Владимир Лизичев - Москва — Маньпупунёр. Том I

Почему-то был на двести процентов уверен, что встречи с Незнакомцем будут ещё не раз и, осознав уже могущество и неизмеримую власть Падшего, не испугался а, как и положено истинному учёному, для которого любопытство двигатель всего, попытался сформулировать глобальные вопросы, которые следовало задать.

Если с физикой, историей все более-менее срослось. Оставалось, поточнее и покороче сформулировать, то вот с социальной сферой был облом! В голове крутилось разное, от несправедливости и демографических изменений, до IT революций, грядущего Армагеддона, заселения и колонизации Марса, кто предки, а кто и что будет после нашей цивилизации, а после сингулярности что?

Сроки и этапы перехода в сингулярность, также казались важными, но возникали через несколько часов другие, и ещё более интересные или с другого ракурса — сложные.

Какую плату за ответы, или всего один ответ, потребуют от него, думать не хотелось, но он твёрдо уже решил — только не Душу.

За этими размышлениями и застал его Лечащий, пригласив в кабинет. Усадил на стул и вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Имея в лице смесь очевидного злорадства и любопытства. Ага, допрыгался значит, добегался, по казино-то шастать! В кабинете был человек без халата, точнее его халат для посетителей висел рядом на старой деревянной вешалке в виде связанного стопа пшеницы и такого же цвета деревянными плешинами, облупившегося тёмного лака. Цвет халата означал, что это не врач, а значит по его душу прибыли.

Немо внимательно осмотрел незнакомого мужчину лет сорока-сорока пяти. Был тот лыс, с небольшими островками жидкой растительности. Шея как толстая ножка белого гриба. Судя по спинке стула, среднего роста, крепкого телосложения, такие бывают у борцов вольников.

Растительность на лице отсутствовала, уши, нос обычные, глаза серые. Одет был тоже обычно, костюм темно-серого цвета в синюю полоску, чёрные остроносые ботинки. «Такими ботами-шузами, хорошо бы пнуть Гаврилу». Белая хорошего качества рубашка, расстёгнутая на одну пуговицу, из кармана пиджака торчали дужки дорогих солнцезащитных очков. Спроси описать его через пять минут, кроме лысины и нечего.

Видимо товарищ из органов решил Немо, ибо посетитель молчал и также рассматривал Серова. «Снова о той ночи?» — подумалось.

АлеСандР АлеСеевич, смешно, глотая части ИО, проговорил мужчина, наконец, видимо простудился.

У Вас здесь есть личные вещи? Пожалуйста, соберите их и возвращайтесь сюда, я буду Вас ждать. А потом мы уедем отсюда навсегда.

«Так спокойно, обыденно».

«Куда?». Это единственное, на что был способен Серов, спросил и покрылся потом от предчувствия чего-то важного. Комок в горле.

«Я все объясню в машине, идите, жду Вас».

Спустя 15 минут они, и ещё два человека — сопровождающие, уже мчались по улицам Москвы в сторону Минки. Немо испросил разрешения отодвинуть зашторенную плотную занавеску на правом окне салона микроавтобуса марки Хёндай. Лысый, до того разъяснивший, что цель поездки — профилакторий ФСБ в Полушкино, что недалеко от н/п Дорохово, настроенный благожелательно, кивнул утвердительно.

Не отрываясь, Немо смотрел на Москву. Через 30 минут справа от дороги уже проносились рекламные вывески и щиты магазинчиков, ряды строительных рынков, придорожных кафе и заправок на выезде из города. Спустя какое-то время миновали развилку поворота на Одинцово.

Минское шоссе (трасса М1), входящее в число главных трасс, так как по ней кратчайшим наземным путём столица России соединяется с Европой, было забито машинами. С высоты оно было похоже на гигантского длинного удава, мощными толчками переваривающего пищу. Спрессованные порции медленно двигающихся автомобилей, сменялись разряженными вереницами фур, легковушек, автобусов и грузовиков. Голова удава — Москва заглатывала пищу (грузы и людей), проталкивая дальше в область.

Уже давно проскочили знаменитый 4-х этажный цыганский дом, населённые пункты Ямищево и Сельская Новь, известные Немо по случайным поездкам в прошлой жизни.

Потом неожиданно микроавтобус перевернулся, боком искря по асфальту железом кузова, понёсся в кювет, ударился о стенку канавы, подпрыгнул, ещё раз перевернулся, упал и, покачавшись, замер на жёсткой, вперемешку с гравием, земле, покрытой зелёной травой с редкими цветками и стебельками кустарника.

Серов пришёл в себя не сразу. Спасло то, что его пристегнули ремнём безопасности к креслу, ещё при посадке, по настоянию старшего. Саша очнулся только тогда, когда рядом завибрировал противный вой сирен. Уже забинтованное его тело болело, ноги, руки, лёгкие, сломанные ребра, на лбу, обработанная йодом рана, все было наполнено пульсирующей болью. Но он был жив.

Помнил только, как машина начала почти вертикально взлетать и потерял картину происходящего, сознание пропало. Не мог он видеть того, что по встречке огромная фура вдруг неожиданно свернула на их сторону лоб в лоб.

Мгновенной реакции водилы южнокорейского авто хватило только на то, чтобы успеть крутнуть руль вправо. В последний момент он разглядел спокойное, абсолютно невозмутимое лицо с мёртвыми глазами водителя ДАФ. Всадник на белом коне (фура была белого цвета), несущий смерть.

Серова, ещё без сознания, как бы специально заранее одетого в больничный халат, на серую майку и длинные чёрные трусы, высокие дешёвые ХБ носки, кожаные на одной лямке тапочки, давно вытащили из раскуроченного кузова микроавтобуса. Носилки-каталку, на чём он лежал, разместили на метровой ширины полосе, от внешнего края асфальта до кромки откоса водоотводной канавы.

Рядом выставили разборный дорожный столик, на котором были медицинская сумка, перевязочные материалы в крови и разной длины накладные шины, какие-то приборы.

В двух метрах от него, из раскрытых дверей машины скорой помощи послышался голос, что-то пояснявший по радио, судя по треску, включённого — на громкую.

Спасатели, толи это были медики, закрепили его тело ремнями крестом, опутали проводами и датчиками приборов, вкололи какую-то дрянь, поставили капельницу, банку которой держал над ним врач скорой, и укрыли тёплым одеялом. Через поток машин медленно обтекающих место аварии, наконец, продрался с пронзительным воем ещё один микроавтобус скорой.

На самом краю дороги стояли неровной растопыренной колонной 2 милицейские машины 1 батальона 10 полка ГИБДД, медицинский Мерседес скорой помощи и джип в раскраске МЧС. Рядом с этой кавалькадой, на асфальте, укрытые чёрным полиэтиленом, лежали 3 трупа на его стороне, и два трупа в 50 метрах — на другой.

Фура, все же влетела в легковушку Нисан, идущую вплотную за принадлежащим ФСБ микроавтобусом, раздавив, протащила её и свою искорёженную плоть — помесь железа, пластика, стекла, крови и разорванных останков обоих водителей. Их наскоро собрали, извлекли документы, пробили данные по номерам машин и путевому листу, внимательно изучили товарную накладную и выложили на шоссе в ожидании прибытия территориальной милиции и труповозки, будто в назидание другим участникам дорожного движения.