Александр Спиридонов - Пленник Калугулы

Даже особенно не приглядываясь, было видно, что экспонаты требовали косметического ремонта: проступал проржавевший корпус, кое-где облупилась краска.

В библиотеке мемориального комплекса, на вопрос Алекса о книгах основоположника, сотрудники развели руками — для широкой публики книг не было, а те, что в фондах, предназначались для научных сотрудников. Но обнадежили: недавно выпущенную книгу «Очерки во Вселенной» можно было найти в воеводской библиотеке — туда передали пять экземпляров. Спиро решил попытать счастья в Домике-музее ученого и, укрываясь от яростно бьющего в темя солнца, нырнул в млеющий рядом мемориальный парк.

Его смысловым центром был памятник с высеченной надписью на плите: «Здесь похоронен великий гроссийский ученый Кон Цикловски 18 17/IX 57 — 19 15/IX 35». Внимание Алекса привлек барельеф: сам основоположник и три непомера. Один сидел на стуле, напротив сидящего Цикловски, стоящие рядом непомерка с галстуком и еще один малый внимали ученому. В руке у него был чертеж ракеты. На стеле рядом с бетонной иглой памятника золотилось: «12 апреля 1961 года впервые в истории человечества наша Родина успешно осуществила полет человека на корабле-спутнике „Ост“ в космическое пространство. Вековая мечта человечества сбылась».

Памятник окружали скамейки с упорами в виде сплюснутых шаров, шмякнувшихся с изрядной высоты. Примостившись на одной из них и достав свой альбом, Алекс сделал набросок. Пара голубей-попрошаек крутилось у ног; молодые мамаши с колясками и почтенные старики с кроссвордами дополняли идиллию.

Обнаружился еще один памятный знак с трогательной надписью: «Никки Голь останавливался в доме, которого уже нет, (снесли, когда разбивали парк! — прим. А.С. ) три раза». Рядом со знаком топтались два бича и все их поведение указывало на то, что они решили помянуть великого классика.

Дом-музей оказался не так далеко. Средства не позволяли ученому роскошествовать и он купил дом на самой окраине тогдашней Калугулы, у реки. Во время паводков дом нередко подтапливало. Но сейчас гранитная набережная надежно защищала колыбель космонавтики. Все утопало в зелени разросшихся деревьев.

«Гос. ордена Трудового Алого Знамени музей истории ракетонавтики имени Кона Цикловски» — значилось на входном билете. Странная цена в 40 копенсов напоминала о времени, когда посещение культурных очагов еще не било по карману трудящегося. Видимо, использовали старые запасы билетов, потому что вход стоил восемь долблей.

Пройдя вглубь дома, Алекс увидел знакомую лестницу: точь в точь, что оказалась в странном дирижабле. Даже скрипение ступенек показалось похожим. Он вспомнил книгу об ученом, где говорилось о том, что любитель делать все своими руками, Кон Цикловски спроектировал лестницу под свой шаг. А так как росту он был немаленького, то лестница получилась довольно крутая. На чистых выбеленных стенах висели в рамках под стеклом акварели и фотографии.

Опять странное чувство узнавания. И эти ковровые дорожки, деревенские половички…

Второй этаж, сохранив всю свою обстановку, какая была при жизни Цикловски, состоял из скромного кабинета, спальни и большой веранды, служившей одновременно мастерской.

«Все правильно, телескоп у окна, на столе журналы «Наши достижения» за 34—36 годы, пенсне, маленький глобус. Вот только не было ограждения из бархатных полос перед рабочим столом в кабинете. И этого макета дирижабля на столе…». На подставке сделанной из серебристого металла была выгравирована надпись: «Великому открывателю космических горизонтов от лепротариата Педробурга».

В мастерской вдоль окон стояли станки, верстак, их скучающе осматривала очередная экскурсия.

Внимание Алекса привлек выставленный в витрине вместе с зонтиком и шляпой макинтош ученого. На фоне черного драпа бросались в глаза две застежки с рельефным изображение, как показалось Спиро, львов. Они соединялись друг с другом золотой же цепочкой. «Однако, как на Эолитов медальон похоже… Может, быть и к нему пара где-то есть?» Алекс зарисовал на всякий случай необычную застежку.

Заведующая Домом-музеем Элен Шенк потужила, что ничем не может помочь: у них, как и в мемориальном комплексе, испытывался острый дефицит книг основоположника. Спиро узнал, что Элен — родная внучка Цикловски и с почтительностью выслушал горькую тираду заведующей по поводу безкнижья.

— Получается, что как при жизни не было ходу его книгам, так и сейчас?

— Получается, что так. Больше того, я уверена, что основную часть его философских и мировоззренческих идей люди смогут постичь только через сотни лет. Известна только небольшая их часть, это как айсберг — его работы.

Уходя, в качестве компенсации, Спиро приобрел книжку Лоуренса «Тайный офеня», благо стоила она немногим дороже входного билета.

Алекс вспомнил, что теперь Лоуренс живет на одной улице с музейным комплексом. «Сменил дислокацию, — объяснил в разговоре по телефону Аллен, — в старой у меня теперь сын живет, а я в хоромах у своей боевой подруги».

Двухэтажный дом выглядел невероятной древностью: слой потрескавшейся краски на дверях был толст, как чешуя динозавра. Даже почтовый ящик с надписью «Для писемъ» говорил о том же. Двинув кулаком в массивные доски двери, выходящей прямо на тротуар, Спиро услышал голос: «Кто там?». Дверь распахнулась и Алекс не удержался от вопроса: «Где же ваши локоны?». У Лоуренса был неожиданно благолепный вид, он постригся.

Войдя и осмотревшись, Спиро признался себе, что «хоромы» были недурны — целых шесть комнат цокольного этажа. Когда-то здесь жил священник, предок нынешней подруги Аллена. Прохлада старого дома, стертые половицы, ветки акации, заглядывающие в окно: отсюда не хотелось уходить.

Расположившись в кресле с продавленным сиденьем, Алекс выслушал последние новости на литературном фронте. Вот-вот выйдут три тома детективов, следом — три тома исторической прозы. Рисунки к ним сделал сам Аллен. Публикуется повесть в журнале «Нижний Ньюбург». Все внушало мысль о том, что скоро и на Лоуренсовой улице будет праздник. Алекс уважительно слушал и кивал головой.

— Слушай, книжку твою в музее купил, подпиши на память.

— А чего тебя в музей понесло? Лучше пива сходи, возьми. Тут рядышком. Вот получу гонорар за детективы, тогда гульнем…

Два литра пива и пачка «Примулы», обнулили финансовые запасы Спиро, но привели Лоуренса в превосходное расположение духа. Литературная тема продолжилась. Тропа Спиро в «Золотом Умке» Аллену понравилась. «Очень хорошо, здорово». Алексу было приятно услышать положительный отзыв, тем более от профессионала. Лоуренс посоветовал выйти на некое издательство «Гриф» в Калугуле и какой-то хитрый фонд. Вспомнили недавнюю авиакатастрофу, в которой погиб Федо. «Его смерть очень странная. Симптоматичная».