Павел Сурков - Игра в Шекспира

Рэтленд.Я вас не понимаю!

Сесил (хитро) . В самом деле? Что ж, объясню, раз смысл слов моих для вас туманен. Дело в том, мой друг, что пьесы сочинителя Шекспира в народе популярны чрезвычайно. И, кстати, королева, милый Рэтленд, хотела бы немного подновить репертуар.

Рэтленд.Каким, простите, образом?

Сесил.Всего лишь — новой пьесой. Новой пьесой. Не более. И — на любой сюжет. Про что хотите — лишь бы от Шекспира, из-под его пера. И — поскорей!

На сцене появляются актеры и Эссекс с Саутгемптоном. Под веселую музыку актер Уильям Кемп, одетый палачом, накидывает на шею Эссекса веревку и достает огромный бутафорский меч.

Кемп.Господа! Почтеннейшая публика! Актеры труппы «Глобус» всемилостивейшего нашего господина и владельца Уильяма Шакспера, эсквайра, имеют честь представить вам эту небольшую комическую интермедию, посвященную восстанию против государыни нашей, ее величества Елизаветы, королевы английской. (показывает на Эссекса и Саутгемптона) Эти, понимаете ли, сукины дети, имели наглость обнажить шпаги и отправиться ко двору ее величества, дабы свергнуть и предать позору, а то и смерти первого министра ее двора Роберта Сесила. А ну-ка, Том, покажи нам первого министра ее королевского величества!

На авансцену выходит актер с портретом Сесила.

Кемп.Фу-у-у… Нет, так не годится! Где перевоплощение? Где актерское мастерство? И этому человеку, господа, в нашем театре дано играть роли королевских особ! Том, ты меня глубоко разочаровал! Пошел вон! (пинает актера ногой, тот падает и скатывается в темноту кулис) А ну-ка, теперь ты, Джим, покажи нам Роберта Сесила, будь любезен!

На авансцену выходит актер, исполняющий роль Сесила, корчит страшную рожу.

Кемп.Вот, уже лучше! Итак, против этого горбуна и пошли наши герои, но — королевская гвардия сильней и бодрей!

Выходят трое актеров в комических масках, одетых солдатами, хватают Эссекса и Саутгемптона.

Кемп.Наших героев посадили в тюрьму — а королева вынесла приговор. Ваше величие, огласите, просим вас, народ жаждет!

Луч света выхватывает стоящую на возвышении королеву. Музыка резко обрывается.

Королева.Я, властью данной мне Богом и по престолонаследию, Елизавета, королева английская, повелеваю: Роджера Девере, графа Эссекса, приговорить к смертной казни.

Кемп.Будет исполнено, ваше величие. (Эссексу) Ну, граф, пожалуйте! (бьет его по шее бутафорским мечом. Эссекс кланяется публике и уходит за кулисы с веревкой на шее)

Королева.Генри Ризли, графа Саутгемптона, приговорить к пожизненной каторге и ссылке!

Кемп.Спешу отметить, почтеннейшая публика, что господин Шекспир, чьи сочинения мы имеем честь представлять вам, именно этому мерзавцу и посвятил свое первое сочинение! Ошибся, ошибся, наш пиит. Эй ты, ссыльный, иди сюда! Будем тебя ссылать . (Саутгемптон подходит к Кемпу, тот пинает его ногой, Саутгемптон кланяется публике и уходит в кулису, противоположную той, куда ушел Эссекс) Чего еще прикажете, вашество? Мы все к вашим услугам!

Королева.Роджера Мэннерса, пятого графа Рэтленда, приговорить к ссылке и отлучению от семьи на срок, коий будет определен… определен… определен…

Луч света выхватывает скорчившегося на полу Рэтленда.

Рэтленд.Не томите, ваше величество… Узнать свою участь лучше быстро… Так спокойней. Нет ничего хуже, чем ждать и догонять.

Королева.В ссылку его!!! (гаснет свет, Королева исчезает в темноте. Играет тихая музыка. Кемп подходит к Рэтленду)

Кемп.Вот, значит, как вышло. Значит, в ссылку. Так гонцы снуют туда-сюда. Вы, ваша милость, уж нас не забывайте… Пишите нам, как водится… Вы же будете, правда ведь, будете нам… писать?

Рэтленд.Буду, Уильям, буду…

Кемп (вскакивает). Ну, тогда… Веселье! Комедия! Радуемся! Радуемся! Продолжаем пьесу! Продолжаем!

Звучит веселая музыка, комический хоровод увлекает Рэтленда прочь со сцены…

Вечер в доме Пембруков. У камина сидит Уильям Пембрук, Мэри Сидни разливает вино, в кресле устроился Бен Джонсон, на маленькой скамеечке, очень скромно, играя с домашней собачкой, сидит Елизавета Сидни, графиня Рэтленд.

Мэри. Все обошлось… Я по-другому и сказать-то не могу, но — обошлось: спасен, спасен! И Роджер, и Генри… Конечно, каторга — не самая легкая вещь, но это все-таки не казнь…

Джонсон. По сравнению с иной каторгой и казнь покажется райской милостью. Но ведь каковы наглецы, а, в самом деле! Заявиться в театр и заказать пьесу! Да какую пьесу! «Ричарда II»! Этот наглец Эссекс совсем выжил из ума…

Мэри. Тише, Джонсон, тише! О покойниках — или хорошо, или ничего, в самом деле. И здесь же Елизавета, Джонсон! Хоть постыдитесь клеветать на того, кого она называла отцом!

Джонсон. Когда покойник совершает непостижимую глупость — я, что, должен молчать? Это безумие — заказать столь провокационную, столь антимонархическую пьесу!

Пембрук. Ну, отчего же, любезный Джонсон, антимонархическую? Король Генрих у автора выведен…

Джонсон (перебивает). Чуть ли не интриганом! Узурпатором! Проклятый Болингброк, взбунтовался против монарха, а затем перетащил к себе на сторону всех господ — и вот-те нате: король уже под стражей, и собственный вассал закалывает его кинжалом в спину! Каково, а?!

Пембрук. Я вам напомню, кстати, кто именно закалывает короля… Не помните? Граф Рэтленд!

Джонсон. Тем паче — наш Роджер подписал себе смертный приговор, и только благодаря мудрости и милости ее величества, ну и еще, может, советам нашего дражайшего Фрэнсиса жизнь Роджера спасена…

Елизавета (тихо). Не только.

Джонсон (удивленно). Что — не только? Что — не только? Что же, милая, вам еще понадобилось? Уж не желаете ли вы отстегнуть господину Сесилу пару-тройку лиг от ваших земель?

Елизавета. Мы обойдемся без мздоимства, дорогой Джонсон. Но мнится мне, что королева прекрасно помнила текст пьесы — и во многом именно это спасло Роджера от казни…

Джонсон. Что же там такого, в этом тексте?

Елизавета. Вы же сами сказали — Рэтленд. Рэтленд, убийца короля, выведенный среди персонажей другим Рэтлендом… Может ли быть большее покаяние в еще не совершенном заговоре? Рассказать о готовящемся мятеже за пять лет до его свершения? Пять лет пьеса о короле Ричарде шла на подмостках, королева трижды смотрела ее… О, вероломного Рэтленда она хорошо запомнила, а Сесил, будьте покойны, постарался снаушничать, что именно граф Рэтленд автор сего текста. Самопожертвование ее величество оценила. Мне думается, так…