Игорь Дручин - Глухая орбита вечности

— Электрод, говоришь? — Павел снова потер бровь, потом быстрыми шагами направился к энергетическому пульту. Минут десять он стоял, наблюдая за малейшими отклонениями от режима.

— Послушай, у вас керамитовой под печи?

— Нет, титанатовый.

— Тогда что-то брезжит. Сколько времени печь может быть без энергии, чтобы не возник козел?

— Сколько тебе нужно?

— Для верности — десять минут.

— Действуй, тут хотя объем печи и невелик, но час-полтора выдержит, только придется останавливать линию подачи восстановленного железа, а заодно и линию подачи руды.

Арбатов махнул рукой и убрал подачу энергии. Плазменный поток иссяк и, сжимаемый магнитным полем, ее сгусток таял на глазах... Наконец, последние импульсы перестали беспокоить стрелку и Павел принялся за переключение схемы.

— Что ты придумал?

— Переполюсую систему. Какой глупец поставил титанатовый под?

— Рационализация Кудеярова. Срок эксплуатации печи увеличивается в десять раз. А что?

— Вы о побочных эффектах подумали? По-моему, титанатовый под и стал тем самым электродом, через который непосредственно в металл уходит избыточная энергия. Ясно?

— Не совсем.

— Ну постепенное накопление остаточного магнетизма, и структура титаната меняется...

— Думаешь, он начинает работать как металл?

— Безусловно. В условиях таких сильных энергетических полей... Ну что, попробуем?

Технолог-кибернетик осторожно подвинул реверс подачи плазмы. Она потекла тонкой извилистой струйкой.

— Видишь, какое искажение магнитного поля. Частичная неустойчивость... Ага, выравнивается. Ну-ка еще.

Поток плазмы увеличился. Она пошла ровней, всплески ее постепенно исчезали. Павел поставил подачу в прежний режим, но расход энергии стал падать... На поверхности металлического расплава снова появились выбросы. Сталь закипела и, как при химической реакции, всплыли хлопья шлака...

— Ну вот, теперь порядок. Еще два года можно работать без перерыва. А что, пожалуй, титанатовый под не такая уж плохая вещь. Переполюсовка уменьшит износ и энергетической системы. Надо посчитать и сообщить на Землю...

— Не чуди, Павел. Там за это время мог возникнуть принципиально новый способ очистки металла.

— Но плавить его все равно нужно. Неужели ты думаешь, что формовочное литье хуже проката?

— Не знаю,— металлург развел руками.— Может, они там еще что-нибудь придумали. Может, просто прессование под большим давлением из металлической пыли...

— Как хочешь, а я пошлю информацию.

— Посылай...

Михаил обернулся к отливочно-прессовым автоматам. Тяжеловесная порция металла скатилась по титанатовым подавателям в форму. Сжатый под огромным давлением воздух устремился в форму и прижал неостывший металл к стенкам, одновременно охлаждая его. Автомат передвинул форму, и новая порция сжатого воздуха выровняла пластичное железо точно по размерам формы. Еще одно движение, и сжатый воздух продул остывающую в форме трубу. Форма раскрылась, и оранжево-красная труба скользнула на рольганги конвейера и медленно двинулась к печи термической закалки.

— Ты остаешься? Или идешь?

— Понаблюдаю с полчаса, да и программу сменить надо. Фрухт просил длинномерные пластины...

Арбатов повернулся и пошел к выходу, где его ждал планетоход. Через полчаса он подъезжал к кораблю, размышляя, как сократить информацию о замене керамикового пода печи: сверхдальняя связь потребляла большое количество энергии...

В гараже Павел увидел знакомый охотничий вездеход Марины. Его легко можно было различить среди других по числу царапин и шрамов на корпусе, которые увеличивались со временем, несмотря на водительское мастерство Ефима Жеренкина. Павел подошел к вездеходу и потрогал глубокую борозду, прочерченную на ветровом стекле с правой стороны. Время от времени Арбатов просматривал похожие на приключенческие фильмы записи зоологических маршрутов Марины. Он был уверен, что о его чувствах к Волынцевой не догадывался никто, разве что вездесущая Нина Штапова: несколько раз в присутствии Марины он ловил на себе пристальные, изучающие взгляды психолога, но в конце концов это ее обязанность, и Нина даже намеком не даст никому понять о его затаенной грусти...

С Мариной он познакомился еще до начала экспедиции. В гостинице Галактического института их номера оказались рядом. Увидев у соседней двери нахмуренную молодую женщину, сосредоточенно набиравшую код, он пошутил:

— А я и не подозревал, что у меня такая симпатичная соседка.

Женщина подняла сердитые темные глаза и сказала ядовито:

— Поищите для вашего остроумия другую мишень.

И, больше не обращая на него внимания, снова стала подбирать код. Но, видимо, она была слишком возбуждена и путала порядок шифра. Двери не открывались.

— Да помогите же, наконец. Вы — мужчина!

Она глядела на него с раздражением, за которым угадывалась ее полная беспомощность... Он подошел к ее двери и набрал под ее диктовку код. Безрезультатно.

— Вы путаете порядок. Сколько вам лет?

— Тридцать один.

— Понятно. Значит, первые три цифры ноль тринадцать.

Павел набрал остальную часть шифра, и двери распахнулись. Даже не поблагодарив, она скрылась в номере. Потоптавшись у ее дверей, Павел пошел к себе. Минут через сорок засветился экран видеосвязи.

— Рыцарь, вы на меня не очень сердиты?

— Нет,— улыбнулся Павел такому необычному обращению.— Я подумал, что у вас неприятности.

- Вы правы, рыцарь. Я, кажется, сегодня провалилась на тестах и вместо меня отправится в экспедицию этот самоуверенный тип...— Марина вздохнула. В общем, все это неважно, просто у меня лирическое настроение и хочется поболтать о чем-нибудь отвлеченном. Кстати, как вас зовут, рыцарь?

— Павел.

— А меня Марина. Вы ужинали, Павел?

— Нет еще, только собираюсь.

— Давайте заберемся куда-нибудь подальше.

Павел вспомнил, что в стороне от Галактического центра есть маленькие виллы, расположенные по берегам реки или на укромных лесных полянах. Обычно в них поселялись возвратившиеся после дальних странствий астронавты. Здесь они проходили акклиматизацию, привыкали к ритму жизни нового поколения землян, к их техническим новшествам. Постепенно они приобретали необходимые навыки и разъезжались по разным городам, а некоторые снова уходили в глубокий космос... Марине понравилось его предложение, и через полчаса они подъехали по движущейся дороге к небольшому белому зданию. Сойдя с дороги, они поднялись по внешней лестнице на плоскую открытую веранду...

Марина с любопытством посматривала на соседние столики, без труда узнавая лица известных астронавтов и ученых, участников звездных экспедиций. К их столику подошел старик с окладистой седой бородой.