Джеймс Баллард - Водный мир

Керансу удалось отвести взгляд от лица Странгмена и еще раз взглянуть на награбленные древности.

— Похоже на скелет, — откровенно признался он.

Странгмен в недоумении замотал головой.

— На скелет? Черт побери, о чем вы толкуете? Керанс, вы спятили! Скелет, Боже милостивый! Скелет!

После этого измученного стона Адмирал подхватил рефрен, вначале негромко произнося это слово себе под нос, словно исследуя незнакомый предмет, а затем все стремительней и стремительней повторяя его в какой-то нервной разрядке — широкая физиономия негра расплылась от смеха. Другой матрос присоединился, и они вместе принялись на все лады распевать рефрен, корчась над пожарным шлангом, будто ритуальные танцоры со змеями.

— Скелет! Ага, кореш, тама сплошь скелет! Скелет тама, скелет, тама скелет!..

Странгмен гневно за ними наблюдал, желваки у него на лице смыкались и размыкались, будто наручники. Не в силах переносить столь явное проявление грубости и злонравия, Керанс повернулся, чтобы выйти наружу. Разгневанный Странгмен бросился вслед за ним — и, толкнув ладонью в спину, буквально вышвырнул Керанса из трюма.

Пятью минутами позже, когда они отплывали в одной из шаланд, Адмирал и с полдюжины других членов команды выстроились у перил, все еще распевая и пританцовывая. К Странгмену вернулся его обычный юмор, и он спокойно и отстраненно стоял поодаль в своем белом костюме, иронически помахивая отъезжающим.

В течение следующих двух недель, пока южный горизонт становился все темнее от близящихся дождевых облаков, Керанс часто виделся со Странгменом. Обычно Странгмен стремительно носился в своем гидроплане по лагунам, сменив белый костюм на шлем и комбинезон, и наблюдал за работой спасательных команд. По одной шаланде с шестью матросами на борту работало в каждой из трех лагун — водолазы методично обследовали затопленные здания. Время от времени безмятежная рутина погружения нарушалась звуками ружейной пальбы, когда приканчивали осмелившегося слишком уж приблизиться к водолазам аллигатора.

Сидя в темном номере отеля, Керанс держался подальше от лагуны, всей душой желая Странгмену почаще нырять за своей воровской добычей, ибо тем скорее тому предполагалось отбыть. Сновидения все настойчивей вторгались в его бодрствование, а разум Керанса становился все более опустошенным и изолированным. Единственная временная плоскость, в которой существовали Странгмен и его люди, казалась столь прозрачной, словно имела самые минимальные притязания на реальность. Время от времени, когда Странгмен прибывал его навестить, Керанс на несколько минут появлялся в этой маловажной плоскости, однако реальный центр его сознания оставался где-то в другом месте.

Достаточно курьезно, но после первоначального раздражения у Странгмена развилась скрытая симпатия к Керансу. Спокойный, несколько угловатый ум биолога оказался превосходной мишенью для сдержанного юмора Странгмена. Порой он искусно передразнивал Керанса, с серьезным видом беря его под руку во время одного из диалогов и благонамеренным голосом заявляя:

— Знаете, Керанс, а наш выход из моря двести миллионов лет тому назад вполне мог быть тяжелой травмой, от которой мы так никогда и не оправились…

В другой раз Странгмен выслал ялик с двумя матросами в лагуну Керанса. Выбрав одно из крупнейших зданий на противоположном берегу, они на его фасаде десятиметровыми буквами начертали:

Керанс не принимал это поддразнивание близко к сердцу, совсем его игнорируя, когда из-за недостаточного успеха у водолазов оно становилось слишком резким. Погружаясь назад в прошлое, он терпеливо ожидал прихода ливней.

Только после устроенного Странгменом водолазного празднества Керанс впервые осознал истинную природу своего страха перед этим человеком.

Вечеринка была задумана Странгменом как прием, на котором трое отшельников сошлись бы вместе. В своей лаконичной и бесцеремонной манере Странгмен приступил к осаде Беатрисы, пользуясь Керансом как средством для легкого доступа в ее апартаменты. Выяснив, что члены троицы редко видятся друг с другом, он, судя по всему, решил применить альтернативный подход, подкупая Керанса и Бодкина обещаниями богатых запасов кухни и погреба. Беатриса, однако, всякий раз отказывалась от приглашений на ленч и полночный завтрак — Странгмен со своим антуражем из аллигаторов и одноглазых мулатов по-прежнему ее пугал. Посему приемы, как правило, отменялись.

Однако подлинная причина для этого «водолазного празднества» была куда более практической. Через некоторое время Странгмен заметил, как Бодкин плавает на плоскодонке по протокам бывшего университетского городка — и с тех пор старика, к его немалому удивлению, частенько стала сопровождать по узким каналам одна из шаланд с драконьими глазами, экипированная Адмиралом или Большим Цезарем и закамуфлированная ветвями древовидного папоротника, будто сбившийся с курса карнавальный плот. Приписывая собственные мотивы другим, Странгмен предположил, что Бодкин выискивает какое-то давным-давно припрятанное сокровище. Фокус его подозрений в конце концов сосредоточился на затопленном планетарии — единственном подводном здании, подступ к которому был несложен. Странгмен выставил постоянную стражу у небольшого озерца примерно в двухстах метрах от центральной лагуны, на дне которого находился планетарий, но когда Бодкин так и не объявился там глухой ночью в ластах и акваланге, Странгмен потерял терпение и решил его опередить.

— Подберем вас завтра в семь утра, — сказал он Керансу. — Коктейли с шампанским, холодные закуски, и мы наконец выясним, что такое там прячет старина Бодкин.

— Ей-богу, Странгмен, могу и так вам сказать. Только свои утраченные воспоминания. Они для него стоят всех сокровищ в мире.

Но Странгмен, в приступе скептического смеха, с ревом умчался прочь в своем гидроплане, оставив Керанса беспомощно цепляться за отчаянно раскачивающуюся пристань.

Ровно в семь часов на следующее утро за Керансом приехал Адмирал. Они забрали с собой Беатрису и доктора Бодкина, а затем направились к плавучей базе, где Странгмен заканчивал свои приготовления к погружению. Вторая шаланда была загружена водолазным снаряжением — и аквалангами, и скафандрами, — а также насосом и телефоном. Водолазная клетка свисала со шлюпбалки, но Странгмен заверил их, что озерцо очищено от игуан и аллигаторов и что нет никакой необходимости оставаться под водой в клетке.

Керанс весьма скептически воспринял это заверение, однако на сей раз Странгмен сдержал свое слово. Озерцо действительно оказалось полностью очищено. У каждого подводного входа в водоем были опущены стальные решетки, а верхом на заграждениях сидели вооруженные стражи с острогами и дробовиками. Когда они вошли в озерцо и пришвартовались у тенистого берегового балкона на восточной стороне, последняя связка гранат была брошена в воду, и резкие пульсирующие взрывы извергли на поверхность массу оглушенных угрей, креветок и сомастероидей, которых тут же проворно отгребли в сторону.