Юрий Леляков - Смерть на орбите [СИ]

(Дохнуло вновь — чем-то чужим! Разочаровывающим, тревожным, страшным!)

«…если вообще у ИМВХ есть обычные объекты. Я считаю такими лаборатории и институты, которое решают заурядные технические проблемы. Да и происшествий на этом объекте до сих пор не было никаких…»

(И мысли — охранника, а не учёного! И «ИМВХ» — без расшифровки!)

«…Пробежав через толпу, я увидел нарушителя. Просто удивительно, как я не заметил его раньше. При росте явно выше двух метров он хорошо был виден над толпой. Впрочем, как только мой мозг успел зарегистрировать всё это, как нарушитель вскочил на эскалатор, ведущий к административному корпусу. В его действиях явно отсутствовала логика. Или он просто перепутал эскалаторы?…»

(Однако! Охранник, ждавший рождения киборга — которого возьмёт на воспитание! Это — Включение с большой буквы?)

«…— Юхан, за ним! — крикнул я и бросился в другой эскалаторный тоннель, ведущий на первый этаж того же корпуса.

Проехав нескоро метров, эскалатор вздрогнул и стал. Пока мне было всё равно, случайная эта неполадка или подстроена нарочно — единственной целью было задержать нарушителя. И я бросился по эскалатору вниз, стараясь не выпускать из поля зрения эскалаторный тоннель, где были нарушитель и Юхан… Бежать по ступенькам с таким малым шагом… всё равно что по наклонной плоскости. Вокруг мелькали, приближаясь и удаляясь, расплывчатые силуэты эскалаторных тоннелей…»

(Да, там — огромный зал! И в нём — целая сеть прозрачных тоннелей, уходящих дальше в стену!)

«…Выскочив из тоннеля на первом этаже, я сразу же осмотрелся. Нарушителя нигде не было видно. Навстречу бежал Юхан.

— Упустил! — огорчённо сообщил он. — На выходе он был рядом, а выскочил — никого!

— Побежали наверх!

Мы бросились по лестнице на второй этаж…

…— Куда он побежал, вправо или влево? — спросил я на бегу…

— Кажется, влево. Но так, как бежим мы, это будет вправо…»

(Нет, неясно! Всё… странно меняется!)

«…Справа от выхода тоннеля оказались туалеты… мужской ц женский… Между ними в растерянности стоял наш дежурный Палеев…

— Кто-нибудь пробегал здесь? — спросил Юхан.

— Он там… — Палеев указал на дверь женского туалета.

Так я и знал! Три года, пока я знаю этого патологически стыдливого идиота армейской закваски с грубо выструганной моpдoй любовника из кинокомедии, я ждал от него какого-нибудь подвоха и в конце концов дождался! Рывком я распахнул дверь и… остолбенел.

В стене зияла огромная дыра. В воздухе носился какой-то неопределённый запах. Грохота я не услышал, наверно, потому, что он слился со скрипом двери. Подбежав к пролому, я схватился за его край, чтобы не свалиться, но кирпич под ногой отскочил в сторону, и…

Я не успел подумать о тяжёлой травме, которую неизбежно должен был получить. До сознания эта информация не дошла. Но подсознание сработало, мозг заработал с ускорением, и я увидел, как медленно, с поворотом, проваливается вниз стена, как уходит вверх окно, и услышал голос Юхана, похожий на замедленную магнитную запись:

— Нуу, чтоо таам?

И тут же всё ускорилось вновь. Чьи-то руки подхватили меня в воздухе…»

…И всё? Обрыв — уже этого текста?

Но… Самопроизвольно включившийся киборг — и подхватил его?

(И он же… принят за «нарушителя»? И он — выше двух метров?)

И — куда бежал, зачем? Или — бесцельно, спросонья?..

«Включился раньше времени! — понял Мерционов. — В шоке! Уже что-то зная о мире людей!»

«Но не о БАМе… Гонка вооружений!»— вдруг понял и Ареев.

«И… вот почему оборвано…», — добавил Мерционов…

…Да! Была бы — такая ветвь!

…Вот — ночью, на лугу или в поле, он поднял взгляд к звёздам! В тревоге, в одиночестве…

Несётся куда-то — моторная лодка или катер, её бросает на волнах… Он — отлетел в угол кубрика…

Катер — ворвался под своды огромного ангара! Взрыв… Стена, море огня!..

(А сам? Успел ли выбраться — в отчаянии взорвав что-то, чтобы заставить людей задуматься?

В мгновения — трагедия целой судьбы!..)

…А вот — и как «робот», с газетой о БАМе! Что — тоже он?..

И в этой ветви — просто бежал? Не зная — ни дороги назад, ни — кого искать? И — странствуя где-то, так узнавал мир, где оказался?..

(Нет, а это?

Ещё образ: какой-то городской парк! Качели, карусель…)

«…Последний раз я вcё-таки ушёл от столкновения. Сидевший сзади не мог сделать больше ничего, потому что цепочная карусель уже останавливалась. Но все пять минут он подбрасывал меня так далеко, да ещё закручивая сиденье на цепи на два-три оборота, что дух захватывало. Поэтому я и решил, что острых ощущений на сегодня хватит…»

(Опять — иное настроение, лексика! Опять — кто-то другой!)

«…На выходе из парка я услышал, что меня догоняют, и обернулся. Это был всё тот же сосед сзади.

— Подожди, поговорить надо, — сказал он, глядя на меня в упор, так что не оставалось никаких сомнений, к кому он обращается… Это было странно. Сегодня я видел этого человека впервые в жизни. И вообще, я не привык к разговорам с незнакомыми людьми. Более того, с хорошо знакомыми, сначала в школе, а потом на работе, я почти не имел никаких контактов.

Я остановился. Он остановился тоже. Теперь я мог лучше разглядеть его. Роста он был среднего… не больше метра восьмидесяти. Сложение тела и черты лица были удивительно правильными…» (Нет, образ неясен!) «…Веcь его облик внушал доверие, и всё-таки я чувствовал себя насторожённо, несмотря даже на то, что людей вокруг было много…

— Ты и есть Охрим Фаленко? — спросил он. Голос у него был странный, мягкий и одновременно металлический, как будто он говорил через отрезок водосточной трубы. К тому же между словами он делал короткие, но заметные промежутки…»

(Так он — киборг? А не — «этот» Охрим?)

«…— Да, — подтвердил я. — А ты откуда знаешь, кто я?

— Об этом потом, — ответил он.

— Может быть, это ты всё время звонишь мне домой и спрашиваешь то Нью-Йорк, то Тель-Авив… — высказал я внезапно пришедшую на ум догадку.

— Нет, — спокойно ответил он. — Ты нужен мне всерьёз. А звонят, если хoчешь знать, твои бывшие одноклассники… А теперь уточним этапы биографии. Дата рождения указана правильно? — он сунул мне… лист фотобумаги. В углу была моя фотография, такая непохожая, что я сам себя узнал с трудом, а дальше — что-то вроде личного дела…»

(Ой, что-то… странно!)

«…— Неправильно, — ответил я. — Во всех документах стоит почему-то 1 января, но родился я 30 декабря предыдущего года. Как это вышло — сам не знаю.

— Год начала обучения в школе?

— Всё правильно.