Джеймс Баллард - Затонувший мир [авторский сборник]

Войдя в распахнутую дверь кабинета Норманда, Меллинджер с любопытством осмотрелся. На рабочем столе, ящики которого Норманд в суете даже не задвинул, валялась тонкая папка с документами и фотоснимком.

Некоторое время Меллинджер равнодушно смотрел на нее. Потом, выглянув за дверь, он решительно сунул папку под мышку и вышел в пустой коридор.

Из глубины парка, из-за густых кустов раздавались голоса, их гул доносился до доктора Меллинджера. Положив историю болезни на стол, он раскрыл ее и взглянул на фотоснимок, который почему-то был перевернут. Даже в таком неестественном положении лицо не выглядело примечательным. Нос без горбинки, щеки симметричные, лоб чистый, уши немного отвислые, словом, совершенно стандартная внешность без намека на какую-либо индивидуальность.

Он приступил к знакомству с историей болезни, и тут его охватил праведный гнев. Загадка Хинтона и любые свидетельства его подлинного существования доводили главного врача до приступов омерзительной тошноты. Он никак не хотел примириться с тем, что какой-то безумец со стандартной физиономией посмел вызвать такой переполох в солидном лечебном учреждении. Неужто пара клочков бумаги подтверждают право этого убогого существа на реальную жизнь?

С отвращением захлопнув папку, Меллинджер поднял ее кончиками пальцев и подошел к камину. Отвернувшись, он услышал за спиною ворчание огня, затем тишину и вздохнул с глубоким облегчением. Секундой позже в дверях кабинета возник переминающийся с ноги на ногу доктор Бут.

— Мой милый друг, прошу вас, заходите! Я благодарен вам, что вы не пожалели для меня своего драгоценного времени. — Проговорив все это, доктор Меллинджер усадил доктора Бута в почетное кресло у камина и раскрыл перед ним серебряный портсигар. — Мне хотелось бы выслушать ваше мнение об одном деликатном деле, думаю, мало кто, кроме вас, сумеет понять меня.

— Всегда к вашим услугам, господин главный врач, — с готовностью ответил Бут. — Считаю большой честью, что вы обратились ко мне.

Меллинджер возвратился за свой письменный стол.

— Речь пойдет о крайне необычном случае — лично я за всю свою практику не встречал еще ничего подобного. Я считаю, что это имеет самое прямое отношение к одному из ваших больных.

— Кого вы имеете в виду, если это не секрет?

— Хинтона, — ответил Меллинджер, буравя собеседника взглядом.

— Хинтона!?

— Вас это удивляет? — продолжил Меллинджер, не давая Буту времени опомниться. — Вы весьма своеобразно реагируете на это имя.

— Мы продолжаем его искать, — робко произнес доктор Бут, пытаясь угадать ход мыслей шефа. — К сожалению, никаких следов этого больного обнаружить так и не удалось. Доктор Норманд высказал мнение, что нам не остается ничего другого, кроме как известить…

— Ах, доктор Норманд! Ясно, — Меллинджер оживленно прервал своего подчиненного. — Он должен прийти сюда, как только освободится, я пригласил его с историей болезни Хинтона. А не приходит ли вам в голову, коллега, что, может быть, мы вообще разыскиваем не того, кого следует?

— Прошу прощения, сэр?..

— А где гарантия, что тот, за кем мы так упорно гоняемся, в самом деле Хинтон? И, главное, не отвлекают ли нас все эти поиски от проблемы куда более глобальной и насущной, проблемы, от решения которой зависит будущее «Грин Хилл», на что я уже неоднократно указывал. Вот что не допускает отлагательства. — Прежде чем продолжить, доктор Меллинджер поднял голову и задумчиво облизнул губы, как бы дегустируя свои размышления. — Итак, доктор Бут, попробуем проанализировать, в чем же заключается роль Хинтона, или даже, если быть скрупулезно точным, роль всей совокупности в чем-то совпадающих и параллельных фактов, которую мы договоримся пока условно обозначать условным термином «комплекс Хинтона».

— Мы должны проанализировать этот комплекс, сэр? Вы подразумеваете — диагностировать?

— Нет-нет, Бут. Речь идет о феномене Хинтона, о его чисто метафизической сути. Короче: думали ли вы о том, почему мы так мало знаем об этом загадочном больном, почему у него нет индивидуальности, почему он не оставил практически никаких следов?

— Я даже не пытаюсь оспорить ваши слова, господин главный врач, — повинился Бут. — Не могу себе простить, что был так преступно равнодушен к своему пациенту.

— Ну, полно, полно, доктор! Я ведь знаю, какой огромный объем работы вы выполняете. В ближайшем будущем я намерен внести кардинальные изменения в работу нашей клиники, и, смею вас заверить, ваш титанический труд получит надлежащую оценку. Абсолютно убежден, что на один из главных административных постов (позвольте пока умолчать, какой именно) лучшего кандидата, чем вы, не найти.

Не поднимаясь с кресла, Бут подтянулся — беседа принимала весьма интересный для него характер. Доктор

Меллинджер оценил это проявление благодарности поощрительным наклоном головы.

— Как я уже отмечал, доктор, в вашем ведении много больных. Все они в одинаковой больничной одежде, помещены в совершенно идентичные палаты, пользуются в большинстве одинаковым лечением. Признаюсь вам, — доверительно сообщил главный врач, не пряча лукавой улыбки, — для меня тоже все они кажутся похожими друг на друга. Право же, когда доктор Норманд или вы извещаете меня о поступлении нового больного, я непроизвольно представляю личность с характерной для нашего учреждения внешностью: одинаковые пустые глаза, распущенные губы, бесформенное лицо; а зовут ли его Смит, Браун или Хинтон, совершенно неважно.

Разведя руками, Меллинджер низко склонился над столом.

— Из моих предположений, доктор, следует логический вывод: очевидно, автоматизм мышления проявился и в случае с так называемым Хинтоном. Возможно, что вы наделили индивидуальными, но стандартными чертами абсолютную фикцию, личность, которой нет.

Доктор Бут нерешительно кивнул.

— Кажется, я постигаю вашу мысль, сэр. Вы считаете, что Хинтон — точнее то, что мы называем Хинтоном, — есть не что иное, как искаженное воспоминание о каком-то другом больном.

Он нерешительно замолчал и, посмотрев на шефа, ощутил, что тот гипнотизирует его, как кобра свою жертву.

— Доктор Бут, прошу ответить, какими доказательствами подлинного существования Хинтона мы располагаем?

— Ну, кое-что имеется, сэр, хотя бы… — Бут никак не мог прийти в себя, — хотя бы документы о поступлении. Ну, конечно, еще история болезни.

Меллинджер посмотрел на него с сочувствием и великодушно улыбнулся.

— Милый Бут, то, что вы называете, просто жалкие бумажные лоскуты. И это вы считаете доказательством подлинности человека? Да знаете ли вы, о чем думает машинистка, пока печатает! Она вам такого насочиняет… За доказательство можно принять лишь физическое появление субъекта во времени и в пространстве, либо в крайнем случае четкие представления в памяти об этом появлении. Положа руку на сердце, сможете ли признать выполненным любое из этих условий?