перед Владом тут ни при чём! Решаешь только ты!

― Ну, значит, не будем терять зря столь драгоценные секунды! Давай сюда ампулу!

Чего стоит жизнь? Раньше я никогда не задавалась подобным вопросом ― было ясно, что жизнь ― одна, и что она бесценна. Но сейчас она вдруг представилась мне чем-то материальным, ощутимым и весомым, имеющим свою точную цену, которую каждый должен заплатить за более или менее продолжительное пользование, а так же ― за уровень, за социальный пласт, в котором обретался на этом свете, за счастливые моменты, впечатления, сильные эмоции ― за всё. Вроде аренды. По итогу каждому будет предъявлен подробный, педантично подбитый счёт, возможно ― с единичными, скупыми уценками, зависящими от выпавших на голову плательщика невзгод. По сути, цена жизни ― это сама жизнь. И её приносит каждый из нас в указанный срок. Что ни делай, как ни крутись, а жизнь у тебя отнимут ― устроенную, знакомую, с друзьями и любимыми, с высшим образованием, с собственными принципами и победами, твою, неповторимую, ― оберут до нитки, изымут всё. И смерть в этих поборах ― лишь посредник. Такой же порабощённый служитель, обязанный взимать плату с должников. Однако же, посредникам, обычно, за доблестную службу ведь полагаются какие-то проценты… И где ж искать дополнительные ресурсы, дабы оплатить её труды? Где же, как не у тех же плательщиков? А по сему, зачастую недостаточно просто умереть, чтобы покрыть все свои кредиты, ― задолжавшим душам приходится возвращаться в этот мир снова и снова, отрабатывать старые недоимки, постепенно лишаясь чего-то, но что-то, если очень повезёт, ― накапливать и делать преждевременные взносы, получая скудные бонусы, жалкие поблажки, посылаемые свыше. Это кабала, из которой не вырваться, которой никому не избежать. А я ― та безумица, что решила рискнуть, обмануть всесильных кредиторов, взять всё самое лучшее, и не расплатиться, ― ведь некому будет предоставить мне счета, коль смерти будет до меня не добраться. Удача улыбнётся ― останусь аферисткой, неуловимой неплательщицей, безнаказанно пользующей все ведомые этому миру блага. Но если что-то пойдёт не так, и меня поймают с поличным при попытке хищения особо ценного имущества, ― ждёт баснословный штраф… Так, наверное, кошка могла бы поставить на кон благополучие всех своих восьми жизней ради одной, девятой, но пусть только та длится вечно.

― О чём думаешь? ― разогнал мелодичный голос абсурдную пелену, на миг завладевшую моим сознанием.

«Сказать ему, что ли, какую экзистенциальную схему обрисовало моё воображение?»