Виктор Песиголовец - Тайна илистой реки

— Наверно, посчитали, что здесь забор не нужен. На этой стороне Молочной нет дороги, а значит, никто не ездит и не ходит, разве что иногда пастухи. К тому же так просто к Молочной в этих местах не подойти, весь берег зарос непролазными камышами. Ну, и понятно, когда Белый запускает в работу промывочные установки, то его люди зорко следят за окрестностями, и при появлении посторонних технику сразу останавливают и прикрывают брезентом.

— Да, подступы к реке тут перекрыты зарослями болотной растительности, — недовольным тоном констатировал Бобров, — и нам придется издали наблюдать за базой «Энергоспецмонтажа». Удастся ли что-нибудь разглядеть?

Вальдман тихонько засмеялся:

— Не волнуйтесь! Я же говорил, что присмотрел там укромное местечко. Оно находится у самой воды.

— Когда же вы успели это сделать? — удивился Вадим. — И как? Не в открытую же вы все там высматривали?

— В том-то и дело, что в открытую! — довольно громко хохотнул участковый. И, спохватившись, тут же понизил голос до шепота: — Помог случай…

Оказалось, что пару дней назад в кабинет участкового прибежала рыдающая жительница Малиновки и, заламывая руки, сообщила, что пропал ее пятилетний сын. Он все утро гулял возле дома и вдруг исчез. Кто-то из стариков сказал женщине, что вроде видел мальчика возле Молочной… Прежде чем поднимать шумиху, Вальдман решил самостоятельно поискать пропажу. И через полчаса нашел ребенка на другом конце села, где тот увлеченно ловил пауков, просовывая к ним в норки кусочек липкой смолы на нитке. Участковому пришло в голову, что можно воспользоваться этой ситуацией. Он быстро отвез женщине мальца, а сам рванул в «Энергоспецмонтаж». Рассказал Белому о происшествии в Малиновке, умолчав, что ребенок уже найден, и, естественно, услышал в ответ, что здесь никаких детей не видели. Тогда Вальдман попросил одолжить ему на полчаса лодку, чтобы переправиться на противоположный берег и поискать малыша там, дескать, есть сведения, что он мог с кем-то из пацанов постарше пересечь Молочную на надувном матраце. Белый к этой просьбе отнесся с пониманием…

— А охранников на левом берегу вы видели? — спросил собкор, не отрывая глаз от тропинки, густо усыпанной коровьими лепешками.

— Не видел ни одного, — старлей то и дело потирал искусанное комарами ухо. — Но это не значит, что их там не было, вряд ли Белый оставил бы этот берег без присмотра. В общем, нам надо вести себя предельно осторожно.

Они не спеша шли еще минут десять, изредка перебрасываясь словами.

Ветер, который совсем недавно, едва ощущался, начал понемногу усиливаться; по небу поплыли редкие тучки; стало прохладнее и темнее.

За очередным изгибом Молочной Бобров и Вальдман увидели на противоположном берегу залитую желтоватым светом базу «Энергоспецмонтажа». Однако до нее еще было не так близко, и разглядеть, что там делается, не представлялось возможным.

— Сейчас малость передохнем, а потом будем потихонечку пробираться дальше, но уже прижавшись к зарослям камыша, — шепотом произнес участковый, опускаясь на траву и жестом приглашая собкора сделать то же самое.

Тот молча повиновался.

— Камыши трогать нельзя, чтобы не дай бог не зашуршали, да и ступать нужно по сухому, обходить влажные места, а то чавканье сразу нас выдаст, — продолжал Вальдман напутствие. Он прилег на бок, полежал несколько секунд, затем приподнялся, опершись на локоть. — Короче, осторожность и еще раз осторожность!

— Мне кажется, нас все равно засекут, ведь передвигаться по берегу совсем беззвучно мы не сможем. — Вадим перевернулся на спину, растянулся во весь рост и заложил руки за голову, пытаясь хоть на короткое время расслабиться. Эмоциональное напряжение и беспокойство давали о себе знать все больше.

Участковый повертел головой влево и вправо, осматриваясь по сторонам, и нервно провел ладонью по не слишком широкой груди. Похоже, он тоже был взволнован, но старался не подавать виду.

— Пробираться к месту наблюдения, которое я заприметил, будем очень, очень медленно, — его голос звучал на удивление уверенно и спокойно. — Я пойду первым, а вы — на расстоянии десяти шагов за мной. Понятно?

Бобров лишь вздохнул.

Долго валяться на траве мужчины себе не позволили, поднялись и пошли к реке. Возле стены камышей опустились на корточки, с минуту выжидали, вслушивались в зыбкую тишину, потом, осторожно ступая, двинулись вперед.

Сто, двести, триста шагов… Ну вот! Промплощадка «Энергоспецмонтажа», где копошилась группа людей возле двух урчащих промывочных машин, — почти напротив, почти рядом. Сколько до них? Метров шестьдесят-семьдесят, не больше… Кое-где заросли были негустыми, и собкор даже смог прочитать крупную надпись на одном промприборе — «Goldfield». Видать, импортный…

Пройти еще чуть-чуть, самую малость, а там продраться через заросли камыша к кромке воды, залечь в липкую, противную жижу, затаиться и наблюдать.

Вальдман, в который уж раз, долго прислушивался, потом сделал Вадиму знак рукой оставаться на месте, сам же, больше не мешкая, по-пластунски преодолел сразу метра четыре. И привстал на колени.

В этот самый миг раздался резкий шорох, что-то щелкнуло, звякнуло, и сразу — вспышка, хлопок. Выстрел!

Участковый глухо вскрикнул и, пошатнувшись, завалился на бок.

Бобров, забыв обо все на свете, бросился к нему.

— Сергей! Сергей, вы меня слышите?

Но он захрипел, мотнул головой и затих. По его щеке и шее текли струйки крови.

— О господи! — собкор ухватил за плечи своего приятеля, перевернул на спину — тот не подавал никаких признаков жизни.

Кто-то, тяжело сопя, быстро приближался к ним через камыши. Опять раздался хлопок, потом — еще один.

Вадим, повинуясь инстинкту самосохранения, сначала вжался в землю, а через мгновение откатился в сторону. И тут же приподнялся, окинул быстрым взглядом берег, горячечно прикидывая, что делать и где скрыться. Бежать от реки, в степь было полнейшей глупостью — ближайший кустарник находился метрах в пятидесяти. Вне всякого сомнения, заметят и «скосят» пулями.

Так как же поступить? Пожалуй, остается только одно — отползти хотя бы на десяток шагов от этого места и попробовать спрятаться в камышах.

Совсем рядом по грязи зачавкали чьи-то сапоги.

Бобров шастнул вниз, к воде. И вовремя — над ухом просвистела пуля.

Он прополз на четвереньках несколько метров. Увидел на берегу большую полусгнившую корягу и юркнул под нее.

Неподалеку кто-то выругался, а потом послышался странный булькающий звук. Собкор осторожно выглянул из своего укрытия. В двадцати шагах от него, на тропинке, идущей вдоль берега, стоял рослый мужик и, запрокинув голову, жадно пил из фляги. На его груди, зловеще поблескивая, висела недлинная охотничья винтовка. Закончив пить, он отер рукавом рот и громко позвал: