Юрий Леляков - Смерть на орбите [СИ]

Не помню, как я закрыл дверь…»

(Но снова — фамилия не «иностранная»!)

«…— Кто решится первый? — спросил Охрим.

— Я, — ответил Ренат. — Ещё один должен ассистировать при операции, и один — обеспечивать охрану…

Долго думать было некогда. Я взял ультразвуковой паяльник, ненужный для извлечения скважины (он понадобится потом), и встал лицом к двери. Отражение в окне было слабым…» (а тут и правда — дверь с окошком в ней!) «…и я плохо разбирал, что делается сзади. Ренат расположился на специальном гибриде кресла и стола и свинтил шлем скафандра. Хорошо, что нам выдали скафандры, как людям, но и стерилизацию мы прошли, как киборги…» (?) «…Виталий вынул из моего кармана ключ и в последний раз отключил мозг Рената. В тот момент, когда Охрим начал вскрывать череп эльборовой пилой, в окно заглянул Нигматуллин. Увидев в моей руке паяльник, он тут же отшатнулся. Я указал ему свободной рукой назад — должны же люди иметь совесть хотя бы настолько, чтобы не вмешаться в опасную для жизни операцию. Когда он увидел это, его всего передёрнуло. Опомнившись, он отошёл немного в сторону, чтобы я не мешал ему смотреть…»

(Нет, но — сама техника операции? Значит — есть что-то… в памяти, в программах? Чтобы — так, с ходу…)

«…Шло время, но он не уходил. Это уже начинало беспокоить меня., Я боялся не столько того, что его увидят стоящие лицом к окну Охрим и Виталий, сколько того момента, когда потребуется передать им паяльник. Чем бы тогда вооружиться на случай, если Нигматуллин… захочет напасть…» (?)

«…По отражению я увидел паяльник в руках у Виталия. Значит, мои опасения оказались излишними. Трудно только понять, где лежал второй паяльник, если я его не увидел.

Закончив пайку, Охрим стал распаковывать контейнер с эпоксидом, отвердителем и двумя смесями для образования при соединении на воздухе кожи…» (То есть она — не «клеточного», не микроячеистого строения?) «…Ренат, конечно, был уже в сознании, но ничем этого не выдавал, чтобы не помешать Виталию и Охриму. Виталий быстро нашёл, где хранились металлические кружки, вырезанные из отверстий, куда затем были вставлены скважины…»

(Нет! Это уже… как-то «искусственно»! И тогда — всё тут…)

«…Да, нам повезло, что мы оказались в кабине, где монтировали нас раньше…»

(Или правда — повезло? Вернее — их память что-то сохранила?)

«…Виталий чем-то поддерживал кружок, сдвинув его к краю отверстия, пока Охрим медленно, слой за слоем, вводил шприцем в узкую щель смесь из эпоксида и отвердителя. Когда он закончил, Виталий взял что-то такое же тонкое и сдвинул кружок ближе к той стороне, где клей уже был, после чего вынул первый держатель. Охрим ввёл клей на другую сторону. Потом Охрим и Виталий стали соединять разрезанную кожу, заклеивая её совмещённой струёй из двух баллонов. Причём первый баллон надо было включить чуть раньше, а выключить чуть позже, чтобы образовались три разных слоя. Я бы не рискнул так сделать. Я бы сначала сделал один слой, потом попросил бы кого-то помочь начать второй…

…Я заметил, что уже начинаю думать о том, кто будет следующим, и что делать остальным. Такую операцию я сам провести не мог бы, разве что помогать при ней. Наверно, это мне и придётся делать… если мне не предложат быть следующим. Рената мы посадим в ближайшее к двери кресло, он будет обеспечивать охрану, несмотря на то, что на застывание клея нужно девять часов…»

(Так и мог — не каждый?

Решение отчаяния… И уже слишком — для какой бы то ни было игры…)

«…— Следующим буду я, — предложил Охрим.

— Может быть, лучше Герман? — усомнился Виталий. — Вдруг я не справлюсь?…»

(Наконец — назван по имени! Но…)

«…— Ты же видел, как я это делаю.

Итак, надо было передать паяльник Ренату и решиться на ассистирование при операции. Охрим и Виталий усадили Рената в кресло, которое поставили у самого входа. Я передал Ренату паяльник. Как раз в этот самый момент рядом с Нигматуллиным появился ещё один человек в скафандре. Это был Сунира. Теперь в случае чего Ренат, которому пока нельзя двигаться, должен будет отражать нападение двоих. С такой тревожной мыслью я взялся за операцию.

Одно дело… ждать исхода операции, и совсем другое — самому участвовать в ней, тщательно выверяя все свои движения, каждое из которых при малейшей ошибке может привести к смертельному исходу. Это я понял с первых минут операции. Плохо помню, как я делал замеры тончайшими измерительными приборами, как отгибал плёночные схемы, как снова делал замеры, как держал металлическую заплату… Не знаю, сколько времени это заняло. Когда верхний слой кожи был готов, на меня навалилась огромная усталость. А ведь ещё предстояло и руководить операцией. Как я справлюсь с этим? Да, больше некому… И Охрим, и Ренат не могут двигаться… Стоп! Операцию я не смогу делать один! Вот о чём мы не подумали!..»

(Нет, но єто он… вспоминал! Значит — уже было? И… чем-то кончилось?

И — «плёночные схемы»! Вот, значит, как!)

«…Люди по ту сторону, которых было уже четверо, тоже поняли это. Они за шесть часов наверняка придумают что-нибудь… и нам конец!..

…— А, может, мне всё-таки можно двигаться? — спросил Ренат. — 3 часа ведь уже прошли.

— 3 часа? — удивился Виталий. — Да, но надо 9 часов…

— Я же не буду делать резких движений головой, — ответил Ренат.

— Но придётся смотреть вниз, — возразил Охрим…

…Люди за окном ни о чём не говорили и явно не собирались уходить. А, может быть они уже давно что-то решили, и только ждали возможности осуществить свой замысел? Так или иначе, времени терять нельзя.

— Зеркало, — сказал Ренат. — Вот что нам нужно.

— А направление движений? Как резать по кругу? — не согласился Виталий. — Мы приспособлены к восприятию зеркальных изображений не лучше людей. Ты сам понимаешь, чем это грозит.

— Два зеркала, — спокойно ответил Ренат. — Надо поискать. Зеркала здесь должны быть…»

(А если нет?

А люди… Стоят — и не знают, что делать?)

«…Мы уже всё просмотрели раньше, но головной рефлектор специально не искали. Пришлось начинать поиски с самого начала. Люди (их уже собралось пятеро, а сзади стояли ещё) смотрели на это, но по-прежнему ничего не предпринимали. Может быть, они не видели лучшего выхода, чем просто вывести нас из себя?

Виталий быстро нашёл рефлекторы. Пластырем и зажимами мы скрепили их под тупым углом, руководствуясь указаниями Рената на видимость в операционной поле, Ремешок, конечно, при этом вывернулся — обычно зеркало направлено на объект, а не в глаза. Пришлось опять делать хитроумную конструкцию из пластырей и зажимов. В результате всё это сооружение выдавалось далеко вперёд, а углы были настолько тупыми, что требовали от Рената значительного напряжения зрения. Я не мог представить ceбe, как он будет смотреть исподлобья столько времени. Но нужно было начинать.