Владимир Лизичев - Москва — Маньпупунёр. Том I

Спустя полчаса, дождь лить перестал, Луна опять выглянула на небе, свободном на время от туч, осветила длинную утоптанную тропу через обширное неровное поле, среди кустов и травы, по которой быстро перемещались две тени.

В ходе прямой линии Путину задали вопрос об экологии. Граждан беспокоит отсутствие системы раздельного сбора мусора. «В результате полигоны захламлены, завалены неразлагающимся мусором. Не стоит ли нам засучить рукава и прибраться в нашей стране?» — спросили Путина. Путин высказался об экологической катастрофе в стране. Президент сообщил, что страна в год продуцирует 5,6 млрд т. Только половина утилизируется, а половина закапывается или выбрасывается. «Этот вопрос криминализирован» — признал президент. Путин предложил два варианта — тем, кто производят мусор, могут сами строить утилизационные заводы, а второе — предприятия могут объединиться на уровне региона и найти оператора для утилизации отходов. «Это фронтовая работа» — заявил президент.

На кладбище, заброшенная могила заросла травой.

Кто-то положил на неё цветок гвоздики, нашлась сердобольная душа

Уже посветлело на самом краю горизонта, когда Арсат и его зомби-попутчик благополучно добрались, минуя охрану Старого кладбища до 43 линии и нужного участка.

На покосившейся металлической ограде бедного захоронения висела, покачиваясь, табличка с номером захоронения. Последняя цифра была почти не различима, толи 5, толи 6, а может и три? Могила, неубранная, заросшая травой и останками буйной растительности прошлого года, судя по всему давно, лет десять, никем не навещалась. На дешёвом каменном обелиске со шпилем, но без звезды, едва читаемые надписи гласили о том, что усопший был захоронен в прошлом ХХ веке, в 1936 году.

Фамилию, имя отчество определить также не представлялось возможным, ввиду того, что табличка, видимо металлическая, на невысоком постаменте отсутствовала. Но зато ржавые болты на её месте остались целы, обозначая место крепления. Кем-то, и видимо давно, наискось нацарапано было — Мастер.

Что это значило, был ли покойник мастером-прорабом на стройке или мастером наставником профессионально-технического училища, другим ещё каким, осталось неясным. Судя по бедной могиле, ученики его особо не жаловали, а может, просто забыли.

Буквально пару секунд постояв у могилы и забрав из скрытого травой и мусором, проржавевшего насквозь ящика, кое-какие инструменты пара двинулась далее той же дорожкой на соседнюю линию.

Вторая могила была свежей, на неогороженном участке, рядом с большим баком для мусора. На земляном, тёмной глины холмике, был закреплён венок с обычной надписью — «От сослуживцев», да засохший уже букетик цветов, фанерка с портретом покойника, обтянутая целлофановой плёнкой, да три огарка свечи. Бурмистров Евгений Павлович, нашедший здесь последнее пристанище, почил совсем недавно в самом начале лета.

Рядом с могилой усопшего артиллериста стояла низкая скамейка, на которую пришедшие присели, прислонив к оградке соседней могилы большую лопату и самодельную монтировку.

Если бы кто-то, в столь неурочный ранний час увидел эту пару, то непременно задался бы вопросом, что здесь делают эти столь не похожие друг на друга люди, крепкого телосложения и видимо серьёзно больной, неопрятно одетый гражданин и ребёнок с лицом сорокалетнего мужчины.

Тёмное, серое небо посветлело, с востока подул ветерок, постепенно набирая силу. Место это славилось сильными ветрами ещё с петровских времён, стало зябко. Немногочисленные обитатели кладбищенской территории — собаки, скаля зубы и тихо рыча, обходили этот участок загодя, видимо чувствуя, творится что-то неладное.

Получив указания, страшного свойства, от Арсата, безвольный Мамай беспрекословно подчинился, взял лопату и принялся раскапывать могилу, отбросив в сторону венок и фанерку с фото.

Отретушированные в фотоателье очи усопшего смотрели с черно-белой фотографии прямо в небо, будто бы вопрошая о защите и покое.

За прошедшие дни глина слежалась и с трудом поддавалась, дело поначалу шло медленно, и юноша заметно нервничал. Скоро появятся первые работники ритуальных услуг и нетерпеливые посетители. На все про все, оставалось не более полутора-двух часов от силы. Торопить бомжа не имело смысла, ибо он и так вспотел и кидал лопату за лопатой. Горка свежей земли росла, наконец, лопата глухо стукнула о крышку гроба.

В ход пошла монтировка. Зомбированный «папа», со скрипом отодрал гвозди и поднял деревянную крышку, с прибитой к ней в изголовье, военной мятой, вся в грязи фуражкой. С силой пропихнул крышку поперёк глиняного холмика.

Покойник был облачен в военный мундир, устаревшего образца, зелёный френч и темно синие брюки. На материале кителя видны были дырочки от значков и медалей, золотые погоны потускнели и местами нитки почернели, звёздочки ещё блестели.

Признаки разложения тела покойного были уже налицо. Наличие первых гнилостных пятен, зеленовато-грязная их окраска, зловонный запах, указывали на то, что прошло немало времени со дня смерти.

Несмотря на все безобразие творимого, на физии Мамая не дрогнул ни один мускул, не шелохнулся ни один нерв. Абсолютно спокойно он нагнулся и расстегнул на кителе усопшего верхнюю золотистую пуговицу с изображением Герба СССР и отодвинул лацкан мундира в сторону.

На груди трупа, в кармане зелёного цвета форменной рубашки, закрытая до того от посторонних глаз лежала маленькая двухстворчатая Панагия «Пресвятой Богородицы», старинной работы в серебряном, с золотыми вставками окладе на цепи.

Знающим людям было известно, что эта вещица была написана неизвестным мастером или возможно мастерами в начале ХVIII века в подворье Митрополита Московского, как один из атрибутов архиерейского облачения и имела собственное имя — Семистрельная, Хранительница.

Правда, после того, как вышел указ императрицы Елисаветы Петровны, датируемый 1741—1742 годами, епископы начали возлагать панагии на себя по преимуществу. Поясню — панагия представляет собой небольшую иконку, носимую на груди. Также её называют — панагиар, воротная икона. Для изготовления этого чуда были использованы золото, серебро, кость, драгоценные камни, а также эмали.

На самом же деле бесценна эта икона была в качестве православного оберега, как защитница от болезней и смерти. В 20-годах прошлого века она пропала, ходили какие-то невнятные слухи о том, что была продана, в числе другой церковной утвари заграницу за хлеб. Поиски велись годы, но результата не дали.

Каким образом попала спасительница в карман к трупу, а главное — зачем её «похоронили»? Может быть, она принадлежала семье отставного подполковника? Сохранить её в психиатрической лечебнице Бурмистров однозначно не мог. Кто подложил бесценную православную святыню, или пытался спрятать? Оставалось только гадать.