Мэри Шелли - Франкенштейн, или Современный Прометей - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Мэри Шелли - Франкенштейн, или Современный Прометей - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Научная Фантастика. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Франкенштейн, или Современный Прометей - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Мэри Шелли
Жанр:

Научная Фантастика
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

5/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
100

1

2

3

4

5

Мэри Шелли - Франкенштейн, или Современный Прометей - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Франкенштейн, или Современный Прометей - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Мэри Шелли, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Первая книга начинающего автора, которому к тому же исполнилось лишь 19 лет, весьма редко становится достоянием национальной литературы и приобретает мировую известность. Однако судьба повести Мэри Шелли `Франкенштейн, или Современный Прометей` сложилась именно так. Написанная почти два века назад, она оставила глубокий след в европейской и американской литературе. Сегодня можно смело сказать, что `Франкенштейн` стоит у истоков жанра научной фантастики. Это, обладающее мрачной, но необыкновенно сильной энергетикой повествование об ученом, уникальное изобретение которого обернулось трагедией для него и окружающих, предвосхитило пессимистические мотивы ряда современных научно-фантастических произведений. Не случайно уже в XX веке к этому сюжету обращались многие писатели, а сама повесть была многократно экранизирована. Имя же самого Франкенштейна, человека, создавшего злую силу, с которой он не смог справиться, сделалось нарицательным.

Франкенштейн, или Современный Прометей - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Франкенштейн, или Современный Прометей - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Мэри Шелли

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

When I was about fifteen years old we had retired to our house near Belrive, when we witnessed a most violent and terrible thunderstorm.	Когда мне пошел пятнадцатый год, мы переехали на нашу загородную дачу возле Бельрив и там стали свидетелями на редкость сильной грозы.
It advanced from behind the mountains of Jura, and the thunder burst at once with frightful loudness from various quarters of the heavens.	Она пришла из-за горного хребта Юры; гром страшной силы загремел отовсюду сразу.
I remained, while the storm lasted, watching its progress with curiosity and delight.	Пока длилась гроза, я наблюдал ее с любопытством и восхищением.
As I stood at the door, on a sudden I beheld a stream of fire issue from an old and beautiful oak which stood about twenty yards from our house; and so soon as the dazzling light vanished, the oak had disappeared, and nothing remained but a blasted stump.	Стоя в дверях, я внезапно увидел, как из мощного старого дуба, росшего в каких-нибудь двадцати ярдах от дома, вырвалось, пламя, а когда исчез этот слепящий свет, исчез и дуб, и на месте его остался один лишь обугленный пень.
When we visited it the next morning, we found the tree shattered in a singular manner.	Подойдя туда на следующее утро, мы увидели, что гроза разбила дерево необычным образом.
It was not splintered by the shock, but entirely reduced to thin ribbons of wood.	Оно не просто раскололось от удара, но все расщепилось на узкие полоски.
I never beheld anything so utterly destroyed.	Никогда я не наблюдал столь полного разрушения.
Before this I was not unacquainted with the more obvious laws of electricity.	Я и прежде был знаком с основными законами электричества.
On this occasion a man of great research in natural philosophy was with us, and excited by this catastrophe, he entered on the explanation of a theory which he had formed on the subject of electricity and galvanism, which was at once new and astonishing to me.	В тот день у нас гостил один известный естествоиспытатель. Случай с дубом побудил его изложить нам собственные свои соображения о природе электричества и гальванизма, которые были для меня и новы и удивительны.
All that he said threw greatly into the shade Cornelius Agrippa, Albertus Magnus, and Paracelsus, the lords of my imagination; but by some fatality the overthrow of these men disinclined me to pursue my accustomed studies.	Все рассказанное им отодвинуло на задний план властителей моих дум - Корнелия Агриппу, Альберта Великого и Парацельса; но свержение этих идолов одновременно отбило у меня и охоту к обычным занятиям.
It seemed to me as if nothing would or could ever be known.	Я решил, что никто и никогда не сможет ничего познать до конца.
All that had so long engaged my attention suddenly grew despicable.	Все, что так долго занимало мой ум, вдруг показалось мне не стоящим внимания.
By one of those caprices of the mind which we are perhaps most subject to in early youth, I at once gave up my former occupations, set down natural history and all its progeny as a deformed and abortive creation, and entertained the greatest disdain for a would-be science which could never even step within the threshold of real knowledge.	Повинуясь одному из тех капризов, которые более свойственны ранней юности, я немедленно оставил свои занятия, объявил все отрасли естествознания бесплодными и проникся величайшим презрением к этой псевдонауке, которой не суждено даже переступить порога подлинного познания.
In this mood of mind I betook myself to the mathematics and the branches of study appertaining to that science as being built upon secure foundations, and so worthy of my consideration.	В таком настроении духа я принялся за математику и смежные с нею науки, покоящиеся на прочном фундаменте, а потому достойные моего внимания.

Thus strangely are our souls constructed, and by such slight ligaments are we bound to prosperity or ruin.	Вот как странно устроен человек и какие тонкие грани отделяют нас от благополучия или гибели.
When I look back, it seems to me as if this almost miraculous change of inclination and will was the immediate suggestion of the guardian angel of my life - the last effort made by the spirit of preservation to avert the storm that was even then hanging in the stars and ready to envelop me.	Оглядываясь назад, я вижу, что это почти чудом совершившаяся перемена склонностей была подсказана мне моим ангелом-хранителем; то была последняя попытка добрых сил отвратить грозу, уже нависшую надо мной и готовую меня поглотить.
Her victory was announced by an unusual tranquillity and gladness of soul which followed the relinquishing of my ancient and latterly tormenting studies.	Победа доброго начала сказалась в необыкновенном спокойствии и умиротворении, которые я обрел, отказавшись от прежних занятий, в последнее время ставших для меня наукой.
It was thus that I was to be taught to associate evil with their prosecution, happiness with their disregard.	Мне следовало бы тогда же почувствовать, что эти занятия для меня гибельны и что мое спасение - в отказе от них.
It was a strong effort of the spirit of good, but it was ineffectual.	Дух добра сделал все возмножное, но тщетно.
Destiny was too potent, and her immutable laws had decreed my utter and terrible destruction.	Рок был слишком могуществен, и его непреложные законы несли мне ужасную гибель.
Chapter 3	Глава III
When I had attained the age of seventeen my parents resolved that I should become a student at the university of Ingolstadt.	Когда я достиг семнадцати лет, мои родители решили определить меня в университет города Ингольштадта.
I had hitherto attended the schools of Geneva, but my father thought it necessary for the completion of my education that I should be made acquainted with other customs than those of my native country.	Я учился в школе в Женеве, но для завершения моего образования отец счел необходимым, чтобы я ознакомился с иными обычаями, кроме отечественных.
My departure was therefore fixed at an early date, but before the day resolved upon could arrive, the first misfortune of my life occurred - an omen, as it were, of my future misery.	Уже назначен был день моего отъезда, но, прежде чем он наступил, в моей жизни произошло первое несчастье, словно предвещавшее все дальнейшие.
Elizabeth had caught the scarlet fever; her illness was severe, and she was in the greatest danger.	Элизабет заболела скарлатиной: она хворала тяжело и жизнь ее была в опасности.
During her illness many arguments had been urged to persuade my mother to refrain from attending upon her.	Все пытались убедить мою мать остерегаться заразы.
She had at first yielded to our entreaties, but when she heard that the life of her favourite was menaced, she could no longer control her anxiety.	Сперва она послушалась наших уговоров; но, услыхав об опасности, грозившей ее любимице, не могла удержаться.
She attended her sickbed; her watchful attentions triumphed over the malignity of the distemper -Elizabeth was saved, but the consequences of this imprudence were fatal to her preserver.	Она стала ходить за больной - ее неусыпная забота победила злой недуг - Элизабет была спасена, но ее спасительница поплатилась за свою неосторожность.
On the third day my mother sickened; her fever was accompanied by the most alarming symptoms, and the looks of her medical attendants prognosticated the worst event.	На третий день моя мать почувствовала себя плохо; появились самые тревожные симптомы, и по лицам врачей можно было прочесть, что дело идет к роковому концу.

On her deathbed the fortitude and benignity of this best of women did not desert her.	Но и на смертном одре стойкость и кротость не изменили этой лучшей из женщин.
She joined the hands of Elizabeth and myself.	Она вложина руку Элизабет в мою.
"My children," she said, "my firmest hopes of future happiness were placed on the prospect of your union.	"Дети, - сказала она, - я всегда мечтала о вашем союзе.
This expectation will now be the consolation of your father.	Теперь он должен служить утешением вашему отцу.
Elizabeth, my love, you must supply my place to my younger children.	Элизабет, любовь моя, тебе придется заменить меня моим младшим детям.
Alas! I regret that I am taken from you; and, happy and beloved as I have been, is it not hard to quit you all? But these are not thoughts befitting me; I will endeavour to resign myself cheerfully to death and will indulge a hope of meeting you in another world."	О, как мне тяжело расставаться с вами! Я была счастлива и любима - каково мне покидать вас... Но это - недостойные мысли; я постараюсь примириться со смертью и утешиться надеждой на встречу с вами в ином мире".
She died calmly, and her countenance expressed affection even in death.	Кончина ее была спокойной, и лицо ее даже в смерти сохранило свою кротость.
I need not describe the feelings of those whose dearest ties are rent by that most irreparable evil, the void that presents itself to the soul, and the despair that is exhibited on the countenance.	Не стану описывать чувства тех, у кого беспощадная смерть отнимает любимое существо; пустоту, остающуюся в душе, и отчаяние, написанное на лице.
It is so long before the mind can persuade itself that she whom we saw every day and whose very existence appeared a part of our own can have departed forever - that the brightness of a beloved eye can have been extinguished and the sound of a voice so familiar and dear to the ear can be hushed, never more to be heard.	Немало нужно времени, прежде чем рассудок убедит нас, что та, кого мы видели ежедневно и чья жизнь представлялась частью нашей собственной, могла уйти навсегда, - что могло навеки угаснуть сиянье любимых глаз, навеки умолкнуть звуки знакомого, милого голоса.
These are the reflections of the first days; but when the lapse of time proves the reality of the evil, then the actual bitterness of grief commences.	Таковы размышления первых дней; когда же ход времени подтверждает нашу утрату, тут-то и начинается истинное горе.
Yet from whom has not that rude hand rent away some dear connection?	Но у кого из нас жестокая рука не похищала близкого человека?
And why should I describe a sorrow which all have felt, and must feel?	К чему описывать горе, знакомое всем и для всех неизбежное?
The time at length arrives when grief is rather an indulgence than a necessity; and the smile that plays upon the lips, although it may be deemed a sacrilege, is not banished.	Наступает наконец время, когда горе перестает быть неодолимым, его уже можно обуздывать; и, хотя улыбха кажется нам кощунством, мы уже не гоним ее с уст.
My mother was dead, but we had still duties which we ought to perform; we must continue our course with the rest and learn to think ourselves fortunate whilst one remains whom the spoiler has not seized.	Мать моя умерла, но у нас оставались обязанности, которые надо было выполнять; надо было жить и считать себя счастливыми, пока у нас оставался хоть один человек, не сделавшийся добычей смерти.
My departure for Ingolstadt, which had been deferred by these events, was now again determined upon.	Мой отъезд в Ингольштадт, отложенный изза этих событий, был теперь решен снова.
I obtained from my father a respite of some weeks.	Но я выпросил у отца несколько недель отсрочки.