Юрий Леляков - Смерть на орбите [СИ]

…А в это время наши товарищи на других вокзалах слышали другие объявления, звучащие примерно так:

— Автобус сообщения Талды-Курган — Алма-Ата отправляется с 1-й платформы…

— Объявляется посадка на самолёт ТУ-134, следующий рейсом Талды-Курган — Магнигогорск…»

(И — всё ещё TУ-134?)

«…Мы взяли свои вещи и пошли к голове поезда.

— А зря Охрим не согласился ехать одним поездом с нами, — сказал Виталий.

— По-моему, он сделал правильно, — не согласился Тубанов…» (Тот, Аркадий?) «…— Ему не дали бы билет в беспересадочный вагон до станции, на которую прибывает весь поезд…»

(И «там» нелады со сферой обслуживания!)

«…— А Ренат? — спросил Виталий. Ему всё-таки хотелось бы, чтобы мы все ехaли в одном вагоне и сходили по очереди. — Он же мог доехать с нами до Брлика и там пересесть на поезд, идущий до Свердловска…

— И там опять пересаживаться?

— Между прочим, — вмешался я в разговор, — Брлик тоже находится ближе Луговой, где нас отцепят.

— А долго мы будем стоять? — спросил Станислав Ферханов. — Кто-нибудь из вас знает?

Ответа не последовало… Этого не знал никто.

— А не всё ли тебе равно? — спросил в ответ…» (Его брат?

И сразу — что-то нeпpиятное… и знакомое? А виден — смутно, как и всё там!)

«…— Тебе всегда всё равно, потому что ты не любишь скорость. Ничего, сейчас войдём и узнаем, — с этими словами Станислав переступил на ступеньку вагона. За ним последовал Тубанов. В руках у каждого из них было только по одному чемодану, в которых были в основном не их, а наши с Виталием вещи. Пётр Ферханов попытался войти следом, но упустил один из чемоданов прямо в лужу. От неожиданности он вздрогнул, рюкзак потянул его вниз, и он упал бы, если бы его не поддержали мы с Виталием. Рядом с грохотом упал другой чемодан.

— Дa что вы стоите? — закричал Пётр Ферханов. — Помогайте!

— Мы же весим всего по 43 килограмма, — ответил я, пытаясь вернуть его… в нормальное положение.

— Хоть бы чемоданы из лужи достали! — продолжал он возмущаться, пока Тубанов помогал ему подняться в вагон. — Там же вся тёплая одежда! Ничего вы ещё не понимаете!

Я уже знал, что самые частые его слова — «вы ничего не понимаете»…

Когда мы вошли в вагон, кое-как дотащив чемоданы, Станислав уже стоял в коридоре и смотрел на расписание, предназначенное явно не для прицепного вагона, а для поезда Фрунзе — Львов, к которому нас должны были прицепить завтра.

— В 11. 43 мы уже поедем из Луговой с другие поездом, — сказал он. — Стоянка будет никак не больше 5 часов. На это ещё можно согласиться. Знаете, однажды мне пришлось ехать из Львова в Махачкалу, так вагон стоял в Киеве 8 — а…» (Помехи.) «…С тех пор я не люблю ездить прицепными вагонами, если стоянка больше 5…

«Как хорошо, что я не человек», — подумал я…»

(И эти нелепые стоянки прицепных вагонов — по 11 часов и более! Не говоря о маршрутах: например, Черновцы — Симферополь… через Львов! А нa стоянке и туалет не работает…)

«…— В 20. 38. 18 декабря прибываем в Чарджоу, — продолжал Станислав…» (Но… так долго? Описка?) «…—Там нам придётся расстаться… Да, Гepман, я же забыл тебе сказать, что меня вызвали в Центр подготовки космонавтов. В Чарджоу я должен пересесть на поезд Ашхабад — Москва…

Вот так известие! Я уже думал, что хоть до Энема мы доедем в полном составе… Что же я буду делать эти два дня, которые мы будем ехать до Ровно… С Петром Ферхановым мне даже поговорить не о чем, в этом я уже убедился. Он больше любит обсуждать подробности всяких исторических событий, а меня больше интересует будущее.

— Значит, вы не будете переправляться с нами на пароме? — спросил Тубaнов…»

(Да, Афанасий! Видно! Но — моложе! Явно — не за 70, как будет в 2021-м «здесь»!)

«…— Не буду. Да я и не очень люблю плавать по морю.

— Да ну? — удивился Тубанов. — Я думал, что профессия космонавта чем-то сродни…

— Нет. Вся эта моpская романтика…»

(Заминка. Неясно…)

«…ничего не стоит по сравнению с очередной орбитальной вахтой…»

(Будто закончил Станислав — ту фразу? Хотя — явный разрыв! И смысл вышел — не тот!)

«…Наши места в поезде распределились так, что двое из нас должны были занять двухместное 10-е купе, а трое — три места в 9-м купе на другом конце вагона…»

(А… четвёртый, при той секретности — ещё некий охранник? Хотя — не видно!)

«…Мне было всё равно, где ехать, и я решил спросить Виталия, где будет он. В это время дверь 9-го купе открылась, и я услышал, как Пётр Фepханoв что-то говорил соседу по купе:

— В 44-м году его увезли в Германию. Он там работал на ферме у какого-то немца. Вставали они там всегда ровно в 6. А какой был порядок… Да закрой же, чёрт возьми!

Последняя фраза предназначалась Виталию, который выходил мне навстречу. Он что-то сделал у розетки на стене вагона и сказал:

— Напряжение нормальное, всё в порядке.

Только тут я увидел в его руке вольтметр…

— Как распределимся по купе? — спросил Виталий. — Может, нам вместе занять 10-е?

— Правильно, — согласился Тубанов. — Вы ведь скоро расстаетесь. А мы поедем в 9-м…

— Сейчас я перенесу вещи, — сказал Виталий.

Когда он входил в 9-е купе, я опять услышал голос Петра Ферханова.

— …одна болтовня. Свобода личности, критики, самокритики… Да вы знаете, сколько зарабатывает инженер в…

…Виталий находился в купе долго… Я уже решил пойти посмотреть, что там происходит, но дверь снова открылась, и я опять услышал отрывок из разговора:

— …да вы, что же, этого не знали? Там рабочая неделя — 35 часов! А что касается производственного травматизма, тaк у нас же никогда ничего не публикуют. Всё идеально и всё единогласно… А в свободной стр…

Дверь осталась открытой, но голос почему-то замолк на полуслове. Я догадался, что Пётр Ферханов чем-то возмущён, но не хочет передавать плохое настроение всем. Только я так и не понял — чем.

— О чём они там говорили? — спросил я Виталия, когда мы расположились в своём купе.

— Я не понял, — ответил Виталий. — Как будто о том, что в других странах и порядка больше, и жить лучше, чем у нас. Только я в этом сильно сомневаюсь. Я же помню, что рассказывал Сунира про Японию… следили за формой одежды, а он из-за сильного потоотделения не мог носить чёрный пиджак, и его из-за этого не брали на работу. Когда он был одним из многих тысяч безработных, он был им не нужен. А теперь они даже при такой безработице нашли бы ему место, но он не хочет… Ну и правильно. В разумном существе прежде всего надо ценить разум.

«Как хорошо, что я не человек, — подумал я опять. — И ещё как хорошо, что я живу не в Японии.»