Джек Вэнс - Парусник № 25 и другие рассказы

«Разместить над эскадрильей противоракетные самолеты с РЛС слежения! Прослеживать ракеты противника! Сбивайте их!»

Приказ передали на огромное расстояние с быстротой мысли: тыльное подразделение эскадрильи поднялось над стаей бомбардировщиков и открыло точный противоракетный огонь.

«Вторая ракетная атака отражена, маршал».

«Прекрасно, прекрасно! – Кольтиг прихлопнул в ладоши. – Пока что все идет хорошо, Веч! Мы продвигаемся!» Маршал неожиданно ощутил тяжесть шлема на голове – в суматохе битвы он забыл о нем. «Эй, Веч! У нас есть шлемы. Мы можем сами видеть все, что там делается».

«Конечно!» – отозвался Веч…

Присутствующие обезумели от страха. Посредники вскочили на ноги – одни с воплями бегали кругами, другие прятались по углам, третьи бросились к выходу.

Кольтиг и Веч застыли, завороженные невероятной, напоминающей кошмарный сон картиной, неспособные даже почувствовать отчаяние.

А на переднем крае битвы командиры звеньев визжали, размахивая руками, и тоже тщетно пытались куда-нибудь убежать, где-нибудь спрятаться.

Во мгновение ока молтройская армада превратилась в безумную сумятицу сталкивающихся, падающих дорогостоящих машин.

Эдвард Шмидт остановил автомобиль и, не веря своим глазам, уставился на человека, работавшего в винограднике – тощего, как палка, в потрепанном комбинезоне из синей хлопчатобумажной ткани, с продолговатой лысой головой и расплывшимся в нервной ухмылке зубастым ртом.

Шмидт выпрыгнул из машины: «Абель! Какого дьявола вы здесь делаете?»

Руан обернулся, нисколько не удивившись – он всего лишь слегка прищурился: «Как поживаете, Эдвард?»

«Прекрасно, само собой! Но вы…» – Шмидт обвел виноградник широким взмахом руки.

«Это моя земля, – сухо пояснил Абель. – Теперь я здесь живу – мой дом рядом, за холмом».

«Вы решили выйти на пенсию? Но вы же еще не состарились!»

Руан вздохнул и засунул секатор в карман: «Надо полагать, дорогой мой, вы не читаете газет».

«О чем вы говорите? – не понял Шмидт. – В газетах про вас что-то написали?»

Руан поджал губы и язвительно фыркнул: «Сегодня, друг мой, великого вождя Бутина, а также маршала Кольтига и вашего старого знакомого, генерала Веча, повесят… И, если бы я не позаботился о своей… как бы это выразиться… безвестности – рядом с ними в петле болтался бы некий Абель Руан. Сумасшедший ученый! Непримиримый гонитель электронов! Вздернуть его!»

Шмидт помрачнел. Удивление заставило его забыть о сотрудничестве Руана с диктатурой Бутина.

«Что ж, все может быть… Конечно, Бутина и его подручных накажут – в конце концов, это они затеяли вторжение…»

Руан с горечью покосился на старика Шмидта: «Значит, их нужно повесить? Тогда как простой курс психотерапии сделал бы из них других людей? О нет! Кровожадная толпа требует возмездия! И бедняга Абель Руан станет жертвой праведного возмущения – так же, как великий вождь Бутин… Месть – порождение гордыни. Каждый говорит себе: „Никто не смеет безнаказанно делать со мной такие вещи!“»

«Но… как насчет вас самих? – осторожно поинтересовался Шмидт. – Считаете ли вы, что курс психотерапии стал бы достаточным наказанием за ваше участие в молтройских преступлениях?»

Абель Руан хрипло рассмеялся – судя по всему, его действительно что-то забавляло.

«Эдвард, придется избавить вас от иллюзий. Вы не знаете, что, если бы не моя работа, если бы не мои замыслы, если бы не тот риск, который я взял на себя – сегодня Бутин не болтался бы в петле, а на эшафот взошли бы члены Совета Всемирной Федерации!»

«Насколько мне известно, – холодно возразил Шмидт, – вы делали все, что в ваших силах, чтобы способствовать победе Молтроя».

«И чем вы объясняете блистательную победу федеральных сил – при том, что Молтрой преобладал над ними во всех отношениях?»

«Как вам сказать… Поражение Молтроя в первую очередь объясняется, конечно, сбоем их системы телепатической связи».

«Чепуха! – Руан внезапно оскалился, очки сползли к кончику его длинного носа и сверкнули на солнце. – Система телепатической связи функционировала бесперебойно – с первого до последнего момента, именно так, как я задумал».

«Пожалуй, вам следовало бы объясниться. О чем вы говорите?»

Руан улыбнулся: «Почему нет? С тех пор, как молтройский генерал завалился в Институт, было очевидно, что он вознамерился использовать телепатическую связь для координации боевых действий. Все, что ему было нужно – идея как таковая и финансовые средства для ее осуществления. Любой из сотен молтройских специалистов мог сделать то, что сделал я, и ничуть не хуже. Но, как я уже упомянул в свое время, мне нужно было оставаться руководителем проекта, чтобы контролировать его, чтобы от меня зависели его последствия… И я согласился сотрудничать с молтройскими военными – так же, как согласились вы».

Шмидт моргнул: «Я? Я не внес никакого вклада в подготовку вторжения».

«Но при этом вы практически не препятствовали ему. Ладно, продолжим: как вы знаете, с самого начала мы использовали мозги дроздов – птиц, особенно чувствительных к телепатическому воздействию. Даже после продолжительной селекции и обработки, когда сложность структуры мутировавших птичьих мозгов почти не уступала человеческой, в них сохранились инстинкты, свойственные дроздам… Я тайно сконструировал несколько специализированных шлемов и сделал так, чтобы ими воспользовались только в решающий момент – в переломный момент воздушной битвы. Именно эти шлемы, которые напялили маршал Кольтиг и генерал Веч, позволили Всемирной Федерации одержать победу».

«Эти шлемы… чем они отличались, как они действовали?»

Абель Руан снова ухмыльнулся, обнажив длинные зубы: «В них я разместил мозги ястребов-перепелятников».

Шмидт широко открыл глаза.

«Как только мозги дроздов ощутили телепатические сигналы ястребов, они отреагировали так, как отреагировала бы на приближение ястреба стая из четырехсот дроздов. Панически пустились наутек».

Помолчав несколько секунд, Шмидт сказал: «Абель, в это трудно поверить».

Руан пожал плечами.

«Тем не менее, я вам верю! И приношу извинения. Вынужден настоять на том, чтобы вы отправились со мной в Варли и получили заслуженное вами признание».

Руан покачал головой: «Воскресная желтая пресса назовет меня „дроздовым героем“. А мне нужно заботиться о винограднике».

Шмидт возразил: «Когда-то, Абель, вы сказали Золтану Вечу, что вы – человек, одержимый любопытством. Вы по-прежнему испытываете любопытство?»

«Конечно. Меня интересует природа животного, способного создавать величественную музыку, вырабатывать атомную энергию и объединять мир под эгидой прекраснодушных заявлений, но все еще жаждущего повесить старых врагов».