Алистер Лоуренс - Соната лунной принцессы [СИ]

— И ты. И я. И черт знает сколько людей в проклятом Далласе. Его жители, если, конечно, ты не из элиты, могут мутировать в любой момент. «Цитадель» распространяет эту заразу через обычную вакцину от гриппа, безобидную только на вид, и кто знает сколько не зараженных осталось. Вполне вероятно, что уже никого.

— Да. — Подтвердил Майлз. — Перед тем, как бежать из города, я помогал отцу, был его правой рукой. Он врачевал, и я тоже мечтал лечить людей. Мне приходилось вкалывать эту дрянь каждый день. Я точно знаю. Сразу после прививки моя сестра и мать словно взбесились, а на утро произошло превращение. Погибли все, кто жил неподалеку. Я уцелел чудом, потому что ушел в школу раньше, а когда вернулся, то не узнал свой дом, как и все в округе. Дикая земля и только.

— Но зачем? Для чего это все? — Недоумевал я.

— Не знаю, честно. Я просто помогал отцу… Я… Я любил его, а он был в сговоре с элитой. За что и был наказан судьбой. — Парнишка пошатнулся, опустился на колени, а из раны пролилась кровь.

Уже знакомое обнуление, не иначе. — «Лиз… Она ведь тоже подвержена обнулению». — Об этом хотелось думать меньше всего.

— Тебя убили? — Спросил я, едва все закончилось, и парнишка пришел в себя.

— Нет, споткнулся, убегая от погони и полетел с высоты несколько метров. На мою беду из земли торчала эта железяка. Я и понять не успел, что произошло, сильный удар и резкая боль. Сперва даже подумал, что ушибся о камень, но, когда включил фонарь и попытался подняться — увидел, что лежу в луже собственной крови и та струей бьет из раны. И все. Занавес. Капут.

«Грустная история. Чую, немало подобных рассказов еще доведется выслушать сегодня». — Что-то мне подсказывало, что так и будет.

— Ждите нас тут. — Едва Майлз окончил недолгое, но весьма печальное повествование, эстафету оратора перенял Стив. — И помните: что бы ни случилось, не переходите реку. Ждите на мосту. Иначе вам грозят крупные неприятности.

— Да. Понятно. — Ответил я.

— Постой. Я поговорю со Знахарем. Он мне как брат. — Вмешался Роб.

— Был брат, а стал враг. Он никого не будет слушать, поверь мне. Ты пришел не с теми людьми. Все, хватит тратить время на пустые разговоры. Мы ушли. — Стив пристально взглянул в глаза Роба, словно читая его мысли.

— Хорошо. — Кивнул я. — Останемся тут. Постарайся, друг.

— Слышали? — Скомандовал майор подобающим тоном. — Занять оборону по периметру моста! За мост не заходить! — Офицер согласился, что стало для меня полной неожиданностью.

«Наивный военный глупец. Неужели он полагает, что его оружие здесь имеет хоть каплю силы? Здесь другое оружие — разум, которого, кажется, нашему командиру немного недоставало». — Живых в округе нет, иначе нас бы уже предупредили.

Солдаты, само собой, беспрекословно повиновались воле старшего. Интересно, они сами-то понимали всю бессмысленность происходящего? Вполне возможно. Но никто из них не осмелился перечить командиру — за это можно и под трибунал попасть. Или и того хуже — пуля в лоб и дело с концом. Все ж не на курорте, как уже неоднократно замечал Роб когда-то давно. Вот же. Прицепилась ко мне эта фраза, и почему я запомнил именно ее? Нет бы, что-то дельное запомнить, зато гадости, пустословие и бессмыслица так и норовят осесть в голове.

Наступило пресловутое ожидание. Прошел час, другой. Ничего не было. Душа Стива не появлялась. Напряжение росло. Царила многозначительная, угнетающая тишина и казалось, будто даже слышно, как бьются наши сердца. Под мостом безмолвно текла мутная река. А время все тянулось и тянулось. Наступила пора раздумий.

«Значит я тоже полукровка? Да уж. Вот тебе и новость! Да, я подозревал об этом в глубине души. Так что все нормально. Роб и Лиз тоже. Мы такие, какие есть. К тому же, наша темная половина спокойно дремлет».

Откуда вообще появились первые пожиратели? Почему же мне кажется, кстати, без всякой видимой на то причины, что все куда сложнее, нежели обычный вирус. От любого яда, как известно, всегда найдется противоядие, а от вируса — вакцина.

Не знаю, не верится, и все. Хоть убейте, не верю. Нутром чую, если хотите, подкоркой головного мозга или, назовите как угодно, но дело куда запутаннее, нежели нам преподносят, будто яблочко на тарелочке. Кушайте, не обляпайтесь. Неужели и мертвецы что-то скрывают от нас? Быть может, им есть что скрывать. Но мне кажется, они и сами толком ничего не знают, ограничиваясь обрывками информации, что исходит от Мардук. Так или иначе, сейчас правды нам не видать, как своих собственных ушей.

Я взглянул на Роба. В полумраке его лицо казалось мрачным и задумчивым. Он, то и дело, почесывал затылок, теребил мочку уха или просто ежился, то ли от холода, то ли от ощущения тревоги.

— Скорбишь по брату? — Вдруг спросил я, желая поддержать и прекрасно понимая, что смерть близкого человека — это тяжкое испытание.

— Он был хорошим человеком. Добрым и любящим отцом и мужем, грамотным врачом, справедливым лидером, преданным своим людям до последнего. Не знаю, почему он хочет убить тебя, и, возможно, даже меня самого.

— Тебя? — Недоумевал было я.

— Да. Тот парень, Стив, он заглянул в мои глаза, тогда я вдруг понял, Знахарь уже не тот, каким мы его знали, мой друг.

— Саймон… — Начал я. — Мальчик погиб по моей вине. Что ж. Пора признаться. — Знахарь послал его проводить нас с Элизабет. Нас едва не настигли люди «Цитадели», один из них случайно заметил крысу и выстрелил. Мальчик среагировал первым, оттолкнул нас с силой взрослого мужчины, а сам — погиб. Пуля угодила Саймону в живот.

— Шальная пуля. — Констатировал Роб. — Как и гибель Элизабет. Тут нет твоей вины. Как и нашей. Никто не хотел убивать…

— Видимо нет, но Знахарь считает иначе.

«Странно, не правда ли? Стивен пал от моей руки, но до сих пор считает себя другом. Знахарь же обвиняет в том, к чему я едва ли причастен. Естественно, я не виню его, горе отца, утратившего сына, движет его разумом, и никак иначе».

— Может, его решение изменится, когда он узнает о возможности вернуть жизни ему, его сыну и всем желающим.

Роб умолк, вновь погрузившись в воспоминания. Тем временем и меня принялась нещадно одолевать тоска по временам, проведенным вместе с Элизабет. Да, пусть мы и знали друг друга совсем мало, но я чувствовал к ней что-то невообразимое, что невозможно описать ни одним словом на всех языках, когда-либо существовали на планете во все времена.

«Мы называем это любовью. Но, справедливо ли я поступил, оставив ее одну? Не разумнее было бы поступить иначе? Вернуться в тоннель и принять смерть? И в самом деле, чего я терял? Все, кого я хотел защитить — мертвы, пленены оковами подземелья на долгие века. Может, мое место среди них? Может, все пять лет боли и страданий, переживаемых день за днем, все они казались бы для Лизи хоть немного легче, будь я рядом? Ей весьма трудно приходилось все это время, а я… Что, в конце концов, сделал я? Прожигал жизнь, опустив руки?» — Вывод напрашивался сам собой.