Виль Быков - На суше и на море, 1990 [антология]

Еще кейф — выпить чашечку кофе. Кофе пришел в Турцию с паломниками из Саудовской Аравии и поначалу был запрещен муллами под страхом смерти. Шутка ли? В мечетях стало меньше народу, чем в кофейнях! Но никакие запреты не помогли. Люди продолжали пить полюбившийся напиток бодрости. Теперь «кофе по-турецки» подают во всем мире. Турки — мастера варить кофе. У каждого свой рецепт. Но главное: зерна нужно молоть в ручных мельницах, а варить напиток в медных ковшиках — джизве. Порошок засыпают в горячую воду, добавляют немного сахара и ставят на тихий огонь. Важно не упустить момент готовности, снять кофе за секунду до закипания и тут же разлить по маленьким чашечкам, вместе с гущей…

Раньше других открываются дешевые чайные, они же читальни — кыраатане. Сюда забегают сыграть в нарды, выпить чая, а если в кармане пусто, удовольствоваться стаканом родниковой воды — и это тоже кейф. Дорогие кафе, лаканта, откроются позднее. И совсем к ночи зажгут огни казино и дансинги.

А пока утро. Во дворе университета перед началом занятий митингуют ребята из Партии «зеленых». На груди у них значок — маленькая черепашка на ладони. Сегодня они протестуют против строительства отелей на побережье Эгейского моря, где черепахи откладывают яйца. Какой-то паренек почти выкрикивает:

— Раньше море выбрасывало жемчужные раковины. Теперь оно выплевывает пустые бутылки из-под кока-колы, отбросы, мусор. До каких пор?..

Конца фразы я не слышу, но видно, как по рукам идет длинный свиток-петиция в защиту моря.

Интересно бродить по улицам Стамбула. Любителей экзотики сразу разочарую: ни янычаров с кривыми саблями, ни фресок нет. Они перекочевали в музеи. Но тем не менее толпа живописна и пестра. Вот прошла крестьянка в темной шали и чарыках с загнутыми носами, рядом с ней внучка — в джинсах и кроссовках. Пробежала модница в «вареной» куртке и мини-юбке. Мужья проклинают эту западную моду, старики вздыхают, молятся, но смотрят вслед. Что делать? «Дети больше похожи на свое время, чем на родителей», — гласит восточная мудрость. На пороге XXI век! Время многое меняет. Почти исчезли экзотические фигуры «лимонаджи» с сосудом за спиной, со стаканчиками в широком поясе и с чайником в руке для мытья посуды. Где уж им тягаться с продавцами фирменных напитков!

Меньше стало носильщиков-хамалов. Только, пожалуй, у вокзалов и рынков еще встретишь эти «живые грузовые такси» с десятком ящиков или целым мебельным гарнитуром на спине.

Но есть две фигуры, без которых немыслим Стамбул: это писцы и капыджы. Правда, сегодня писцы не прежние старцы в очках и с гусиным пером. Это знающие законы юристы, с компьютером и с пишущей машинкой. Они могут все — написать письмо матери в деревню, настрочить жалобу в суд, сочинить любовное послание. Если учесть, что почти половина населения в Турции неграмотна, клиентов у них хватает.

Капыджы есть при каждом доме. Он дворник и сторож, истопник и рассыльный. Днем он метет улицу, моет машины, бегает по поручению жильцов, за бакшиш, разумеется… Чаевые — бакшиш дают везде — в поездах, банях, отелях. Это норма жизни… Ночью капыджы присматривает за котельной. Работа хлопотная, зато бесплатное жилье. А это немало в стране, где три миллиона безработных да полтора миллиона беженцев из Ирана и Ирака.

Да, экзотики на улицах Стамбула осталось немного. Зато появились толпы туристов. До двух миллионов в год. Деловито, с туго набитыми сумками курсируют они между отелем и крытым рынком Капалы Чарши. В свободное от «шоппинга» время туристов возят от храма Айя-София до гор Каппадокии, демонстрируя процветающую страну. Но тут и там вылезают «уши юродивого» — вроде нехватки жилья, воды, перегруженности транспорта.

Кривые, как ятаган, улицы Стамбула забиты машинами. «У нас не движение, а война на колесах», — шутят стамбульцы. Не каждая война стоит таких жертв: до десяти тысяч аварий в год. Тщетно регулировщики в белых плащах и крагах машут жезлами — порядка нет. Да и как ему быть?

Переполненные автобусы не тормозят на остановках, люди на ходу вспрыгивают на подножку. Торопятся такси с желтыми козырьками на крышах. Оглушают прохожих рокеры на мотоциклах. Скрипят, тащатся арбы. Цокают туристские пайтоны (фаэтоны). Мчатся черные полицейские «форды». Снуют маршрутные такси — долмуши. Не спеша шагает навьюченный скарбом ослик.

В Турции полмиллиона этих неприхотливых и незаменимых тружеников. То и дело перебегают дорогу нетерпеливые пешеходы.

Железные нервы нужно иметь водителю. Вся надежда на раскачивающийся в кабине талисман. Обычно это крохотный Коран или голубые бусы от сглазу (в Турции считается дурным глазом голубой). Но когда и талисман не помогает, темпераментные водители выскакивают, чтобы вразумить легкомысленного пешехода парой тумаков, для порядка.

…Никуда не денешь, не спрячешь детский труд. Город полон мальчишек — чистильщиков обуви, мойщиков машин, продавцов сувениров. Они готовы на любую работу, чтобы принести вечером домой пару сотен лир. Дети гнут спину в кустарных мастерских. И это не компенсируют ни клубы, ни парки, ни стадионы для молодежи.

Чревом Стамбула называют крытый базар Капалы Чарши. Пятьсот лет стоит он на этом месте. Здесь вам предложат товары со всего света. Китайский фарфор и арабскую бронзу, венецианское стекло и египетские папирусы, турецкое золото, ковры, дубленки…

Капалы Чарши — это город в городе. Бесконечные торговые аркады. Тысячи лавок под каменными сводами с расписными потолками. Лабиринт улиц, у каждой свое название. Десятки входов и выходов. Мастерские, кофейни, парикмахерские, разноголосая речь и толчея.

Главная артерия рынка — золотой базар, поражающий обилием и блеском. От него во все стороны расходятся магазины с одеждой, обувью, посудой. Товарам в лавках тесно, они «выползают» на улицы. Их развешивают по стенам, раскладывают у порога. У входа в лавку сидит владелец, попивая чай, а его подручный зазывает покупателей.

Идут века, но не меняется дух восточного базара, дух купли-продажи. Новичок застревает в первой же лавке. Искушенный покупатель сперва обойдет ряды, приценится. Но и продавцы не лыком шиты — вмиг оценят, чего вы стоите… И начинается спектакль. Для начала вам назовут тройную цену. Вы пожимаете плечами и покидаете лавку. Потом возвращаетесь, называете свою цену. Теперь очередь продавца развести руками. Вы снова уходите. Пока наконец оппонент не поклянется аллахом, что «продает себе в убыток, из уважения к вам».

Сбыть подделку, обсчитать — дело обычное. В этом я могла лично убедиться, купив у лоточника «французские» духи. Только дома обнаружила в фирменно запечатанном флаконе вместо «Шанели № 5» обыкновенную воду. Но не надо путать мошенников, ловкачей с мастерами, ремесленниками, потомственными торговцами. И вот пример.