Майкл Крайтон - Стрела времени - английский и русский параллельные тексты

Professor Johnston often said that if you didn't know history, you didn't know anything. You were a leaf that didn't know it was part of a tree.

Но суть заключалась в том, что основы современного мира были заложены именно в Средневековье. Все, начиная от системы правосудия до моноэтнического государства, от технологии до концепции романтичной любви первоначально возникло в средневековые времена. И самим понятием «рыночная экономика», которой эти биржевые маклеры поклонялись, они были обязаны Средневековью. Если они не знали этого, значит, они не знали главного о том, кем они сами являются. Почему они делают то, что делают. Откуда они возникли.

Профессор Джонстон часто говорил, что человек, не знающий истории, не знает ничего Это все равно что лист, не знающий, что он является частью дерева.

The stock trader continued, pushing in the stubborn way that some people did when confronted with their own ignorance: “Really? England used to own part of France? That doesn't make any sense. The English and French have always hated each other.”

А биржевик продолжал наскакивать на Марека. Именно так все невежи отстаивают свое право на незнание.

— Да что за чушь вы несете! Англия владела частью Франции? Это же совершенный бред Англичане и французы всегда ненавидели друг друга.

“Not always,” Marek said. “This was six hundred years ago. It was a completely different world. The English and French were much closer then. Ever since soldiers from Normandy conquered England in 1066, all the English nobility were basically French. They spoke French, ate French food, followed French fashions. It wasn't surprising they owned French territory. Here in the south, they had ruled Aquitaine for more than a century.”

— Вовсе не всегда, — возразил Марек. — Ведь мы говорим о том, что происходило шестьсот лет назад. Мир тогда был совсем не таким, как теперь. И англичане с французами были намного ближе друг к другу. После того как норманны в 1066 году захватили Англию, практически вся аристократия на острове оказалась французской. Они говорили по-французски, ели французские блюда, одевались по французской моде. И не следует видеть ничего удивительного в том, что они оккупировали французскую территорию. Вот и здесь, на юге, они больше ста лет владели Аквитанией.

“So? What was the war about? The French decided they wanted it all for themselves?”

“More or less, yes.”

“Figures,” the man said, with a knowing nod.

— Допустим. Но все же чего ради велась эта война? Вероятно, французы решили возвратить все эти земли себе?

— Примерно так.

— Ну и людишки! — буркнул биржевик.

Marek lectured on. Chris passed the time trying to catch Kate's eye. Here in candlelight, the angles of her face, which looked hard, even tough, in sunlight, were softened. He found her unexpectedly attractive.

But she did not return his look. Her attention was focused on her stockbroker friends. Typical, Chris thought. No matter what they said, women were only attracted to men with power and money. Even manic and sleazy men like these two.

Марек говорил так, будто читал лекцию первокурсникам, а Крис тем временем изучал глаза Кейт. Сейчас, при свете люминесцентных ламп, черты ее лица, которые при свете солнца казались грубыми, выглядели гораздо мягче. Она вдруг показалась ему привлекательной.

Но девушка не реагировала на его взгляды, полностью сосредоточившись на своих приятелях-биржевиках.

«Обычное дело, — подумал Крис. — Женщины тянутся к тем, у кого есть власть и деньги. Даже к таким бездарям и пустобрехам, как эта парочка».

He found himself studying their watches. Both men wore big, heavy Rolexes, but the metal watchbands were fitted loosely, so the watches flopped and dangled down their wrists, like a woman's bracelet. It was a sign of indifference and wealth, a casual sloppiness that suggested they were permanently on vacation. It annoyed him.

Он поймал себя на том, что рассматривает часы своих соседей по столу. Оба носили большие тяжелые «Ролексы», но металлические браслеты их часов были расстегнуты, и они свободно болтались на запястьях, словно женские украшения. Это был символ богатства и независимости, случайная небрежность, подчеркивавшая, что обладатели этих часов находятся в отпуске. Манеры этих людей все сильнее раздражали его.

When one of the men began to play with his watch, flipping it around on his wrist, Chris finally could stand it no longer. Abruptly, he got up from the table.

He mumbled some excuse about having to check on his analyses back at the site, and headed down the rue Tourny toward the parking lot at the edge of the old quarter.

All along the street, it seemed to him that he saw only lovers, couples strolling arm in arm, the woman with her head on the man's shoulder. They were at ease with each other, having no need to speak, just enjoying the surroundings. Each one he passed made him more irritable, and made him walk faster.

Когда один из мужчин принялся играть с часами — он крутил их вокруг запястья, звонко пощелкивая браслетом, — Крис наконец не выдержал. Он резко поднялся из-за стола, пробормотав что-то насчет того, что ему необходимо проверить результаты последних анализов образцов, найденных в раскопках, и торопливо зашагал по улице Турни в сторону автостоянки, находившейся на краю старинного квартала.

Ему казалось, что на всем протяжении улицы он встречал только влюбленные пары, прогуливавшиеся под руку; каждая женщина обязательно шла, склонив голову на плечо спутника. Никто не разговаривал, молча наслаждаясь созерцанием окружающего. И с каждой встречающейся парой его раздражение становилось все сильнее, заставляя ускорять и ускорять шаги.

It was a relief when he finally got to his car, and drove home.

Nigel!

What kind of an idiot had a name like Nigel?

Когда он в конце концов уселся в автомобиль и поехал домой, то почувствовал, что у него на душе стало намного легче.

Найджел.

Каким же идиотом нужно быть, чтобы носить такое имя!

The following morning, Kate was again hanging in the Castelgard chapel when her radio crackled and she heard the cry “Hot tamales! Hot tamales! Grid four. Come and get it! Lunch is served.”

На следующее утро Кейт опять висела в своей страховочной сбруе под сводами кастельгардской часовни, когда вдруг ее радиотелефон захрипел и сообщил:

— Горячие тамалес! [Тамал, тамале — толченая кукуруза с мясом и красным перцем (мексиканское блюдо)] Горячие тамалес! Четвертый участок! Приходите попробовать! Завтрак подан.

That was the team's signal that a new discovery had been made. They used code words for all their important transmissions, because they knew local officials sometimes monitored them. At other sites, the government had occasionally sent agents in to confiscate discoveries at the moment they were first found, before the researchers had a chance to document and evaluate them. Although the French government had an enlightened approach to antiquities—in many ways better than Americans—individual field inspectors were notoriously inconsistent. And, of course, there was often some feeling about foreigners appropriating the noble history of France.

Это было принятое в экспедиции условное кодированное сообщение о новом открытии. Археологи разработали систему кодов для всех важных сообщений, так как было известно, что местные власти частенько прослушивали переговоры. На различных раскопках уже бывали случаи, когда представители правительства являлись и конфисковывали находки, прежде чем исследователи успевали хотя бы вкратце изучить их и сделать полноценное описание. Хотя французское правительство относилось к археологам довольно лояльно, даже доброжелательно — пожалуй, гораздо лучше, чем американские власти, — отдельные его представители на местах пользовались печальной известностью благодаря непоследовательности своих поступков. И, конечно, частенько встречались проявления ревности к иностранцам, копавшимся в истории благородной Франции.

Grid four, she knew, was over at the monastery. She debated whether to stay in the chapel or to go all the way over there, but finally she decided to go. The truth was that much of their daily work was dull and uneventful. They all needed the renewed enthusiasm that came with the excitement of discoveries.