Юрий Леляков - Журавлиная ночь

— Как ему всё это тогда казалось просто, — прошептал Кламонтов.

(А в тексте — пропуск строки. Должно быть, вторая глава — названия же главам Кременецкий хотел придумать потом…)

— Два года — и звездолёт… — печально согласился Мерционов. — Хотя кто знает… С одной стороны — все эти тайные супертехнологии: на военных объектах, в сараях и на дачах независимых изобретателей… А с другой — не тыкала бы нас пропаганда в эту «спивающуюся деревню»… Мордой бы их об неё! Чтобы и не понять потом, где куски деревни, а где — морды! Ладно, переходим ко второй главе…

«…Вот уже целый час Тубанов сидел за столом и смотрел на средний лист газеты «Правда» за 4 сентября 1995 года, одну сторону которого наполовину занимали шесть серий точек и тире. Но передача с Эпсилона Индейца как будто сопротивлялась любой попытке её расшифровать. Сперва Тубанов решил взять систему координат, где вертикальная ось имела бы всего два деления, а горизонтальная — 6557. Тогда каждое деление по горизонтали обозначало бы порядковый номер знака в серии, а вертикальное — род знака. Вверху Тубанов намеревался расположить «точки», внизу — «тире». Но вскоре он понял, что так у него получается лишь очень грубый график, не несущий в себе практически никакой информации, и отказался от этого замысла.

Потом у него появилась мысль расшифровать радиопослание числами в двоичной системе. Но и от этого способа пришлось отказаться. Полученные шесть 6557-значннх двоичных чисел ещё можно было бы перевести в десятичные — но что дальше? Расшифровка опять зашла бы в тупик.

И только после этого у Тубанова появилась мысль расшифровать инопланетное послание в виде шести изображений, состоящих из 6557 элементов каждое. Из того, что знаков было всего два рода, Тубанов заключил, что, оно будет двухцветным.

«Наверно, надо взять на листе миллиметровой бумаги 6557 клеток, и расположить их в форме прямоугольника, — подумал он. — Затем — пронумеровать знаки, согласно количеству горизонтальных рядов. И дальше всё просто: если знак с соответствующим номером окажется точкой — оставить клетку белой, если тире — закрасить. Но сколько клеток отложить по горизонтали и сколько — по вертикали? Наверно, число 6557 состоит всего из двух простых множителей — и это и есть нужные длина и ширина. А число, разлагаемое на большее количество множителей, инопланетяне не выбрали бы, чтобы не затруднять расшифровку. Значит — решено. Попробую так.»

Но от этого разгадка почти не приблизилась. Теперь надо было вычислить, из каких именно простых сомножителей состоит число 6557. И Тубанов, достав из-под газеты чистую тетрадь, взялся за расчёты…»

— У него, что, не было калькулятора? — удивлённо прошептал Мерционов. — Я имею в виду, у Кременецкого?

— Когда начинал, могло не быть, — предположил Вин Бapг. — Да и был ли потом? Или автоматически перенёс в новый вариант? Нет, но всё же — 83-й год…

«…Через полчаса Тубанов наконец определил, что прямоугольник должен иметь 83 клетки в длину и 79 — в высоту. Теперь разгадка была уже близко. «Если только я опять не ошибся в выборе способа расшифровки», — подумал Тубанов.

Он вынул из ящика стола большой лист миллиметровой бумаги и линейку. Затем, быстро проведя все необходимые измерения, начертил на листе прямоугольник нужных размеров — 79 на 83 полусантиметровые клетки — и стал делить его на отдельные клетки. Бумагу быстро покрывала сеть тонких чёрных линий.

Закончив это дело, Тубанов посмотрел на лист — и увидел нечто похожее на, огромную тюремную решётку. Это сразу заставило его вспомнить о кошмарном сне перед разговором с Ареевым.

Отогнав от себя тревожные мысли ещё до того, как они успели сформироваться, Тубанов снова взял карандаш и, отсчитав от первой серии сигналов десять первых знаков, отделил их запятой. Так как все десять были точками, первые десять клеток Тубанов оставил незакрашенными.

После того, как Тубанов повторил такую операцию несколько раз, появилась первая закрашенная клетка. При этом у Тубанова почему-то возросла уверенность, что он выбрал правильное решение.

Закончив расшифровку первой серии, Тубанов отошёл назад и посмотрел на получившееся изображение. Увиденное заставило его усомниться в том, что способ расшифровки выбран правильно, в чём ещё несколько минут назад он был твёрдо уверен. Изображение представляло собой четыре наклонные полосы — две с наклоном в сорок пять градусов вправо, и две — с таким же наклоном влево. Это пересечение полос было обведено рамкой, похожей на траурную. Она состояла из жирных чёрных полос шириной в сантиметр.

— Что же это такое? — спросил сам себя Тубанов. — Неужели они рассчитывали на то, что мы поймём их символы?…»

(«Тюремная решётка!»— вспомнилась мысль Ромбова.)

«…Но, так или иначе, а всё же этот способ расшифровки, несмотря, на все сомнения, казался Тубанову единственно верным — и он решил проверить, его ещё на второй серии сигналов. В ней оказалось гораздо больше тире, чем в первой. Здесь первая закрашенная клетка появилась уже с самого начала.

Когда часть работы была сделана, Тубанов отодвинулся назад и посмотрел на лист. На этот раз закрашенные клетки располагались не по прямым линиям, а в беспорядке. Получалось что-то, больше всего похожее на схематическое изображение облака.

— Кажется, всё правильно, — сказал Тубанов. Теперь у него вновь появилась уверенность, что он не ошибся.

Продолжая закрашивать клетки, Тубанов обратил внимание на то, что, чем дальше, тем больше они стали сходиться вместе, группируясь вдоль вертикальной оси прямоугольника. Это насторожило его. И, когда Тубанов закончил графическую расшифровку второй серии сигналов, он увидел, что, у него получился… ядерный взрыв! Предчувствие оправдалось…

— Самая ужасная из всех катастроф… — изменившимся голосом произнёс Тубанов. — Надо как можно скорее прийти им на помощь…

Немного успокоившись, Тубанов взялся за третью серию сигналов. Теперь он старался быть особенно внимательным, чтобы от волнения не наделать ошибок, и не отвлекался на промежуточные результаты. Им двигало лишь желание скорее закончить всю работу.

Только когда третье изображение было уже готово, Тубанов снова отодвинулся и пристально посмотрел на него. Полученная расшифровка изображала фигуру лежащего человека, над которым висел острым концом вниз сосуд, похожий на древнюю земную амфору с двумя ручками. Смысла Тубанов не понял, но сразу догадался, что это — тоже символ какой-то угрозы.

Думая о том, какое бедствие жители далёкой и пока неизвестной планеты могли поставить в один ряд с атомной войной, Тубанов занялся четвёртой серией сигналов. На промежуточные результаты он и тут не обращал внимания, но всё же заметил, что сначала, как и во второй серии, получилось что-то похожее на облако, затем изображение стало напоминать верх косого креста, подожжённого с одного конца («Символ куклуксклановцев», — подумал Тубанов при этом) — и вот наконец появился человек, проткнутый не то стволом пушки, не то дымящейся папиросой. Лицо его перекосила какая-то дикая улыбка — казалось, он смертельно пьян. Вся эта картина производила особенно жуткое впечатление.