Игорь Дручин - Глухая орбита вечности

— Можно с вами посидеть, молодежь?

— Пожалуйста, Григорий Степанович,— Павел вскочил, пододвинул кресло старику.

— Спасибо, дружок. По вашему виду, вы не из тех, кто приезжает сюда, чтобы исполниться благоговейным трепетом, взирая на наши старческие лица и мужественные шрамы,— глаза Григория Степановича сощурились в улыбке, собирая многочисленные морщины.— И не из тех, кто ищет здесь моральной поддержки своему решению отправиться в космос. Вы просто искали уединения, не так ли?

— Да, Григорий Степанович, мы попали сюда случайно. Просто у Марины неприятности и ей хотелось развеяться,— ответил Павел.

Старик пристально посмотрел на Волынцеву и задумчиво погладил свою окладистую бороду.

— Сознание своих ошибок иногда оценивается выше слишком правильных ответов... А вы, молодой человек? Пребываете в благодушной уверенности, что экспедиция без ваших услуг не обойдется?

— Я свое дело знаю,— нахмурился Павел, чувствуя, как тает уверенность в правоте своих слов,— и хотя это и не дает полной гарантии, у меня высшие баллы...

— Ага, значит вы Павел Арбатов?

— Да, Григорий Степанович.

Старик с удовольствием оглядел плотную фигуру Павла и улыбнулся.

— Вот вы, значит, какой... Вы знаете, Марина,— обратился он к Волынцевой,— этот уникум по всем программам набирает какие-то немыслимые баллы. Вот вам с кого брать пример.

— Григорий Степанович, а меня не снимут с конкурса за последние тесты?

— Мариночка, я любопытствующий пенсионер, а не член экзаменационной комиссии. Просто я высказываю свое мнение. Думаю, что и у вас все кончится благополучно.

Старик поднялся и, поблагодарив за беседу, ушел.

— Кто это? — спросила тогда Марина.

— Психолог Савельев. Участник трех звездных. Ему сто сорок пять абсолютных и около тысячи относительных лет. Человек прошлого тысячелетия. Можешь себе представить?

Как ни странно, Савельев оказался прав, Марина, успешно справившись с последним испытанием, оказалась в одной экспедиции с Павлом. С той поры их связывала тесная дружба, а вот любовь свою Волынцева отдала покладистому и внешне ничем непримечательному Ефиму Жеренкину. Впрочем, Ефим, конечно, виртуоз в своей области. Павел повернулся и вышел из гаража...

Кабанчик вел себя беспокойно. Он тыкался в прозрачную перегородку и нетерпеливо повизгивал. Там, за перегородкой, помещались две огромных домашних свиньи последнего приплода. Поголовье их настолько сократилось, что животных прекратили брать на мясо. Приходилось пользоваться дикими животными, поставляемыми охотником Омелиным, и искусственными продуктами, изготовляемыми регенераторными установками Муртаза Сулимова. При всей схожести и полноценности они не вызывали восторга ни у обитателей корабля, ни у жителей научного поселка.

Марина истратила три последние ампулы снотворного на этого дикого кабанчика, и теперь ее последняя надежда на приплод суетилась в своем отсеке, пытаясь проникнуть в соседний. Наверно, пора его пускать. Волынцева нажала кнопку, и прозрачная стена медленно пошла вверх. Кабанчик, помогая рылом подняться перегородке, нетерпеливо просунул голову и боком пролез в открывшуюся щель. Едва он приблизился к ближайшей свинье, как мощным толчком был отброшен в сторону. Еще попытка, и снова кабанчик, повизгивая, заскользил по гладкому полу. Эти толчки не образумили животное, но он стал вести себя осторожнее. Подвижный и ловкий, он отпрыгивал при малейшей опасности, заигрывая то с одной, то с другой свиньей... Волынцева включила теледатчики и вышла из зоофермы. История повторялась. Подобия земных животных не уживались друг с другом. Земные оленухи затоптали местного оленя, хотя он был гораздо крупнее их. Может быть, выпустить их на свободу? Но тогда они быстро станут добычей местных хищников... Марина поднялась в жилой отсек и пошла по коридору. Кто-то тронул ее за плечо.

— Здравствуй, Волынцева. Что стряслось? Идешь, ничего не замечаешь?

— Это ты, Павлуша? Плохо у меня, ничего не выходит. Скоро зооферма совсем опустеет... А тут еще кончились ампулы со снотворным. Вот иду к Жанне, может, она что-нибудь сообразит... Как у тебя-то дела?

Они пошли вместе по коридору.

— Все то же. Работаем потихоньку. Готовим оборудование для завода сверхчистых металлов. Сегодня железоплавильный разладился. Фадин вызывал. Там любопытная штука вышла. Титанатовый под печи металлизовался за счет плазменных полей. Пришлось переполюсовать...

— Приехал бы в гости, что ли. Так поговорить все времени не хватает.

— Куда там в гости! Работы уйма. Неугомонный Фрухт нас всех тут загонял.

— Смотри, пожалуюсь Штаповой. Выгонит всех в отпуск.

— А то она сама не знает? Она здесь днюет и ночует, а к вам только налетами. Недавно Леона Гафизовича на двое суток уложила.

— Сам-то не попадался?

— Пока ускользаю. Я ей в датчики свою информацию подсовываю.

— Смотри, допрыгаешься. За такие шутки на месяц можешь полететь.

Она остановилась у каюты Брагинских и нажала кнопку вызова.

— Зайдешь к Жанне?

— Нет, пойду к себе.

— Что так? Ты ей, кажется, симпатизировал.

Павел не успел ответить. Двери поползли в сторону.

— Марина, здравствуй! С приездом! Заходите, что вы стоите?

— Пошли,— Волынцева потянула Павла за рукав, и тому волей-неволей пришлось следовать за ней.

— Ну, как твои крысы? — спросила Жанна, усадив гостей.

— Единственное светлое пятно в моей жизни. Причем гибридные формы крупнее земных и местных. Приходится контролировать размножение, а то скоро девать их будет некуда.

— На волю не выпускала?

— Выпустила пар десять. Больше не рискнула. Уж больно живучи, как бы аборигенов не потеснили. Слушай, Жанна, у меня к тебе просьба. У меня кончились все ампулы со снотворным. Ты ничем не можешь помочь?

— У меня есть немного нерастворенного. Но надолго ли хватит с твоим размахом?

— А если синтезировать?

— В небольших масштабах можно. А почему Славу не попросишь? У него и аппаратура соответствующая имеется.

— Он обещал, но понимаешь, наш препарат не очень эффективен, особенно на млекопитающих с толстым слоем жировой прослойки. Нужен новый.

— Надо попробовать. В некоторых растениях есть похожие токсины. Я так и так собиралась съездить на сборы трав. Сейчас самое время. Прошлый год я запоздала. Лучшая концентрация здесь в начале лета.

— Ну, спасибо, Жанна, мы пойдем.

— Ты только за этим и приходила?

— Главным образом.

— Бессовестная ты, Маринка. Хоть бы покривила душой. Ну посидите еще немного. Чаю из местной травы хочешь?

— Налей, если есть готовый.

— Куда ты торопишься? Его надо пить свежезаваренным. Сейчас сделаю.

Брагинская вышла в смежную каюту, приспособленную под лабораторию. Павел и Марина переглянулись.