Юрий Леляков - Журавлиная ночь

— «…Не беспокойся …», — продолжил далее Тубанов. — «…Ты их хорошо знаешь. Отец по случаю своего дня рождения нагнал столько самогона, что будет пьян в доску, это точно. Они протрезвеют не раньше пяти часов утра, а старт в пять тридцать две…» Да, но… как же это?

— «…На следующий день Тубанов не пошёл в школу…» , — продолжил Ареев. — «…Он собрал все вещи, предназначенные для отправки в космос, в маленький чемодан. Закончив эту работу, он взглянул на часы. До отъезда оставалось ещё два часа… Начали собираться гости, приехавшие «обмыть» день рождения собутыльника… — Иди делать уроки! — заорал он на сына — и созвал гостей в комнату, перекрыв доступ к чемодану… Тубанов надеялся, что всё вскоре опьянеют, но проходило время, а пока они были трезвы. Оставался всего час» …

— «…И тут кто-то обрушил мусорную урну на голову другому…» , — вновь подхватил эстафету Мерционов (читая уже не всё подряд, а через слова и фразы). — «…Кто-то истошно заорал «Ложись!», и тут же раздался сумасшедший хохот, а за ним крик — кто-то сел на горящую папиросу… Посыпались зубы… Раздался кашель пьяницы, закурившего сразу пять папирос… Но Тубанов… стал быстро одеваться… Одев на ходу меховую шапку и схватив чемодан, он вышел… Дойдя до остановки троллейбуса, Тубанов стал искать на небе знакомые созвездия…» , — Мерционов недоуменно поднял взгляд. — Действительно, как же это?

— А вот, — снова начал Вин Барг. — «…Чтобы войти в аварийный люк звездолёта, оставалось только нажать кнопку… И тут он заколебался. «Где я был бы нужнее — там или на Земле?»— спросил он себя. «Там. Здесь уже никто не верит в меня. Ведь я подходил по всем характеристикам. Меня не взяли из-за судимости отца. Я должен лететь! Ведь наша партия должна иметь свою секцию на планете, где обитают наши братья по разуму! А кто, кроме меня, сделает это дело? Никто! Все они ещё верят в правительство, даже Высожарский. Только в полёте я смогу переубедить их. Я должен лететь!»…»

— Но… какая ещё партия? Какое правительство? — вырвалось у Кламонтова. — И откуда всё это?

— «…Тубанов решительно нажал кнопку…» , — продолжал Вин Барг. — «…Беззвучно открылась дверь. Тубанов зашёл. Дверь закрылась. Тубанов долго думал о том, где лучше спрятаться, но решил, что самое надёжное место — одна из разведкапсул. Он заметил, что для осмотра предназначена первая капсула, так как с неё были сняты все кожухи… Поэтому Тубанов сразу спрятался в третьей…» И вот дальше: «…Вдруг экскурсовод громко спросил: — Кто перерезал этот провод? Я спрашиваю, кто его nepepeзал?…» И опять же — милиционеры выводят экскурсантов, и корабль оставлен под охраной…

— И вот тоже, — удивлённо прошептал Мерционов. — «…Одевшись, он захватил с собой фотоснимок и побежал в милицию… — При каких обстоятельствах исчез ваш сын? — спросил лейтенант… Пьяница даже вздрогнул от такого вопроса — он не попил обстоятельств… — Вчера мы сетями отмечали день рождения — и я не заметил, как он исчез. Может быть, он ушёл ночью…» Ладно, этот разговор пропустим… Так, и вот дальше, старт: «…На космодроме начался отсчёт… Объективы теле- и кинокамер нацелились на серебристый шар… При отсчёте «30» медленно отошли в стороны фермы обслуживания. При отсчёте «0» затрещал целый сноп искр… Шар отделился от поверхности Земли и медленно всплыл…» А тот в это время был в вытрезвителе! — Мерционов взял другой лист. — И потом объясняет жене: «…ужё шёл обратно, но устал, уснул на улице, и снова попал туда же! А это eщё 15 рублей…» И вот их разговор дальше: «…— И ты ничего не знаешь? — А что я должен знать? — В Якутии началась коммунистическая революция. 15 февраля она будет объединена с Советским Союзом…» , — Мерционов снова поднял взгляд.

— «…Придётся перебираться в Приморье…» , — продолжил снова Тубанов. — «…Приморье присоединят 4 февраля, а Хабаровский край — 17-го…»

— И вот они ищут тебя, звонят, — Мерционов запнулся, — в тюрьму! А там — «…не совсем трезвый голос ответил: «Да, кто-то у проходной космодрома всю ночь с пистолетом крутился»…» И вот его забрали — и они, решив, что он — это ты, поехали за тобой… Ну и подробности! А тем временем: «…Перегрузки кончились. Включилась искусственная гравитация. Тубанов нажал кнопку и вышел из капсулы… Вдруг по кораблю прошёл сильный толчок. Тубанов не удержался и упал на пол… — Внимание! — раздался голос центрального компьютера. — Метеорное тело нарушило систему жизнеобеспечения. Создалась опасность разгерметизации корабля… Тубанов выхватил из капсулы скафандр и сварочный аппарат, быстро надел скафандр — и нажал кнопку внешнего люка. С глухим грохотом вышел воздух… Тубанов быстро нашёл повреждённое место. В корпусе звездолёта зияла дыра около двух сантиметров в поперечнике. Тубанов вынул из кармана скафандра металлическую «заплату», приложил её к дыре, надвинул светофильтр на окно шлема — и включил аппарат. Яркий луч осветил приваривающуюся к корпусу «заплату». И тут он увидел рядом с собой Высожарского… — Теперь я понял, какой ты на самом деле, — сказал он. — Но почему тебя не хотели брать в полёт?… — Это я объясню, когда соберётся весь экипаж…» И вот экипаж собрался…

— «…Всё дело в том, что я был неугоден правительству…» , — начал уже сам Тубанов. — «…Правительство не справляется со своими обязанностями, и его давно следовало заменить. И ему, конечно, невыгодно посылать в космос человека, который правильно оценивает его деятельность, вернее — его бездействие. Поэтому министр не побрезговал даже пригласить моего отца на день рождения, зная, что он алкоголик. Это поколебало всеобщее доверие к правительству, так как даже президент Восточно-Сибирской республики знал об этом. Теперь вы мне верите, правда? А раньше, когда я рассказывал вам о постройке в 1974–1982 годах Байкало-Амурской магистрали, вы мне не верили… Её можно было построить магнитопланной, фермобильной или подвесной, но преступные экономисты того времени решили строить с меньшими затратами… Кроме того, на самой стройке было много любителей поохотиться, порыбачить…» Слушайте, ну что это такое? — Тубанов, схватив несколько следующих листов, быстро просмотрел их. — И дальше: этот… якобы мой отец тут тоже был на БАМе — и «…с хохотом рассказывал, как они там разрушали природу…» ! И даже: «…имел секретный приказ министра образования, что я после окончания школы должен работать в пивном баре. Но теперь-то, как нам сообщили с Земли, вся Восточная Сибирь заново войдёт в состав СССР…» И вот — он слышит по радио о старте! Его: «…охватила злость… кто спасёт его от справедливого суда?…» Но тут же — и укладка анабиоз, в этот самый брус, и это: «…вы единственный космонавт на корабле…» — в послеанабиозных галлюцинациях!.. Только тут… я выхожу из анабиоза один, иду по коридору, заглядываю в каюты — а там пусто! И на этом… всё, обрыв!.. Но откуда? Чей это текст? Ведь точно не Кременецкого!