Алистер Лоуренс - Соната лунной принцессы [СИ]

— Идем же скорее! — Вдруг громко возвестила Элизабет, та самая Элизабет, истощенная и изможденная, как и я сам. Она словно пришла в себя, будто пробудилась от долгого сна.

Не было больше и усталого, угрюмого Рэта, и той тревоги, что царила ранее. Теперь уже были другая Элизабет и другой Рэт — с новым упорством и рвением шедшие к своей цели.

Мы не спали ночь, не ели и почти не пили, лишь только двигались вперед по тоннелю, словно ожившие мертвецы, молча, без единого слова — экономили силы. Шли и шли, шли без устали, будто завороженные лучами света, как под гипнозом. Прошло два дня.

Тем не менее, надежды быстро рассеялись. Мотылек прилетел на огонек и обжегся. Иллюзия солнечного света на деле оказалась лишь лампами освещения, что говорило только об одном — там есть люди, и наверняка, нашему присутствию они не обрадуются.

«Черт, неужели это конец? Проклятье, Вилмер, это ты заманил нас сюда? Сволочь!» — Чертыхался я, что было сил. Тогда я на мгновение пожалел, что мистер МакКаллен не научил меня русскому крепкому словцу. — «Думай, как поступить дальше».

— Там кто-то есть. — Произнесла Элизабет полушепотом.

— Вижу. — Ответил я и мигом погасил фонарик, заметив впереди, чей-то силуэт или силуэты (точно определить было невозможно).

— Люди «Цитадели»? — Недоумевала Лиз, стараясь, как и я говорить тише.

— Не знаю…

Незнакомцем мог быть кто угодно, «Цитадель», охрана клана Мардук или полиция из внешнего мира, а может и сам Вилмер. Как бы то ни было, нам нужно держаться осторожно. Правда, скорее всего тот человек знал о нашем приближении или даже ждал нас. Теперь нас разделяли от него только несколько километров, а может и меньше.

«Интересно, он видел свет фонаря?» — Лампочка светила тускло, последняя батарейка почти разрядилась, но все равно риск был велик.

Подойдя поближе, насколько позволяла темнота, прикрывающая нас, мы разглядели обитателей тоннеля (их было около десяти). Они были одеты в старенький потрепанный камуфляж, кажется даже без знаков отличия, разного цвета, словно страйкболисты. Эти люди не походили на военных, и уж тем более на спецслужбы, а скорее — на обычных дикарей, сталкеров, отшельников. Неужели это жители внешнего мира? Как они отнесутся к нам? Убьют сразу или выдадут властям, получив немалые барыши? Если власти их не убьют, как ненужных свидетелей, само собой.

— Это не военные. — Констатировал я. — Кто угодно, но только не они.

— Значит мы можем не бояться их? — Спросила Лиз. — Верно же?

— Не уверен. Бояться надо всех, мы не знаем кто они и зачем пробрались в тоннель, опасны они или нет, это еще предстоит выяснить. — Как именно сделать это, у меня не было ни малейшей идеи.

«Здесь мы чужие. Мы везде чужие: в Далласе для „Цитадели“, а во внешнем мире — для его обитателей и даже для мертвых из подземного города». — Действовать требовалось осторожно.

Чужаки в камуфляже что-то обсуждали, переносили большие темные ящики и, судя по поведению, явно очень торопились. Иногда доносились обрывки отдельных слов, но в целом что-либо понять было невозможно.

— Попробуем прокрасться незамеченными, когда те уйдут. — Шепнул я и Лиз согласилась негромким «Угу».

Люди в камуфляже, вместе с тем, и не думали уходить: они все суетились, как муравьи и все носили какие-то предметы туда-сюда. Приходилось ждать.

— Кто они? Воры? — Поинтересовалась Лиз.

— Возможно.

«Уже час, а толку никакого. И чего они носятся с этими ящиками только?» — Стоя в кромешной темени в трех сотнях метров от обитателей тоннеля, я не имел ни малейшего представления о том, кто эти люди, чем занимаются, на чьей они стороне и не опасны ли нам? Может нам стоило немедленно повернуть назад или броситься к ним навстречу с распростертыми объятиями. Никаких идей…

Неожиданно свет погас и раздались выстрелы и, как мне показалось, взорвалась ручная граната. Я накрыл собой Элизабет, как нас учили в полиции и через мгновение мы оба оказались на сыром полу подземелья.

— Что за чертовщина? — Выругался во весь голос, не боясь быть услышанным в потоке выстрелов.

Пули проносились совсем близко, рикошетили от стен тоннеля десятками и могли в любое время прошить нас. Обидно проделать такой путь и получить пулю, которая принадлежит даже не тебе. Что-то мне подсказывало — стреляли не по нам.

Свистопляска, впрочем, вскоре смолкла, но свет и не думал загораться, словно его и не было. Окажись мы тут немногим позже и не застав канонаду воочию — то и не подумали бы, что в тоннеле кроме нас есть кто-то еще или о чем-то подобном.

Нам повезло — шальные куски раскаленного металла прошли мимо.

«Вроде пронесло…» — Выждав немного времени и убедившись с помощью прибора ночного видения, что, скорее всего, нападавшие убили всех людей в камуфляже и бесследно ушли, как под землю провалились.

Надо было идти вперед, пусть даже там и опасно. Выбор-то невелик, умереть с голоду или быть убитыми странными людьми в камуфляжной одежде. Какая разница, последний вариант кажется мне более привлекательным, хоть не придется долго мучиться (хочется надеяться, что не придется).

Медленно и осторожно мы шли в полнейшей тьме, без фонаря, с одним прибором ночного видения на двоих, и тот включали на несколько секунд в минуту. Нужно было экономить батарею, ведь ее почти не осталось.

Едва мы проделали первую сотню метров, как неожиданно выстрелы раздались вновь, всего на мгновение. Меня отбросило в сторону, резкая боль пронзила левую лопатку. — «Ранение? Черт!» — Сообразив, что легкие целы и все может обойтись, превозмогая боль, поднялся на четвереньки, подполз к Лиз и включил фонарик, заподозрив неладное.

Элизабет лежала на земле, безуспешно пытаясь подняться, держась за грудь обеими руками и громко кашляла, издавая хрип, как будто подавилась едой. Я не сразу понял, что произошло, почему моя Элизабет не может подняться на ноги, но увидел ее окровавленные руки. Наспех осмотрел рану, причинив девушке много боли (действовать следовало быстро).

Пуля вошла в грудь в аккурат по центру, раздробив грудную кость, прошла наискосок, перебила легкое и вышла из спины слева от позвоночника. Лиз держалась обеими руками за рану, лихорадочно пытаясь дышать.

— Лиз! Держись… — Я аккуратно приобнял ее, стараясь не навредить еще больше.

— А звезды красивые… — Все, что смогла выговорить она тихим шепотом. — Но ты красивее. — Наверное, ей казалось, что мы достигли цели и любуемся ночными красотами.

Лицо Элизабет сделалось бледным, а губы сперва посинели, а затем окрасились в темно-красный цвет. Кровь текла обильно изо рта, Лиз пыталась стиснуть губы, но живительная жидкость продолжала течь через нос, пока девушка, наконец, не выплевывала ее, чтобы набрать воздуха. Так повторялось раз за разом.