Джеймс Баллард - Затонувший мир [авторский сборник]

Пораженный, я только развел руками.

— Уникальное совпадение?

Жорж кивнул.

— Еще одно совпадение в том, что этот Веронезе, как и наш Леонардо, был похищен вскоре после реставрации. Через два года холст нашли в Венеции чуть подпорченным. Известно, что с тех пор картину не реставрировали. — Жорж помолчал. — Вам понятно?

— В какой-то степени. Очевидно, вы считаете, что при реставрации холста Веронезе обнаружится совсем другой Агасфер — настоящий рисунок художника?

— Если вы до сих пор сомневаетесь, поглядите остальные снимки.

Мы поднялись и стали рассматривать репродукции. На каждой — у Пуссена, Гольбейна, Гойи, Рубенса — была изображена та же фигура, то же сумрачное смуглое лицо, выражавшее мудрое сострадание.

При различных стилях художников сходство этого персонажа особенно поражало. Поза его также повторялась на всех картинах, а трактовка духовного образа совершенно расходилась с каноническим образом Агасфера. Теперь и я заразился убежденностью Жоржа.

— Во всех случаях, Чарли, — говорил он, — картины были похищены после реставрации. Даже Гольбейна из коллекции Геринга некто изменивший рейху сумел выкрасть после реставрации художниками в концлагере. Как же сильно вор боялся, что в этих картинах мир увидит подлинную суть Агасфера?

— Жорж, а вы не торопитесь с выводами? Где доказательства, что и на остальных картинах, как у Леонардо, под новым прячется ранний, подлинно авторский рисунок?

— Доказательств нет. Ведь любой музей не придет в восторг, узнав, что их экспонат не вполне подлинный. Знаю, это все еще кажется вам невероятным, тогда дайте другое объяснение.

Я подошел к окну, надеясь, что шум и движение лондонской жизни помогут мне прийти в себя.

— Так вы действительно полагаете, что Агасфер в черном одеянии сейчас разгуливает по этим улицам? Что уже несколько веков он крадет и исправляет картины, где он изображен отталкивающим Христа? Это же абсурд!

— Не меньший, чем кража картин. Ведь ясно, что это мог сделать только человек, не признающий законов и норм современного мира.

Мы посмотрели друг другу в глаза.

— Ладно, допустим, что вы правы, — сказал я, стараясь успокоиться и не обидеть Жоржа. Его убежденность в своей правоте постепенно возбуждала и меня. — Тогда самое простое — мирно ждать, когда картина Леонардо вернется?

— Не стоит. Большинство похищенных полотен исчезали на десять — двадцать лет. Возможно, борьба с пространством и временем опустошает его, а может быть, собственное изображение на оригиналах так потрясает… — Он прервал свою речь, когда я двинулся к нему. — Слушайте, Чарли, это так невероятно, что становится похожим на правду. Возможно, этот человек — большой меценат. Он остро ощущает свою вину перед художниками, писавшими распятие. Давайте начнем с аукционов. Наступит миг, когда мы встретим его лицо, черные глаза, профиль, когда он будет охотиться за очередным «Распятием» или «Положением во гроб». Может быть, вы уже видели его?

Я сосредоточился, вспоминая облик черноглазого скитальца. «Иди быстрее», — сказал он Христу, когда тот шел мимо него, влача на Голгофу свой крест. И услышал в ответ: «Я иду, но ты будешь ожидать моего возвращения». Я уже хотел ответить: «Нет», но что-то удерживало меня, мне виделся невнятный образ. Красивый восточный профиль мужчины в изысканном темно-полосатом костюме, в руках трость с золотой рукояткой; он назначает цену через посредника…

— Он вам встречался? — Жорж шагнул ко мне. — Чарли, как будто и я его видел.

— Боюсь сказать твердо, Жорж, но… Я точно знаю, что видел похожее лицо, но оно гораздо ближе к исправленному портрету Агасфера, чем к рисунку Леонардо. Черт возьми! Если принять вашу фантастическую версию, значит, этот человек встречался с Леонардо, Микеланджело, Тицианом и Рембрандтом?

— И не только с ними, — задумчиво заключил Жорж.

Жорж вернулся в Париж, а я большую часть следующего месяца посвятил аукционам, высматривая мужчину с характерным восточным профилем. Я уже поверил в его реальность и не рассматривал предположение Жоржа как неуемную фантазию.

Мне пришла мысль посоветоваться об этом со своими служащими, и, как ни странно, двое из них подтвердили, что смутно припоминают его. Теперь я уже не мог отрешиться от фантазий Жоржа де Стаэля. Сведений о пропавшей картине не поступало, полное отсутствие информации обескураживало и органы сыска, и мир искусства. Поэтому гора свалилась с моих плеч, когда через пять недель мне вручили телеграмму: «Чарли, срочно приезжайте. Я его видел. Жорж де Стаэль».

Пока такси мчалось от аэропорта Орли на бульвар Маделен, я смотрел на сады Тюильри, как будто в самом деле надеялся увидеть за деревьями высокою человека в черном, крадущегося со скатанным полотном под мышкой. Неужели Жорж де Стаэль окончательно заразил меня своим безумием или же Агасфер существует на самом деле?

Когда я встретился с Жоржем у входа в «Норманд и компания», его рукопожатие было как всегда крепким, а лицо спокойным. В кабинете он откинулся в кресле, поглядел на меня с многозначительной улыбкой и после некоторой паузы произнес:

— Чарли, он в Париже, остановился в «Риде». Он приехал на аукцион мастеров девятнадцатого и двадцатого веков. При удаче вы увидите его уже нынешним вечером. — Сомнения вспыхнули во мне, но Жорж не дал мне возразить. — Он точно такой, каким нам виделся, Чарли. Высокий, мощно сложенный, грациозный, как каменная статуя. Леонардо и Гольбейн точно уловили его облик, особенно странный, напряженный взгляд, напоминающий о вихрях пустынь и глубоких ущелий.

— Когда же вы его увидели?

— Вчера, после полудня. Мы уже завершали распродажу картин девятнадцатого века, когда на продажу выставили небольшого Ван Гога, не лучшую копию «Доброго самаритянина». Одна из его картин периода последней фазы душевной болезни, заполненная загадочными спиралями и фигурами, похожими на загнанных животных. Лицо самаритянина заставило меня вспомнить об Агасфере. Именно в эту минуту я взглянул в забитый до отказа зал и был потрясен. Он сидел в нескольких футах от меня, в первом ряду, и глядел мне в лицо. Я едва отвел от него взгляд. Когда торг начался, он в азарте сразу поднял цену до двух тысяч франков.

— И приобрел картину?

— К счастью, я был начеку. Мне нужно было убедиться, что это тот, кого мы ищем. Раньше он позировал только для изображения Агасфера, но спустя время, когда лишь редкие художники брались за этот сюжет, чувство вины могло заставить его согласиться служить моделью для других персонажей, хотя бы доброго самаритянина. Он довел цену до пятнадцати тысяч, хотя максимальная цена не превышала десяти, и мне пришлось снять картину с торгов. Я уверен, что если это Агасфер, то он вернется сегодня же, поэтому я сразу вызвал и вас и полицию. Двое людей Карно будут здесь к вечеру. Пришлось выдумать какую-то историю, которой они поверили. Естественно, когда я снимал Ван Гога с торгов, разразился невероятный скандал. Все решили, что я не в себе. Наш смуглый друг аж подпрыгивал в кресле, допытываясь о причинах. Я выдумал, что не вполне убежден в подлинности картины и должен заботиться о репутации галереи, но если эксперты не найдут признаков подделки, то картина пойдет на аукцион завтра.