Максим Бондарчук - Симулякры доктора Хьюго [СИ]

И хохот отца сопровождал его до самых дверей, где вырвавшись на свежий воздух, он упал прямо в лужу, окатившую его черной мутной жидкостью с ног до головы.

— Тебе некуда бежать, сынок. Теперь я навсегда останусь с тобой.

Домой! Прямиком домой! — говорил он себе.

К черту боль — она утихнет. Совсем скоро. У него есть таблетки. Лена принесла ему их последний раз. Все две пилюли и голос исчезнет навсегда. Да, именно! Это то, что ему нужно.

И он бежал. Сломя голову мчался по темным улицам проклятого города, не видя ни дороги, ни машин, сигналивших ему по пути. Как обезумивший, его ничто не могло остановить, пока не выбившись из сил, он не уткнулся в тупик, заваленный мусорными пакетами и коробками из-под полиэтилена.

Развернулся.

Сердце билось в груди, готовое выскочить наружу в любую секунду. Давление подскочило. Вены на висках и на лбу вздулись как почки. Вот-вот должно было произойти самое страшное, но он продолжал бежать, удаляясь от «Киммер» все дальше и дальше, пока мигавшая вывеска не исчезла окончательно за многочисленными высотными домами.

Поймав такси, он немного успокоился. Голос в голове стих, дыхание стало ровным, но внутри все равно царило отчаяние. Машина тронулась с места.

— Посмотри на меня! — крикнул он водителю.

Тот неохотно и с опаской повернул голову.

— Что ты видишь?

— Не понял.

— Что видишь?! — с пеной у рта кричал Хью.

— Ты что спятил?!

— Опиши мое лицо!

— Нормальное лицо.

— Как я выгляжу.

— Как и все. Чего ты ко мне пристал?

Машина стала набирать скорость. В это время на дороге почти не было движения и вскоре автомобиль разогнался до приличной скорости.

Хью полез в карман. Достал бумажник и вынул оттуда пожелтевшую от времени семейную фотографию. Он хранил ее еще с тех пор, как покинул отчий дом и только ради фото матери, которую беззаветно любил все это времени. Был там и отец.

— Он! — Хью указал на своего отца. — Я похож на него?

Водитель оттянул взгляд от фото, покосился и затем посмотрел в зеркало заднего вида.

— Ну это вы, да.

— Что?! — широко раскрыв глаза пробормотал Хью. — Ты уверен?

— Слушай, — наконец, не выдержав, сказал водитель. — Ты нормальный или как? Я тебя сейчас высажу.

— Я спрашиваю тебя: я похож на него?!

— Да иди ты к черту! Возьми сам посмотри!

Водитель резко затормозил, так, что шины засвистели на всю округу. Потом резко повернул зеркало заднего вида и указал пальцем на него.

— Вот! Смотри сам!

Хью не верил своим глазам. Это был отец. На заднем сидении в зеркало смотрел его отец. Или тот, кто стал похож на него. Сморщенное лицо, характерные скулы и дьявольская улыбка.

— Боже мой.

Щелкнули дверные замки.

— Проваливай, чертов псих!

Хью вывалился на улицу, упав в очередной раз лицом в грязь, поднялся и побежал, мчась к уже видневшемуся вдалеке небоскребу. Там дом, квартира, там есть таблетки — его спасение. Они всегда помогали ему, помогут и в этот раз.

Вбежав в подъезд, стал судорожно нажимать на кнопку вызова лифта, потом бросился к лестнице и побежал на самый верх, чувствуя как задыхается почти на каждом шагу.

Влетев в квартиру, он упал на пол, тяжело дыша и держась за сердце. Потом пополз в сторону стола — там таблетки, поднялся на кресло и проглотил столько, сколько вмещалось в его ладони.

Успокаивается.

— Ну наконец, проходит.

Голос исчез, внутри появилось спокойствие. Он боялся глядеть в зеркало напротив, чтобы в очередной раз не увидеть ЕГО. Потом, когда силы начали возвращаться к нему, направился к сейфу, открыв которой, достал все имевшиеся там документы.

Это было его проклятие и счастье одновременно. Сколько еще должно было произойти ужасов в его жизни, чтобы он решился уничтожить или опубликовать эти записи. Вернулся за стол, рассыпал эти бумаги по всей поверхности и несколько минут молча смотрел на исписанные неразборчивым почерком бумаги, пока не заснул, уставший и измученный этой ночью, пока спустя час в дверь не постучали.

Он проснулся, не веря, что слышит топот армейских сапог у себя за дверью. Прислушался — все верно! Это были они.

— Хьюго! — кричал кто-то прокуренным голосом. — Открывай дверь или мы будем вынуждены выломать ее.

Спохватившись, он стал сгребать все бумаги в кучу, сминая и разрывая хрупкие отчеты своими толстыми пальцами. Потом помчался в прихожую, где топот и крики стали слишком очевидными, чтобы это казалось лишь сном.

— Вот и все, сын мой.

Хью резко развернулся и увидел у балкона отца. Он стоял спиной к нему и курил, пуская сероватый дым прямо в небо. — Как и должно было произойти.

— Ты… не существуешь! — кричал Хью.

— Правда? А это что?

Он поднял свободной рукой кругленькое матушкино зеркальце, где в отражении Хью увидел своего отца.

— Нет-нет-нет, этого не может быть.

— Наверное, — начал отец, — мне стоит сказать тебе это, пока все не закончилось. — Я горжусь тобой, сын. Правда, горжусь твоими достижениями. Ты смог осуществить все, что хотел. Ты добился успехов там, где другие оказались бессильны. Ты молодец. Ты достоин носить нашу фамилию.

Отец развернулся, подошел к обезумевшему ученому и обнял. По-настоящему, по-отцовски. Хью чувствовал запах табака, въевшийся в волосы, в кожу его отца, чувствовал как поднималась его грудь, когда тот дышал.

— Все реально, — говорил он, — и этого добился именно ты.

Потом послышался удар в дверь. Били чем-то очень тяжелым.

— Выноси дверь! — орал командир спецподразделения.

— Хью!

Теперь прозвучал женский голос.

— Это Лена. Послушай меня, Хью. Открой дверь. Не делай глупостей. Я смогу убедить Коллегию, что ты ни в чем не виноват. Они восстановят тебя.

Хью испугался и попятился назад к балкону. Отец отпустил его, отойдя в сторону.

— Хью, только не сопротивляйся. Они знают обо всем. Профессор им все рассказал. Тебе некуда бежать!

— Они хотят присвоить тебе твои достижения, сынок. Неужели ты им позволишь это?

Хью прижал к груди собранные бумаги, отступал назад все сильнее и сильнее, пока спину не уперлась в перила балкона, где чуть дальше была уже пропасть.

— Я горжусь тобой, сынок. Ты все сделал правильно. Ты — мой любимый сын.

Снова удар в дверь. Крепления едва держались и были готовы разломаться в любую секунду.

— Хью, умоляю тебя, не делай глупостей!

Потом дверь рухнула, разлетевшись вдребезги. В комнату хлынула группа захвата и бойцы «Альфы», черные, как стая воронов, стали наполнять пустующее пространство.

— Я горжусь тобой, Хью.

Потом выстрелы. Много выстрелов. Тело ученого затряслось и критически накренилось назад. Руки, словно крылья раскинулись в стороны, после чего он полетел вниз, окутанный белым облаком бумаг. Перед глазами все поплыло. Фрагменты всей его жизни понеслись стройным рядом, сдуваемые холодным ветром ночного города. Время замерло. Звезды. Ночь. Горевшие окна многоэтажки сопровождали его до самого конца, где земля приняла своего скитальца. Он не чувствовал боли, не слышал как ломались кости, видел лишь кровь, растекавшуюся во все стороны, когда дежурившие внизу у подъезда милиционеры окружали умиравшего ученого. И среди них, чуть дальше в сторону, он увидел того, чьей встречи было не избежать даже в такой момент. От него веяло леденящим холодом. Крылья аккуратно сложены за спиной и взгляд, почти как отца, такой же ледяной и циничный. Бесчувственный голос встретил его в самом конце, заявив, что он пришел на назначенную Никтой встречу.