Юрий Леляков - Журавлиная ночь

— Слушайте! — провозгласил самый старший из вождей, Тузалькар, ведавший предсказаниями. — Этот приход лета… (так он назывался, хотя приходился посередине между равноденствием и солнцестоянием, примерно 1–9 мая, если перевести на земной счёт времени) …светлый праздник весны и жизни омрачён сегодня. Болен наш благородный Харнека, и угроза нависла над нашим племенем. Но увидел я в своих изысканиях этой ночью, что какой-то герой должен отправиться, не убоявшись самой Тайны, в страшные Иссечённые Пустыни, где редки и горьки источники, и дойти там до Розовых Скал Юго-Востока, и там в состоянии святого экстаза найти камни, из которых мы изготовим лекарство для Харнеки — потому что его болезнь, как сказала мне Луна… (спутник той планеты) …может погубить племя. Но погода, и планеты, и моё душевное состояние — сулят счастливый исход этого дела. Так кто же, веруя в… (Великую Истину, что ли? Вот тут трудно понять!) …пойдет за святым лекарством?

— Моё мнение, вождь — послать Гальму, — сказал тут Нигральчан, ведавший святостью. — Если он победит — мы не только спасём Харнеку. Мы построим новые печи, и сделаем новые орудия…

— Гальма? — переспросил ещё один вождь, Амерфаду, ведавший орудиями. — Это тот человек, что придумал делать топор-пилу с загнутыми назад зубьями? Не знаю почему — но и я так думаю. Хотя — чем докажешь, что твой выбор правилен, что ты не ошибся? И не лучше ли было бы послать кого-то другого?

— Своей верой, — не колеблясь, ответил Нигральчан. — И ещё… Понимаете, он во всём — какой-то очень средний. А середина — это совершенство. В нём слились знаки Овен, Весы, Козерог и Скорпион… (речь шла о соответствиях знакам земного гороскопа) …и он себя покажет. Вспомните, как он во время охоты на хищного динозавра, когда тот схватил другого охотника, бросился на него как летучий змей-полоз… убил одним ударом в глаз…

— Да, это был уникальный прыжок, — согласился Амерфаду. — Что скажут другие вожди?..

…Посовещавшись, всё же выбрали Гальму — и взял он с собой в поход три каменных топора. Одним, кварцевым — он высекал огонь из куска пористой железной крицы; второй, базальтовый — метал в дичь, а третьим, нефритовым — можно было убить даже… (льва? Или опять-таки динозавра? Снова непонятно!)… И ещё он взял с собой лук и огненные стрелы. Когда он выдёргивал их из колчана — наконечники, чиркнув, как спички, тут же воспламенялись; и он не боялся даже того самого динозавра, похожего на зелёного слона, только с третьим бивнем на месте хобота, и в крепкой чешуе…

…Солнце (того мира) ранним утром вставало какое-то ласково-малиновое. С хангальчей — деревьев, напоминавших плакучую иву, но с круглыми листьями — на его кожаный, в стальных бляхах, оцинкованный шлем капала роса… (То есть, выходит — в том мире уже были соответствующие металлургические технологии? Но так я слышал через стальной шарик…) А вскоре он вышел из леса — и…

…И тут известная мне часть этой истории заканчивалась. Никогда ещё стальной шарик не открыл мне: что было дальше с Сихартло Гальма, Харнекой, со всем их племенем?..

…И снова, как всегда на этом месте — меня будто тряхнуло, вырвав из состояния, я котором я всё это воспринимал. И я опять восполнил, зачем я здесь, в этом вагоне — и спрятал шарик в карман… Тем более — проводник вновь, уже обратно, прошёл мимо меня — и мне пришлось встать и догнать его у котла для нагрева воды, где он собирался заваривать чай…

…Да, это был он: совсем молодой на вид (я знал, что ему должно быть всего 24 года), с теми чуть вьющимися светло-коричневыми волосами, серыми глазами, чуть смуглой кожей, чертами лица, какие я знал по фотографиям! Но не мог я не спросить для проверки — прежде чем начать по существу…

— Твоя тайна — не только твоя, — начал я всё же с ходу. — Если ты тот, кого я ищу, и с кем мне надо разобраться в тайне, объединившей многих хороших и плохих людей — и многим из них, увы, поломавшей жизнь… Так — как тебя зовут?

— Лесных Иван Павлович, — он обернулся. — А…что?

(Мгновенный озноб… Не отвлекаться!)

…И от его взгляда мне сделалось дурно — даже мне! Можно было не спрашивать — и так ясно: он! Родившийся к тому же 4 июня, в День Смерти у атахалькаров — одного из племён индейцев в моей реальности… Даже не горячая и не холодная ярость — а какой-то равнодушный застывший удар самого Времени светится в его глазах. Трудно передать ужас этого взгляда. Но надо было начинать…

— Так ты… знаешь… — первым всё же начал он.

— Я знаю, что с тобой произошло, — подтвердил я. — И не только с тобой. Вот смотри… Пусть окно, у которого мы стоим — будет нам как бы экраном. И вот на нём — кадры из одного сказочного фильма в вашей реальности… А вот — кадры из другого. Только я их показываю тебе под большим секретом: у вас этот фильм ещё не снят, и данную линию событий нельзя нарушить…

(«Так их — два? Я не знал…»

«И я дал ему увидеть лишь эти кадры. Но смотри, что было дальше…»)

…— Да, это две разных истории, — подтвердил я. — Но каким-то странным, трансцендентально-мистическим образом — они либо происходят из одной; либо — как бы слились в одну в сознании человека, независимо от которого произошли где-то в иных реальностях… А вот и он сам… (На окне-экране появилась… та самая комната с настольной лампой!) …Там, за столом, в 1943 году по вашему счёту. Тогда ему было 10 лет… И я надеюсь — ты сможешь спокойно воспринять то, что увидишь…

…— Но… как же так? Почему так бывает? И… что тогда делать?

— В этом я и должен разобраться. С твоей помощью…

— И как он… дальше? Ведь если, как я понял — потом уже другие авторы сделали из этой одной истории две своих… Вернее: один переписал почти в точности, а у другого — на основе отдельных фрагментов и образов сложилась своя? В общем, тут не совсем понял… Но… как же он сам? — голос Ивана Лесных дрожал от волнения. — Что с ним стало?

— Его нам очень трудно было отыскать в потоках времени. Война всё-таки… И сам он — наутро после того случая проснулся почти без памяти о прошлом. Помнил только дату рождения… И в таком состоянии ушёл из дома — и потерялся… Но в один день с ним родился и другой мальчик — вот он… (Появился и тот — в незнакомом интерьере, похожем на спальню пионерского лагеря или больничную палату!) …И их перепутали. Но был еще третий — и это создало новую страшную загадку. Ведь к тому, первому — память так полностью и не вернулась, и он не вернулся к тем своим делам. Но он был усыновлён, учился в институте, работал на заводе… (Замелькали незнакомые образы, иллюстрируя всё это.) …А потом у него родился сын — вот, ты его сейчас видишь…

(И… появился — Захар Кременецкий!

Догадка оправдалась! Но надо было смотреть дальше…)