Юрий Леляков - Смерть на орбите [СИ]

«…Итак, было решено начать наше совместное с людьми обучение с середины 8-го класса. Вообще-то Кременецкий и Нигматуллин настаивали на самом начале 8-го класса, но не получалось по времени…

…Решение было принято ещё 20 августа, а ведь ещё предстояло решить вопрос о том, где мы будем жить. Не годились ни общежитие, ни интернат — там сразу догадались бы… кто мы… Решено было поселить каждого из нас, на квартире у человека, по какой-то причине не имевшего своих детей, причём такого, который мог бы предоставить нам все возможней для интеллектуального совершенствования и утверждения в жизни. Несмотря на то, что вокруг нас соблюдалась государственная тайна, людей, неспособных иметь детей из-за генетических нарушений, оказалось более чем достаточно…

…Впрочем, это только сначала. Для решения этого вопроса была роздана комиссия во главе с Сунирой, и всё стало на свои места. Комиссия знакомила кандидатов в наши приёмные родители с их задачей и обязанностями, проверяла их прошлое, проводила социологические тесты. Поначалу мы не присутствовали на её заседаниях, нам доставались только результаты. Сунира боялся, что из-за недостаточного опыта мы можем выбрать не тех, кого надо. А так всё было ясно. Сразу откладывались в сторону анкеты, где в графе «местожительство» значились Англия, Япония, Западный Берлин…» (всё ещё — отдельный?) «…в ответах на вопросы о методах воспитания — намерения определять наши профессии, не считаясь с призванием, в других графах — «католик», «буддист», «боксёр-профессионал», «частный предприниматель», «наследник престола»… и даже: «осуждён за заражение гонореей»… Причём отбирали анкеты мы сами, винить тут было некого…»

(Всё же — сами? И… «буддист» — чем не подходит?)

«…В тех случаях, когда в анкетах мы не могли разобраться сами, нам помогали люди. Но и после всего этого претендентов стало лишь втрое меньше, чем раньше, то есть вдвое больше, чем надо. Тогда комиссия стала проводить их собеседования с нами… Вот тут нам пришлось хорошо подумать над нашим будущим. Четверых предстояло выбрать, четверых — отвергнуть. Впрочем, одни отказался в первый же день второго тура. Оказалось, он хотел взять на воспитание киборга, сходного по интеллекту с дошкольником…» (?) «…чтобы не было ни возни с пелёнками, ни «попыток непослушания и критики в мой адрес», как он выразился.

— А что бы вы сделали со мной, когда я достиг бы нынешнего уровня? — спросил я его.

Он не ответил. Этим он так точно определил свой моральный облик, что с ним всё было ясно… Зато труднее было с другими. Следующей лишней оказалась женщина, которая утверждала, что отказа нам ни в чём не будет. Надо было увидеть её квартиру, чтобы понять: в ней место аристократу…» (в каком смысле?) «…а не киборгу. Услышав, что Охрим собирается монтировать радиосхемы, а Виталий — проявлять цветную фотобумагу, она упала в обморок. Квартира предназначалась для того, чтобы любоваться иностранной мебелью, а не для активных действий…

Ещё одному кандидату нужна была уже сложившаяся личность, для которой уже было приготовлено рабочее место — рядом с собой, на вредной для людей работе, из-за которой, кстати, и была потеряна способность иметь детей…

…Итак, осталось пятеро. И тут вдруг обнаружилось, что лишними могут оказаться двое. Когда комиссия решила сделать так, чтобы мы, четверо киборгов и пять человек, прожили некоторое время совместно и определились по психологической совместимости пары киборг — человек, конечно, предполагалось, что лишним будет один. Уже через неделю определилось…» (или) «… было замечено, что Виталий часто держится в стороне от всех с одним из кандидатов — депутатом Верховного Совета СССР, директором какого-то совхоза в Краснодарском крае Аркадием Тубановым…»

(Что?!)

«…Тут всё было ясно… Он первым из нас получил отчество и фамилию. Уже после того, как ему выдали свидетельство о рождении на имя Виталия Аркадьевича Тубанова…»

(Точно! Не описка!)

«…и другие нужные документы, определилась вторая пара — Ренат и профессор Магнитогорского университета Ахмед Юлдашев, а затем и третья — Охрим и… известный спортивный комментатор из Алма-Аты… Куралбек Цян… Тут люди спохватились, что, давая нам тогда ещё неофициальные имена, не думали, что они соответствуют какой-то национальности. А теперь получалось: что, если Виталий Тубанов — русский, а Ренат Юлдашев — башкир, то Охрим Цян…» (кто?)…

…— Ну… совсем кто-то незнакомый! — прошептал Тубанов (здесь).

— Но кто он тебе? Не… прапрапрадед же? — осторожно спросил Мерционов.

— Нет! Я его мало знал, но там — не такой! И ростом выше, и волосы светлее…

— Так… твой отец? — понял Мерционов. (То есть — нынешний? Ведь «тот» отец — и был прапрапрадедом «теперь»!)

— Но он — не агроном, а инженер в городе! Афанасий Тубанов, а не Аркадий… И главное: если не может иметь детей — там… нет меня? Я… не могу продолжить свой же род?..

…А запись — продолжалась? Беззвучно, без информации — как пустая лента в кассете?

(И вдруг — страшная мысль: а если и той записи… нет? Там, дома, в 1993-м?

И вообще: всё — иначе? Из-за… вот этого?)

«…Ну, а я ни с кем из людей не сошёлся, и в конце остался один на двоих, выбор между которыми сделать не мог. У людей уже был разговор о том, чтобы считать лишними двоих и найти ещё кого-то, но решение наступило неожиданно. О встрече со мной попросил человек, у которого была своя семья и дети. Но это был родной брат одного из тех двоих — космический монтажник Станислав Ферханов…»

(А не — Ферхатов? То есть, фамилия — нe та? Не от Захара?)

«…После встречи с ним я понял: ради связи с ним стоило жить рядом с тем кандидатом, который был мне ничуть не ближе других. Такое решение очень удивило людей и особо Нигматуллина — именно он был кандидатом, выбывшим в финале… Да, я привык к нему, и было много общего. Я никак не мог отделаться от какой-то непонятной насторожённости в отношении Нигматуллина из-за того, что…»

(И, сквозь помехи: «…именно он… придумал… вмонтировать… скважину… в память… и ещё…» ? Что за ужасные подробности? Советский учёный — не мог бы!

Или вообще — странно «перетасовано»! Всякое представляли, но такое…)

— Кажется, у арабов, в Йемене, есть имя Ферхан, — как эхо, прошептал Мерционов.

— И… не тот Кременецкий, — добавил Кламонтов. — Что за ветвь, как понимать её?..

«…Ну, вот и всё. Для разъезда был выбран день 15 декабря 2021 года. Сегодняшний день…

…— 14. 30,— сказал Виталий, взглянув на часы. — Охрим уезжает через 5 минут. А Ренат ещё только ждёт посадки…

— Граждане пассажиры! — услышали мы объявление. — Грузо-пассажирский поезд № 1236-й сообщения Талды-Курган — Фрунзе подаётся на 1-й путь. Пассажирские вагоны, следующие до Фрунзе, находятся в хвосте поезда; беспересадочные вагоны сообщения Талды-Курган — Львов… в голове…