Юрий Леляков - Смерть на орбите [СИ]

(И сколько же у него собралось — такого? И что за скоты…)

— …Хотя у других детей — есть какие-то конструкторы, химические наборы! А я… вовсе не помню, что делал в тот момент…

(Не у него — был тот набор «Юный химик»!)

— …Или — несёшь какую-то тяжесть, так тоже: «не колоти», «не бей о колено»! И потом, с такой ненавистью: ты там, в сумке, что-то «сломал», «размял»… — он уже едва сдерживал дрожь в голосе. — Так я однажды и не выдержал, понимаете? Схватил палку, и так «размял», что вой был на всю улицу… И тому, что тогда кулаком в лицо — тоже! Во сне… Чтобы его рыло — потом по частям собирали! Хотят, чтобы у ребёнка была сила взрослого — пусть получают…

(И вот, видно же: какого размера — сумка, ящик! Он, что, должен был надорваться?)

— …Ну что я, не прав? Как терпеть всё это? И сами хотят — чтобы никогда не болел, не уставал, со мной — никаких проблем, и — можно лезть в душу, как они воевали и голодали? Выжимают этмм слёзы, а потом… Они — «старшие», воевали, что-то пережили — им всё можно? А я — вообще не человек?..

(Да — что носил в себе! И лишь тут смог высказать…

…И у каждого поколения — своя боль! Только у одних — громогласная, у других — тихая… Кто — с грохотом, треском, гарью ввалился на арену истории; а кого — лишь попрекают: вы «ничего не пережили»! А вот оно — это «ничего»!..)

— Ну, видишь… — Вин Барг и не заметил, как начал вслух. — Есть такое… Кто-то думает: некоторых детей — надо отдавать взрослым «похуже»…

— Вот этим, мимо которых даже страшно пройти, когда сидят со своей водкой? И что — нельзя, когда сам уже постарше, взять что-то тяжёлое, и выбить из них эту пьянь?..

(Да, вот… и Мерционов вспомнил!

Когда-то давно, в гостях, другой ребёнок спросил его: «Посмотри, эти… воеватые-голодатые сидят ещё там?» Тоже — боялся пройти рядом… И — так уж спросил, как умел…

Хороши, нечего сказать! А им всё равно верили — даже таким! Пока они сами же — не «переосмыслили историю»…)

— …Да, а это мы где? — спохватился новый пассажир. — Что это? Как бы вагон…

— Вагон, — ответил Кламонтов. — Такой особенный…

— Но… вот, правда, с той женщиной — не помню, как её звали… Я там, наверно… Может, она совсем не такая? Просто не подумав, сказала это так же? А я ничего и не хотел раздавить — там, в сумке! Но, понимаете — когда от тебя ждут только плохого И я не подумал… Остальных-то мне не жаль, а она…

— Но… ты-то ничего плохого не сделал? — вирвалось у Вин Барга.

— Надеюсь! Знать бы… Но тут — уж в каком-то умоисступлении! Довели же! Всей прежней жизнью — довели! Столько семей, и везде у кого-то — больные нервы, пьяный муж… Вот и не выдержал! Хотя там и мужа не было — я у неё один…

— Да, узнать бы, — согласился Вин Бapг. — Хоть помнишь: где и когда было?

— Нет, обычно не помню, где бывал, — поразила всех новая подробность.

— И хоть — какое имя было тогда? — спросил Тубанов.

— Говорю же: у меня вообще нет определённого имени! И кем был тогда — не помню! Обычно-то — у человека одно на всю жизнь, а я — сменил двадцать, не меньше! Ну, вы должны знать, если вы — из будущего…

(«Уверен, что знаем весь его путь!»— понял Вин Барг.)

— …И ни к какому — привыкнуть не успел…

— А хоть сам — как называешь себя? — спросил Кламонтов. — Или хотел бы, чтобы называли?

— И как называть тебя нам? — добавил Ареев. — Если… Иван, или Николай Верчевский — это твоё не настоящее…

— Ну, ладно… Родион Кременецкий — так вас устроит?..

(И… Ожидали, но…

Волна — чувств, у которого тоже нет своего имени…)

— …Бывали у меня такие сны, — продолжало доноситься, как сквозь туман. — Сам не знаю, почему… Но — пусть будет это имя! Снилось: будто я — уже старше, у меня — своя семья, и меня там — зовут так…

— А… какая семья? — спросил Вин Барг.

— Ну, какая: жена, сын… Да, но скажите: вот вы — из будущего! А что там — со мной? И… та женщина: что — с ней?

— Мы из недалёкого будущего, — напомнил Кламонтов. — Сами пока не всё знаем. Нo попробуем найти, выяснить…

— И откуда я сам? Кто вообще такой? И… там хоть поймут — что только защищался? Что иногда — просто не выдерживал?

— Думаю, поймут… Тем более: какая, в чём вина… человека без имени?

— Тоже верно… Ну, а всё-таки? Я здесь… и что дальше?

— Пока надо успокоиться. Поспать, отдохнуть — после такого… Вот, в шестом купе, — Вин Барг указал в сторону коридора. — Ну, ты вообще ездил, знаешь?

— Да, ездил немного… Но прямо так ложиться? Весь в копоти от пожара…

— Не думай об этом. Просто ложись…

…И образы — уже пошли? Не дожидаясь, пока он ляжет?..

…Да — случай с сумкой! Действительно огромной… Как мог нести, да ещё осторожно — такую? Конечно — ударил о ногу, что-то хрустнуло! И — в шоке от мысли о последствиях…

И вот — какие-то люди несли (кого-то в дом, а на него — все смотрели с презрением! А он не знал: что делать с сумкой, из которой всё высыпалось прямо на дорогу?..

(Или — не тот случай? Другой, не там?

Но — довели же! Как бы ни было!..)

…А это — что? Как удар в сознание: страшное, обожжённое лицо — другого ребёнка! Почти обуглена часть лба…

И тут же — чья-то рука со щипцами (а в них — раскалённый уголь) приближалась к… его, Родиона, лицу, с расширенными от ужаса глазами! Будто кто-то решил: виноват, что с тем случилось такое? «Недосмотрел» за младшим — и ему решили… отплатить тем же, сделав калекой на всю жизнь?..

(Или нет? Уголь — поднесён уже к ногам, схваченным за лодыжки…

Иная версия? Но… этот случай — причина всему? Такрй его судьбе?..

…Или: снова — то, прежнее лицо? Но ожог — уже лёгкий, первой степени…)

…— А «соперники» — всё же делают благое дело, — и шёпот у Тубанова получился страшным. — Отвели…

(Вот именно! В памяти вагона — об этом ничего не нашлось, значит — «соперники»?)

— Но… люди, земляне! — откликнулся Мерционов. — И хоть… как было?

— Он усыновлён, — попытался объяснить Ареев. — А тот — родной! И уже не имело значения, кто виноват: пострадал — «свой», «чужого» — надо наказать…

— Вот и… пошло! А себе бы — простили! Тот, кажется — просто упал на электроплитку! Случайно…

— Да, — понял и Вин Барг. — Ну и звери… И только изменение событий — не позволило…

— А теперь ещё: как… тот мальчик? — добавил Мерционов. — И та женщина?

— Не успеть нам по всему миру, — с горечью добавил Ареев. — И везде… эти больные нервы, пьяные мужья…

— Но надо посмотреть… всё-таки! — с тревогой вырвалось у Вин Барга. — И я уже боюсь касаться — но надо…

…Да, сразу — ещё образы!

Кадр из фильма про «чёрного короля»? Он же — есть на Земле, снят потом…

И — ещё: рыцари, драконы? Та, другая история? Ив Лунг говорил: кто-то на тех следах — придумал свою…

И — «ложное королевство», «ложный дворец» — с той камерой!