Джек Вэнс - Парусник № 25 и другие рассказы

Подняв голову, Мерфи инстинктивно схватился за стойку, но тут же успокоился. Циргамесч претерпел общеизвестный «переворот» – иллюзия, психологический трюк! Только что планета была «впереди» – но достаточно было отвернуться и взглянуть на нее снова, и вдруг она оказывалась «внизу», а корабль падал, неудержимо падал на нее!

Мерфи прислонился к стойке. «Переворот, – пробормотал он себе под нос. – Хотел бы я, чтобы это смогли почувствовать двести миллионов телезрителей!»

Прошло несколько часов. Циргамесч вырастал на глазах. Сампанский хребет выпятился темным шрамом. Султанаты долин Сингалюта, Хадры, Новой Батавии и Боэнг-Бохёта блестели, как затейливые каракули. Сундаманская колония Большого Раскола тянулась по предгорьям подобно кривому следу, оставленному слизнем.

Из дребезжащего громкоговорителя раздался громкий голос: «Внимание! Пассажиры, направляющиеся в Сингалют и другие населенные пункты Циргамесча! Будьте добры, приготовьте багаж к выгрузке. Сингалютские таможенники исключительно придирчивы. Не берите с собой никакого оружия, никаких наркотиков и взрывчатых веществ. Имейте в виду, это важно!»

Предупреждение оказалось недостаточно строгим. Мерфи буквально забросали вопросами. Пришлось вытерпеть обыск самого интимного характера. Его облучили генерирующим трехмерное изображение рентгеновским аппаратом, причем частоты излучения были настроены таким образом, чтобы на экране высвечивались любые предметы или вещества, спрятанные в желудке, в костных пустотах или под мышечными тканями.

Багаж осматривали с не меньшим вниманием, и лишь с большим трудом Мерфи удалось спасти свои камеры. «Что вас так беспокоит? – возмущался он. – У меня нет с собой никаких наркотиков, никакой контрабанды…»

«Мы ищем оружие, ваше превосходительство. Огнестрельное оружие, взрывчатку…»

«У меня нет никакого оружия».

«Ваше оборудование вполне может быть смертоносным».

«Это всего лишь камеры. Они регистрируют изображения, звуки и запахи».

Инспектор не отдавал чемоданы; на его губах дрожала торжествующая улыбка: «Они не походят на известные мне камеры. Боюсь, их придется конфисковать…»

Подошел молодой человек в белых шароварах, розовом жилете, бледно-зеленом кушаке и сложно устроенном черном тюрбане. Инспектор тут же поклонился и широко развел руками: «Ваше превосходительство!»

Молодой человек поднял два пальца: «Вы могли бы избавить господина Мерфи от лишних формальностей».

«Как будет угодно вашему превосходительству…» Инспектор проворно упаковал пожитки Вилбура Мерфи; тем временем молодой человек благожелательно наблюдал за действиями таможенника.

Удовлетворенный прилежанием инспектора, он обратился к Мерфи: «Позвольте представиться, туан Мерфи. Меня зовут Али-Томáс, я из рода Сингалютов. Султан, мой отец, просит вас оказать снисхождение нашему скромному гостеприимству».

«Весьма благодарен! – отозвался Мерфи. – Это очень приятный сюрприз».

«Позвольте мне проводить вас…» Юноша повернулся к инспектору: «Доставьте багаж господина Мерфи во дворец».

Мерфи последовал за Али-Томáсом в озаренное солнечным светом пространство за стенами таможни, стараясь приспособить свои торопливые шаги к размашистой кошачьей походке принца. «Мне сопутствует удача, – говорил он себе. – Мне отведут шикарные апартаменты, подадут блюда со свежими фруктами и пахиты с джином – не говоря уже о трех девушках с шелковистой кремовой кожей, которые принесут полотенца в душ… Что ж, в конце концов работа репортера передачи „Познай Вселенную“ не так уж неприятна! Пожалуй, нужно поскорее приготовить камеру…»

Принц Али-Томáс с интересом наблюдал за гостем: «Какого рода зрители смотрят вашу передачу?»

«Мы называем их „участниками“».

«Выразительный термин. И сколько участников вы обслуживаете?»

«О, наш показатель Баудлера то повышается, то снижается. Передачу показывают примерно на двухстах миллионах экранов, а общее число участников превышает пятьсот миллионов».

«Изумительно! Скажите – это правда, что вы записываете даже запахи?»

Мерфи указал на закрепленный сбоку обонятельный рекордер камеры, заправленный студенистым составом, регистрировавшим молекулярный состав воздуха.

«И запахи воспроизводятся точно такими же, какими мы их ощущаем?»

«В достаточном приближении. О точности говорить не приходится, но никто из участников не замечает разницы. Иногда синтетический аромат даже обостряет впечатление».

«Потрясающе!» – пробормотал принц.

«А иногда… Например, Карсон Тенлэйк отправился снимать цветение венерианского мирра. Было жарко – как это обычно бывает на Венере – причем ему пришлось долго подниматься в гору. И когда настало время показывать шоу, пахло скорее Карсоном, нежели цветами».

Принц Али-Томáс вежливо рассмеялся: «Нам нужно повернуть сюда».

Они прошли на огороженный двор, вымощенный красной, зеленой и белой плиткой. Сингалютская долина – обширная извилистая ложбина под крышей – полнилась влажной дымкой, теплом и золотистым светом. Всюду, насколько мог видеть глаз, горные склоны были изрезаны уступчатыми террасами, разделенными зелеными изгородями различных оттенков. На дне долины пестрели высокие холщовые павильоны, шатры, ларьки, палатки.

«Конечно же, – говорил принц Али-Томáс, – мы надеемся, что вам и вашим „участникам“ понравится Сингалют. Общеизвестно, что для того, чтобы импортировать товары, нужно экспортировать какую-то продукцию. Мы хотели бы способствовать положительной реакции покупателей на товарный знак „Сделано в Сингалюте“, отмечающий местный батик, туземную резьбу и наши лаки».

Они сели в небольшой экипаж с эмблемой рода Сингалютов и почти бесшумно поехали по площади. Мерфи с облегчением откинулся на глубокие, мягкие, прохладные подушки: «Ваши таможенники исключительно озабочены поисками оружия».

Али-Томáс благодушно улыбнулся: «Мы предпочитаем мирный, упорядоченный образ жизни. Может быть, вам знакомо такое понятие, как „адак“?»

«Не припомню».

«Мы привезли это слово – точнее, этот принцип – с древней Земли. Адак – это распорядок жизни, ритуал, определяющий каждое действие. Но в то же время мы унаследовали от предков страстный темперамент. Поэтому, если непреклонный адак препятствует непреодолимой эмоции, возникает внутренний конфликт – время от времени приводящий к убийству».

«В состоянии амока?»

«Совершенно верно. Поэтому для всех будет лучше, если у безумца, охваченного амоком, не окажется под рукой никакого оружия опаснее ножа. Иначе он успел бы убить двадцать человек вместо того, чтобы зарезать одного».