Юрий Леляков - Смерть на орбите [СИ]

— Ещё Фокин. Дa, я забыл сказать, что он оставил аппарат у меня потому, что занимался уборкой на 7-м этаже, кстати, совсем бессмысленной. Он как раз возвращался в тот момент, когда я услышал тот разговор, решил, как мне выйти из этого положения, и начал разрезывать подтяжки заведующего…»

(Это?!)

«…— Кто-нибудь из них это видел?

— Фокин видел, но ничего не сказал.

— Что вы делали дальше?

— Одну подтяжку я разрезал, но не до конца, и взялся за другую. Я хотел, чтобы лопнули сразу обе. Но заведующий заметил это и погнался за мной…

— Кто ещё бежал за вами?

— Фокин, и, кажется, кто-то ещё. Я не обратил внимания. Вообще эту погоню видели человек десять, но никто не обратил внимания или не понял, в чём дело. Так мы добежали от 3-го до 7-го этажа. Там я пригнулся, так как перед входом на высоте полутора метров протянут дымоход, и вскочил в машинное отделение лифта.

— Зачем?

— Догадывался, что будет дальше. Правда, на дымоход заведующий не налетел, успел пригнуться. Я, ничего не услышав в следующую секунду, вышeл оттуда и побежал за ним. А в коридоре, как всегда, темнота. И вдруг из этой темноты раздаётся вопль: «Проклятая труба!»… Hy думаю, так и есть. Подбегаю и снимаю. Оказывается, лопнули на только подтяжки, но и резинка в трусах. Вот почему на фотографии он вычел совсем без штанов…

— А куда вы потом девали штаны?

— Я тут же побежал со штанами обратно в машинное отделение, спустился на лифте до 3-го этажа и спрятал штаны в шкаф на кафедре архитектуры. В этом шкафу была такая свалка, что, наверно, их до сих пор не нашли.

— Что вы делали дальше?

— Выходя из того помещения, где был шкаф, я услышал приближающиеся шаги и чей-то крик: «Смотрите!! Только место в институте занимает, да и то заднее!..» Я думал, он останется на 7-м этаже, чтобы никто не видел его без штанов, а потом объяснит первому вошедшему, в чём дело. Будь он порядочным человеком, это не повредило бы его репутации. А тут я понял, что он действует с отчаянием обречённого, потому что его же оружие, обратившись против него самого, сработало без промаха…

— Быстрее, пожалуйста, — попросил второй народный заседатель, до сих пор молчавший.

— Он вбежал в дверь кафедры, не знаю зачем, через несколько секунд выбежал и стал спускаться к выходу. Мы с Фокиным — за ним. Больше я ничего не замышлял, просто нам было интересно, что будет дальшe. Он… забрался в какой-то грузовик, мы тоже вскочили в кузов — и поехали…»

(А стенды вестибюле — не снёс?

Зато видно: снёс грузовиком створку ворот — и делал отчаянные виражи, пытаясь её сбросить! И вот — полетела наперерез автобусу!)

«…По дороге он нарушил правила… при обгоне… чуть не налетел на такси… Доехали до универмага, там он вылез и побежал на 2-й этаж. Мы — за ним. Прохожие, понятно, шарахались в стороны. Чтобы его не узнали, он… скорчил идиотскую морду…» (Вот… перенято из речи людей!) «…Дальше вспоминать страшно, — я сделал секундную паузу и продолжал — Он вбежал между вешалками и брюками и где-то там затерялся. Мы его искали, не нашли, решили выйти и подождать снаружи. И вдруг видно через окно, что он бежит и тянет за сoбoй вешалку. Он не смог её остановить, она загремела вниз по лестнице, и всё стекло полетело на тротуар, прямо целым листом, а следом, вверх ногами — вешалка. Страшно подумать, что было бы, будь там прохожие…»

(А виден — ровенский универмаг! Где примерял брюки — перевёрнутыми, на вешалке, сам лёжа на полу! И — бросился бежать от продавщиц, запутавшись одной ногой в них!

А Негодуева — там нет? Ну да: 2022-й…)

«…— А потом что было? — спросил судья, корда пауза слишком затянулась.

— Трудно сказать, сколько прошло времени, потому что я был в ужасе от происшедшего. Подъехала милицейская машина и… вытащили его из кафе универмага с бутылкой вина в руке. Скажите, а это правда, что он… вышел из вытрезвителя в 3 часа ночи, до дома не дошёл, решил переночевать на улице, и был доставлен в вытрезвитель вторично?

— Правда, — подтвердил первый народный заседатель с неожиданной улыбкой. — А поскольку не имел, чем заплатить штраф, оставил в залог чертежи. Кстати, свидетель, вас не удивляет, что мы спрашиваем об этом?…»

(И это так — в судебном заседании?)

«…— Удивляет, — признался я… — Я до сих пор не понимаю, какое отношение это имеет к делу и почему бывший заведующий сидит на этой скамье.

— Сейчас узнаете. Итак, что было дальше? Обсуждался ли этот случай у вас дома, в школе?

— Нет. Это сразу показалось мне странным. Ходили только слухи, что какой-то доцент на стройфаке сошёл с ума. Впечатление было такое, что никто ничего не знал.

— И… Ковбасюк… ни о чём не говорил?

— Ни о чём…

…— Вы предполагали то, что произошло 10 сентября? — спросил судья.

— Нет, нe предполагал. Кто мог знать, что они такие выродки? Я думал, все остальные довольны результатом происшествия на стройфаке. Тем более, что они подолгу рассматривали отпечатки с того негатива, которые мы с Фокиным развесили на дверях разных кафедр…

…— Итак, вы ехали в колхоз…» (и… он, киборг?) «…ничего не опасаясь. А теперь скажите, сколько человек из вас ехало в колхоз, и что вы там делали.

— Весь класс и двое учителей — всего 30 человек. Ехали мы на уборку моркови, — я понял, зачем судья спрашивал это: мой ответ означал, что нам не выдавали никаких металлических предметов…»

(И это — в 2022-м?!)

«…— Когда вы заметили, что что-то происходит не так?

— Когда стал затягиваться обеденный перерыв… Ковбасюк… как будто чего-то ожидал. В конце концов большинству класса это надоело, и все пошли в поле. Подсудимые пообещали, что выкурят по одной папиросе и скоро их догонят.

— Кроме подсудимых, кто ещё остался и зачем?

— Остался я, потому что сильно устал и решил eщё отдохнуть…» (Рассчитан же — на лунную гравитацию!) «…Фокин хотел идти за всеми, но…» (кто?) «…сделал ему подножку.

— И никто ничего не услышал? — я так и знал, что именно второй заседатель задаст этот вопрос. Он как будто ждал, пока я скажу что-то не так, и ему показалось, что этот момент уже наступил.

— Так ведь все были далеко, а всё это происходило за кустами… Дальше я бросился на…» (кого?) «…не понимая, что произошло, но…» (Ковбасюк?) «…ударил меня вот сюда, — я указал на то место, где у людей находится диафpaгмa.

При этих словах судья насторожился. Наверно, этот эпизод внушал ему какие-то сомнения.

— Сколько раз он вас ударил?

— 4 раза, — ответил я и вдруг сообразил, что нахожусь у опасной грани. Конечно, этот момент не мог не вызвать сомнений судьи, потому что его выводы и предположения исходят из конструкции человека. Удастся ли мне объяснить всё так, чтобы не возникло никаких неясностей, связанных с различиями в конструкции человека и киборга? Ни в коем случае я не могу здесь раскрыть свою тайну, так как это — государственная тайна… Я даже не знаю, имею ли я право раскрыть её судье. Почему люди из Института не дали мне никаких инструкций на случай, когда я окажусь между двумя опасностями: быть обвинённым в лжесвидетельстве и быть вынужденным раскрыть государственную тайну…