Владислав Покровский - Курьер. Книга вторая

— Хорошо, — пожал я плечами. — Если ты её не отгадываешь, то сразу же доставляешь нас во Дворец.

— А если отгадаю?

— Ты не сможешь её отгадать, — пообещал я ангельским тоном.

— Ты так самонадеян, — пробурчала книга, бинокль сменился гусиным пером, и его острый кончик почесал одну из страниц.

— Я надеюсь, ты знаешь, что загадывать, — вздохнула Шела, подошла ко мне и обняла за талию.

— Конечно же нет, — шепнул я ей тихо на ушко. — Будем импровизировать.

Её тихий безнадёжный вздох прозвучал одновременно с тем, как в дверцу моего могучего интеллекта робко постучались первые слова загадки.

— Слушай внимательно, Чеширский Кот, — произнёс я замогильным тоном, — вот моя загадка: что это за птица такая, которая кричит по-человечьи, плавает по-собачьи, плачет крокодильими слезами, дрожит как осина, спит шесть месяцев в году, зимой вмерзая в лёд как рыба?

Гробовая тишина и отвисшая челюсть моей мечты изголодавшегося поэта стали мне истинной наградой.

— Такой… птицы… нет, — замедленно произнёс Кот, вернувшийся в своё прежнее состояние, его глаза потухли и теперь вяло-вяло светились как два китайских фонарика, усы повисли, лапки опустились, уши легли плюшевыми лоскутами по две стороны морды.

— Есть, — гордо возразил я. — Водится на Земле в очень ограниченных количествах.

— Я не могу знать, что творится за пределами сказки, — печально пояснил Кот, его глаза уставились в мои.

— Можешь, — возразил я, — ведь ты сам говорил, что было снято много фильмов и так далее, так что… Ай-яй-яй. Ты проиграл. Теперь доставь нас во Дворец.

— Но теперь моя очередь загадывать, — запротестовал Кот.

— Давай не сейчас, — просяще поднял я ладони. — Чем скорее нам удастся покончить с драконом и этим вашим Валетом, тем скорее ты станешь Хозяином и обретёшь всё, что потерял. А уже потом загадывай хоть десять загадок.

— Хорошо, — Кот повилял пушистым длинным хвостом и поднял передние лапы. — Ты готов?

— Мы… — я посмотрел на Шелу, она кивнула в ответ, и я довольно вздохнул: — мы готовы. Только скажи сначала, как нам снова вырасти? С таким ростом понадобится тысяча меня, чтобы только этот меч-кладенец сдвинуть.

— Зарубай, — поправил меня Кот. — Всё очень просто. Возьмите их и откусите каждый по кусочку.

В руках у нас оказались знакомые уже морковки, я осмотрел свою со всех стороны, придержал Шелу, уже собравшуюся из чисто женского любопытства грызануть свою, посмотрел на Кота и кивнул ему.

И в тот же миг на нас обрушилась тьма. А потом вернулся яркий свет. Я сделал из этого цветного пятна шаг вперёд, не отпуская руки, потащил за собой Шелу, которая странно спотыкалась и запиналась, и вдруг режущий глаза, брызжущий яркими искрами свет пропал, вместо него на смену пришли вполне нейтральная гамма и яркость, я осмотрелся и с трудом подавил вздох восхищения — так непривычно было находиться в замке великанов!

— Что? Где? — раздалось у самого моего уха, я успокаивающе похлопал Шелу по плечу, потом обнял её, прижался к ней, и мы, замерев от восхищения, стали осматриваться. Всё поражало нас: и бесконечно высокие грозные рыцарские статуи, неподвижно стоящие у стен, и бесконечно далёкие мрачные гобелены с вытканными на них изображениями каких-то битв, освещённые канделябрами, и невидимый отсюда простым глазом, но хорошо различаемый нашими модифицированными глазами высокий стрельчатый потолок, с которого на длинных тонких стальных тросах свисали гигантские люстры — свечи внутри них горели ярким мощным пламенем — украшенные витражами узкие высокие похожие на бойницы окошки, ковёр, лежащий на холодном мраморе пола, ковры, развешанные по стенам, — всё это притягивало взгляд, манило своей напускной холодностью, строгостью и мрачностью, погружало в себя… Уж не знаю, виновны ли в том были древние инстинкты и предпочтения или нет, но я всегда мечтал о таком замке, даже когда ешё был ребёнком и не представлял себе всех своих будущих возможностей. Забавно, что о такой вот обители мечтала и Шела, и когда я с огромным удивлением это узнал, мы с ней подолгу начали разговаривать ещё и на эту тему. Бывало ночь наступала, а мы уже лежим и в перерывах между ласками мечтаем вслух, и так проходит час, другой, и вот уже ночь пролетает, и вот утро наступило, а мы всё никак не можем наговориться. Потому что знаем: этот разговор как некая связующая нить между нашими душами, ещё одна среди множества других, оборви её раньше времени и следующей ночью нам уже будет не о чем поговорить.

— Я не хочу уходить, — шепчет моя любовь мне на ухо.

Я киваю в ответ, молча соглашаясь с ней, потом мысленно отпускаю частичку своей души побродить в одиночестве по залам и коридорам, а сам поворачиваюсь к своей любимой, обнимаю её и нежно целую. Она отвечает, и мы стоим так довольно долго время…

Однако ничто не может длиться вечно, и я с сожалением отрываюсь от неё, держусь на расстоянии вытянутых рук и смотрю в её прекрасные глаза, которые в своё время покорили меня и приворожили.

— Активатор почувствовал маяк при приближении дракона и на короткое время заработал, — говорю я тихо. — Это свидетельствует о сразу двух неприятных фактах: маяк на драконе, и активатор заработает полностью только в его непосредственной близости… Маяк доставать придётся мне, на тебе попросту нет активатора, так что, когда я пойду за ним, держи за меня пальцы веером, чтобы только эта тварь меня не поджарила.

— А почему нельзя уничтожить его выстрелом из "конвертера"? — удивилась Шела.

— Маяк создаёт вокруг себя силовое поле диаметром в десять-пятнадцать метров, которое исключает возможность применения любого энергетического и импульсного оружия. Как мне рассказывал Кузьма, это делалось для его защиты и сохранения в любой ситуации: бывали случаи, когда маяки выходили из строя, и тогда курьер попросту не мог покинуть темпоральный слой.

— Ты не знаешь, почему активатор сейчас не работает?

— Есть у меня подозрения, что он вошёл в конфликт с технологической матрицей этого мира. По всей видимости, код, её образующий, является закрытым и недоступным для расшифровки, а это в соответствии с темпоральными законами неизбежно ведёт ко всяким осложнениям.

— Откуда ты это знаешь? — поразилась Шела. — Об этом даже я никогда не слышала, хотя и отработала на фирме побольше твоего. В стандартный курс подготовки не входят ведь такие теоретические сведения!

— Надо уметь с людьми общий язык находить, — пожал я плечами. — Я Грину в своё время помог с решением одного дела, потом в качестве платы потребовал у него разъяснений, что и как у него работает. Ты же знаешь: я не я, если не докопаюсь до сути.

— Бедный Бенефициус, — пожалела его Шела. — Могу себе представить, как напористо ты требовал этой платы.