Юрий Леляков - Небо в кратерах дюн [СИ]

— Слушайте, монахи… Эээх… Как по лысой голове спектральной радугой расходится шок!

— Как это понимать? Тебе всё ещё плохо?

— Немного нехорошо.

— А что случилось с нашим почтенным Унъертом?

— Слушайте… Я пришёл в кинотеатр и сел в кресло, как обычно. Вдруг мне стало тяжело. Это было… как если бы маятник застыл, одновременно совершая колебания. Так я почувствовал себя… Впрочем, откуда? Со стороны! Этот маятник как бы вдруг стал качаться, а не бесконечно быстро висеть в нулевом положении… Понимаете?..

Все с трудом поняли…

— …Когда в самом медленном состоянии он проходил через ноль, я увидел всё сразу: и наружную обстановку, и себя изнутри, как будто провалился внутрь себя. Глазницы стали прозрачными, и стали выплывать куда-то вперёд. Череп стал большой, как комната. И я как будто стал проваливаться внутрь себя. Провалился под внешний, первый слой головного мозга, молекулярный — все предметы стали расслаиваться. Слоёв у них становилось всё больше с каждым переходом внутрь через оболочки мозга. Тут и маятников стало двое, и второй придал мне ощущение, что в мою глазницу вошёл арат с ургой. А я вижу себя со стороны — как будто ничего не чувствую, как будто свой труп вижу. Стало очень странно: одновременно я проваливался в собственный труп, как будто гнался за аратом — а сам снаружи наблюдаю, что будет. А он выхватил ощущения наружного мира. нанизал на ургу, и только его я теперь видел снаружи. Он, сам из шести слоёв, стал заходить за экран, а у экрана слоёв всё больше — и он поехал по слоям вправо, свернул, поехал влево, опять свернул — и так послойно удалялся… «Постой, арат!», — хочу крикнуть я; но тут урга зацепилась, имея неопределённый яркий цвет, за экран — оттуда на эту сторону — и кончились все внешние восприятия. Я видел теперь только себя. Вместе с тем я ощущал, что проваливаюсь внутрь себя, но видел только себя внутри трупа, а снаружи — труп; и радиальные сферические миры, в которые я проваливался, расходились спектральной радугой у меня по голове…

— Почему спектральной?

— Я хотел сказать, спирально соединены были кольца. Такие яркие радуги… А потом всё оборвалось. Как я рад, что остался жив! Если бы вы знали, что за ощущение, когда по лысой голове спектральной радугой расходится шок!

— Это Итрихе тебя заметил, — сказал Глтаянч. — Не знаю, что было бы, не возьмись он сразу за радикальные меры.

— Я желаю Итрихе фиолетового счастья, — Унъерт имел в виду закат…

(Да — как иная, позднейшая версия!

Но и — в каком смысле «позднейшая»?..)

«…По тёмно-фиолетовым меловым холмам пробежала сиреневая полёвка заката, когда закончилось заседание Совета Всепланетной Психиатрии, и в городе Зершаначари по делу коллективного сумасшествия на общественных началах. Раздвинулась двустворчатая слюдяная дверь, и наружу вышли два фиолетовых, как закат, человека в ярко окрашенных шерстяных халатах и тонких комбинезонах. У одного из них за плечами висел кожаный рюкзак, покрытый серебристо-белой краской. Люди повернулись спиной к лиловым краскам заката и пошли на восток, над точкой азимута которого поднимались четыре маленьких разноцветных огонька лун…

…Они долго шли в сумерках по меловым холмам, поросшим красивыми геометрически правильными колючими кустами, жёсткими, как алюминий. Наконец, когда после жаркого дня на пустыню упала ночная прохлада, меловые холмы кончились. Дальше пошёл песок с зеленоваты отливом, по кромке которого вправо уходила отмеченная посадками кустов и камнями по бокам дорога из зелёного флюоритового песка, слабо мерцавшего после ослепительного дневного сияния. На перекрёстке стоял дорожный знак: «До Крагиялта — 52 километра»…»

(И всюду — земные меры!)

«…— А мы-то ещё думали, что это значит «чистое знание», «стремление вперёд»! А оно вот как оказалось… Ну, желаю удачи!

Они попрощались, и один пошёл обратно, а другой продолжил путь от перекрёстка направо. Дорога слабо светилась и успокаивала напряжённые нервы. Слева, медленно-медленно поднимаясь, сияли четыре луны. Мягкие и красивые тени ложились на дорогу. В небе с еле слышным писком пронеслась гигантская, размером с орла, летучая мышь. Впереди раздалось шипение, но человек без особых эмоций посмотрел на раскрывшую шейные плавники змею и продолжал путь. Трёхметровое фиолетовое чудище было неподвижно, как дорожные знаки. Вдруг оно опустило голову и медленно поползло через дорогу…

…К утру, когда лёгкий тёплый ветерок подул с востока, Итрихе — так его звали — дошёл до очередного навеса и заснул. Он не спешил: хотелось побольше отдохнуть в пути перед ответственной работой, подышать чистым воздухом. Невесть чем придётся дышать — там…

…Караванный график Итрихе знал хорошо. Он шёл ещё ночь, и к утру наконец вышел к Крагиялту. «Дворец абсолютного знания» красиво светился флюоритовой облицовкой в лучах восходящего Эяна. Белые, жёлтые, зелёные и фиолетовые орнаменты изображали сцены из древнего религиозного эпоса…

…Когда-то здесь было здание госхоза для выращивания на мясо зверька рыеп’хлт…» (ЕГГОГ!) «…Однако потом, с развитием аграрной индустрии, здание отдали группе самодеятельных искателей Истины под руководством бывшего сумасшедшего, а ныне уважаемого человека Унъерта…

Дожидаясь за бугорком из чёрной щебёнки и песка окончания сна жителей Крагиялта (что переводилось как «абсолютное знание»… Итрихе вспоминал, что и как привело его сюда…»

(Уже… третья версия?)

«…К тому времени, к 2740 году от начала составления алфавита и развития естественных наук, всё большее число колосиртов переставало верить в богов. Их жило на Колосе около 2 млрд. (1,3 · 10 9— Северный Агварасичорпн; 500 млн. — острова; 150 млн. — перешеек Северной Страны Дождей; около 30 млн. — Северная Страна Дождей; и ~ 20 млн. на юге от Полосы Смерти — тропических лесов, кишевших тупиковой млекопитающей нечистью, предпочитавшей разбой на авось умственному развитию). Путь морем в Южный Агварасичорпн был далёк и опасен, а по суше до недавнего времени его не удавалось наладить…

…Колосирты (хълъсиртън) жили от 120 до 500, в среднем 250 лет. Итрихе и другие работали практически от начала жизни. Но вот в 30 земных лет встала перед ними задача: найти профессию по призванию и работу по душе.

Зершанчари, по которому после исследования старинных слюдяных рукописей (на Колосе бумагу заменяла своеобразная слюда «писчий камень»), встречал его потухающими красками величественных закатов… Из-за прибрежных гор медленно восходили в небо Агварасичорпна яркие звёзды. Сухой пассат шёл на запад, продувая чёрные щебнистые равнины…

Итрихе направился к центру города, в навдарховый парк. Навдарх — дерево жизни Колося — напоминал гигантский гарпун или очень большую, с немногими, но тоже очень большими ветвями и несколькометровой хвоей ель, переливающуюся серыми и синими тонами. В центре росли гигантские деревья: некоторые были посеяны, посажены или начали расти сами, ещё когда не было ни письменности, ни города, ни первичного поселения. У основания их толщина доходила до 14,5 метра, ствол шёл вверх пирамидой и заканчивался на высоте 41 метра несколькими хвоинами. Самая большая была 4-метровой, а внизу одна хвоина достигала в длину почти 11 м… Остальные, хотя и уступали по размерам более чем 3000-летнему гиганту, тоже напрашивались на сравнение с каким-нибудь искусственным сооружением… Древесина навдархов была упруга и тверда, как металл. Корни расходились порой на сотни метров. Хвоя по механическим качествам превосходила земной бамбук. Сама природа так устроила дерево навдарх, что не мог свалить даже смерч, за исключением очень старых, в 5–7 тысяч лет. Стволы и хвоя шли в промышленность, из плодов — шишек величиной с земную тыкву — делали самую разную пищу, но главным было то, что они берегли от палящих ветров довольно многочисленную и разнообразную жизнь. Близилась к завершению борьба с сезонными ураганами, начавшаяся сотни лет назад посадкой по всему Северному Агварасичорпну навдархов и других деревьев, растущих под их защитой. Ураганы слабели. Опреснительные устройства и солнечные электростанции обеспечили цивилизацию энергией и водой…