Александр Спиридонов - Пленник Калугулы

«Надо публику чем-то ошарашить. Если не оригинальным приемом, то хотя бы размерами».

Представленные на продажу картины имели традиционные размеры, вписывающиеся в интерьер обычной квартиры.

«Да, именно так: размерами и ценой (калугульские мастера кисти ниже тысячи долблей не опускались), демпинговые цены и большой формат, вот что нужно. В коттеджи „новых гроссов“ просятся именно большеформатные полотна. Халявные цены — это тоже фактор немаловажный. На халяву и уксус сладок. Стоимость работы должна быть сопоставима с рамой, ее украшающей».

Решив заодно узнать цены на багет и готовые холсты, Алекс в «Лавке художника» переписал из каталога стоимость услуг. Получалось, что только рама из черного лакированного багета тянула на пятьсот-шестьсот долблей. Значит, его продукция должна быть в этих пределах. А то и ниже. Если заказывать в производственных мастерских, то стоимость его продукции не должна превышать 100—200 долблей. Что ж, за день он в состоянии выдавать даже две работы. Стало быть, это уже в 3—4 раза превысило бы трудодень на Объекте. Есть смысл попробовать. И начать с цветов. Правда, их он, сколько себя помнит, отродясь не рисовал. Взяв в сельхозотделе библиотеки альбом с цветами, Спиро срисовал пяток композиций, и в тот же день напилил такое же количество листов оргалита размером метрофут на полтора.

Салон «Сеятель»

— Берут, — продавщица, уставшая от долгого сидения (калугульцы не баловали своим вниманием салон) была рада перекинуться словом с забредшим посетителем.

— Осенью, то есть… ну, да… почти не покупали, мертвый сезон, а летом — ничего. По инерции, видно. В июне неплохо покупали.

— А цены? Вот это, например, — Спиро показал на цветочный натюрморт.

— Две триста. А это полторы.

— Нижний предел тысяча?

— Да, можно так сказать, — продавщица, видя заинтересованность Алекса, поднялась из-за столика с гроссбухом и подошла ближе. — Купить хотите что-нибудь?

— Да нет, скорее продать. У вас за то, что работы висят, денег не берут? Замечательно. Вот только, жаль, места маловато…

— До сих пор хватало.

— А что, есть еще салоны в городе? На Линча, кажется, был…

— Был, да весь вышел. Есть при музее, но там по большей части декоративно-прикладного характера.

Выставка-продажа гобеленов была совмещена с продажей наборов мягкой мебели: диванов, кресел.

— А это тоже работы художницы? — спросил Спиро у служащего за столом, покрытом стопками кусков ткани, чем-то напоминающих кухонные «прихватки».

— Это образцы ткани для мебели, — ответил служащий и Алекс, устыдившись своей недогадливости, покинул выставку.

«Хорошо должны пойти копии старых мастеров. Обнаженки нет. Да и на выставках не было. Калугула — ханжа изрядная».

В салоне висела одна работа, изображающая купающуюся женщину. Глядя на нее, зритель почему-то начинал ощущать себя старцем, подглядывающим за Сусанной.

38

За пару дней Спиро написал текст своего интервью с Боухом.

Дневник.

Шлаг и Войт. О пьянке. Заяц.

В дверях показался невысокого роста человек с крупной головой и выдающимся вперед подбородком. Он переступил через разбросанные доски и кивнул, поздоровавшись, Алексу и Войту.

У незнакомца из нагрудного кармана торчал округлый штырек черной однорогой улитки — мобильного телефона — непременный атрибут, свидетельство принадлежности к зарождающемуся классу «новых гроссов». Пройдя в центр комнаты, он внимательно осмотрел винтовую лестницу, поднялся наверх, о чем-то говоря с хозяином.

Войт достал сигарету и задымил. Спиро взял наждачную бумагу и стал зачищать торец доски с приклеенной фанерой. Минут через пять оба «гроссмейстера» спустились вниз.

— Мне сказали, что вы художник? Есть предложение делового характера. Рекламные щиты сможете делать?

— Смотря какие. Если имеете ввиду современную технологию, пленки и тому подобное, то нет.

— Простые. На оргалите, краской.

— Нет проблем.

— Серж Петерсон, — протянул руку крупноголовый. — Поговорим позже. А теперь к вам вопрос…

Обменявшись рукопожатием с Войтом, он еще раз обошел кругом лестницу и энергично потер затылок.

— Лестничку бы мне сделали? Я здесь рядом живу. Дом реконструирую…

Войт потушил сигарету в консервной банке и хитро взглянул на Алекса: во, поперло!

— Это можно, нам что иконы писать, что лестницы рубить.

Петерсон было углубился в технические подробности предстоящей работы, но Войт прервал его:

— Это надо смотреть на месте, здесь закончим через пару дней и организуем встречу министров на яхте.

— Министров?

— Да это я так, к слову…

После ухода нового заказчика, Войт, стряхивая опилки с разодранных штанин, спросил:

— Ну, как он тебе?

Алексу бычья шея и каменный подбородок не понравились.

— Мафиози какой-то еще один. Впрочем, мне все равно…

Итак, все готово, сумка собрана, портретик Войта нарисован (сто лет не рисовал пастелью на бархатной бумаге — забыл, что надо сразу же фиксировать — стряхнул и… пришлось заново поправлять), последние пять долблей в кармане (опять ситуация с дозаправкой — это позже). Вик, посмотрев на рисунок, буркнул: «Войт с безумными глазами», но потом добавил: «Подаришь», что свидетельствовало о том, что портрет понравился.

Петерсен довез до остановки. В семь тридцать был на месте. За административный столик садиться было невозможно. Слава Богу, донна Анна была на месте, посоветовала занять другой, у бара, под телеящиком. И там же укрепить рекламный плакат с автопортретом. Угол плаката секла надпись: «Ваш портрет за 10 минут». Алекс булавкой внизу пришпилил и портрет Вика.

Донна Анна подвела довольно объемистого мужчину, в очках, с зачесанными назад черными волосами. На вид ему было лет 45, усики с бородкой, рубашка с черным воротником, темно-синяя, в клеточку. Сел напротив.

— Это вам натурщик. Потренируйтесь.

Оказался — муж. Андэлл.

— Меня жена как-то один раз рисовала — он кивнул на супругу, занявшую позицию наблюдателя у стойки бара с мороженым в руках.

Не улавливая, что за этим может стоять, Спиро взялся за сумку.

— Для разгона я на простой бумаге карандашом.

Велев смотреть на супругу, Алекс, немного нервничая, стал набрасывать его контуры. Бумага была не для подобного случая. Влажная от постоянной сырости, с полосами каких-то вмятин она годилась разве что для поисковых почеркушек. Но Спиро, уже отключившись, продолжал энергично набрасывать замершего в позе Андэлла.

— Пиво можно пить?

— Конечно. А кому пришла идея арт-кафе?

— Хозяину.

— Продвинутый у вас хозяин.

— Да, он импрессионистов любит. В Пиарж часто ездит.

— Грех не любить импрессионистов, если часто ездишь в Пиарж…