Джеймс Баллард - Водный мир

Опершись на локоть, он улыбнулся Беатрисе, которая напряженно сидела, каждой из ладоней закрывая по голой коленке — будто мышь, наблюдающая за особенно ловким котом.

— А как насчет вас, мисс Даль? Вы выглядите несколько меланхолично. Быть может, легкий отпечаток темпорального недуга? Хроноклазмическая кессонная болезнь? — Странгмен фыркнул, наслаждаясь остроумной репликой, а Беатриса тихо сказала:

— Обычно мы здесь очень устаем, мистер Странгмен. Между прочим, мне не нравятся ваши аллигаторы.

— Они не причинят вам вреда. — Откинувшись на спинку трона, Странгмен изучал любопытную троицу. — Все это очень странно. — Через плечо он бросил краткую команду стюарду, затем, хмурясь, снова развалился на троне. Керанс вдруг понял, что кожа на его лице и руках — неправдоподобно белая, лишенная даже всякой пигментации. Сильный загар Керанса, как и у Беатрисы с доктором Бодкиным, делал его практически неотличимым от остальной части негритянской команды, где смутное различие между мулатами и квартеронами совсем исчезло. Один лишь Странгмен сохранил изначальную бледность, еще сильнее подчеркивая этот эффект выбором белого костюма.

На палубе появился гологрудый негр в фуражке, пот ручьями сбегал по его мощным мускулам. Ростом он был за метр восемьдесят, однако ширина покатых плеч заставляла его казаться не слишком высоким и кряжистым. Манеры негра были почтительны и внимательны, и Керанс задумался, каким образом Странгмену удается поддерживать свой авторитет среди команды, а также почему они мирятся с его грубым, бессердечным тоном.

Странгмен кратко представил негра.

— Это Адмирал, мой главный погоняла. Если меня не окажется поблизости, когда я вам понадоблюсь, смело обращайтесь к нему. — Он встал, сходя с помоста. — Прежде чем вы меня покинете, позвольте устроить для вас краткую экскурсию по моему кораблю с сокровищами. — С хищно поблескивающими глазами Странгмен галантно подал руку Беатрисе. Та робко ее приняла.

В свое время, предположил Керанс, плавучая база была игорным пароходом, плавучим притоном, пришватованным где-нибудь за пределами пятимильного радиуса Мессины или Бейрута — или в прибежище какой-нибудь эстуарной [4] Эстуарий — однорукавное воронкообразное устье реки, подверженное действию сильных приливов. бухты под более мягким, более терпимым небом к югу от экватора. Когда они уходили с палубы, группа матросов опускала к водной кромке древние сходни с орнаментом, где облезающую позолоту перил затенял белый шатер из вагонки, разукрашенный золотистыми кистями и драпировкой, скрипящий на своих шкивах подобно канатному бельведеру. Интерьер судна был выполнен в сходном стилизованном барокко. Бар, ныне темный и закрытый, что располагался в передней части смотровой палубы, напоминал кормовую надстройку парадного галеона, чей портик поддерживали нагие позолоченные кариатиды. Полуколонны поддельного мрамора образовывали небольшие лоджии, уводившие в уединенные альковы и столовые, тогда как раздвоенная центральная лестница представляла собой скверную съемочную площадку Версаля — эфирное изобилие пыльных купидонов и канделябров вкупе с закопченной латунью, покрытой плесенью и подкрашенной ярью-медянкой.

Однако бывшие рулеточные колеса и столики для шмен-де-фер [5] Шмен-де-фер — карточная игра «железка», дословно переводится как «железная дорога» (фр.). исчезли, а обожженный паркетный пол сплошь был покрыт массой ящиков и коробок, громоздившихся даже у окон с проволочными сетками — так что лишь слабый отраженный свет просачивался внутрь. Все было надежно упаковано и заклеено, однако на старом карточном столике красного дерева в одном из углов Керанс заметил коллекцию бронзовых и мраморных торсов и конечностей — фрагментов скульптур, ожидавших рассортировки.

Странгмен помедлил у подножия лестницы, срывая с одной из фресок полоску выцветшей темперы.

— Здесь все просто на кусочки рассыпается. Вряд ли соответствует стандартам «Рица», доктор. Завидую вашему хорошему вкусу.

Керанс пожал плечами.

— Теперь тут все равно малопрестижная зона. — Он подождал, пока Странгмен отопрет дверь, и они вошли в главный складской трюм — мглистую и душную пещеру, полную больших деревянных ящиков, где пол был усыпан опилками. Теперь они уже не находились в охлаждаемой части судна, и Адмирал с еще одним матросом следовали за ними вплотную, постоянно обдувая их из прикрепленного к стенному вентилю шланга холодным как лед воздухом. Странгмен щелкнул пальцами, и Адмирал принялся спешно убирать брезентовые полотна, развешанные между ящиками.

В тусклом свете Керанс сумел разглядеть только мерцающие очертания массивного, украшенного орнаментом запрестольного образа в дальнем конце трюма, снабженного искусными завитками росписей и возвышающимися канделябрами в виде дельфинов, а также увенчанного неоклассическим просцениумом, который вполне мог бы накрыть небольшой домик. Рядом с образом стояла дюжина статуй, в основном Позднего Возрождения, а к ним были прислонены десятки массивных позолоченных рам. Дальше располагались несколько меньших по размеру запрестольных образов и триптихов, прекрасно сохранившаяся кафедра проповедника, обшитая панелями с позолотой, три больших конных статуи, где в конские гривы все еще вплетались отдельные нити морских водорослей, несколько пар громадных кафедральных дверей с золотой и серебряной чеканкой, а также немалых размеров ступенчатый мраморный фонтан. Металлические полки по бокам трюма были загружены менее габаритными старинными вещицами: урнами для приношений, кубками, щитами и подносами, фрагментами декоративных доспехов, ритуальными чернильными приборами и тому подобным.

Все еще держа под руку Беатрису, Странгмен широким жестом обвел лежащие перед ним реликвии. Керанс услышал, как он упоминает Сикстинскую капеллу и Усыпальницу Медичи, но в этот момент Бодкин пробормотал:

— С эстетической точки зрения почти все здесь мусор, подобранный только из-за содержащегося в нем золота. Но и золота тут немного. Чего же все-таки этот человек добивается?

Керанс кивнул, наблюдая за облаченным в белый костюм Странгменом и стоявшей рядом с ним голоногой Беатрисой. Внезапно он вспомнил картину Дельво с танцующими скелетами в смокингах. Белое как мел лицо Странгмена напоминало череп, и в его поведении было что-то от веселости скелетов. Без особой на то причины он вдруг почувствовал острое отвращение к этому человеку, причем враждебность эта носила скорее обобщенный, нежели личный характер.

— Итак, Керанс, что вы об этом думаете? — Странгмен развернулся в конце одного из проходов и направился обратно, рявкнув Адмиралу приказ снова закрыть экспонаты. — Как, впечатляет?