Мэри Шелли - Франкенштейн, или Современный Прометей - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Мэри Шелли - Франкенштейн, или Современный Прометей - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Научная Фантастика. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Франкенштейн, или Современный Прометей - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Мэри Шелли
Жанр:

Научная Фантастика
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

5/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
100

1

2

3

4

5

Мэри Шелли - Франкенштейн, или Современный Прометей - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Франкенштейн, или Современный Прометей - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Мэри Шелли, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Первая книга начинающего автора, которому к тому же исполнилось лишь 19 лет, весьма редко становится достоянием национальной литературы и приобретает мировую известность. Однако судьба повести Мэри Шелли `Франкенштейн, или Современный Прометей` сложилась именно так. Написанная почти два века назад, она оставила глубокий след в европейской и американской литературе. Сегодня можно смело сказать, что `Франкенштейн` стоит у истоков жанра научной фантастики. Это, обладающее мрачной, но необыкновенно сильной энергетикой повествование об ученом, уникальное изобретение которого обернулось трагедией для него и окружающих, предвосхитило пессимистические мотивы ряда современных научно-фантастических произведений. Не случайно уже в XX веке к этому сюжету обращались многие писатели, а сама повесть была многократно экранизирована. Имя же самого Франкенштейна, человека, создавшего злую силу, с которой он не смог справиться, сделалось нарицательным.

Франкенштейн, или Современный Прометей - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Франкенштейн, или Современный Прометей - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Мэри Шелли

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

The saintly soul of Elizabeth shone like a shrine-dedicated lamp in our peaceful home.	Святая душа Элизабет озаряла наш мирный дом подобно алтарной лампаде.
Her sympathy was ours; her smile, her soft voice, the sweet glance of her celestial eyes, were ever there to bless and animate us.	Вся любовь ее была обращена на нас; ее улыбка, нежный голос и небесный взор постоянно радовали нас и живили.
She was the living spirit of love to soften and attract; I might have become sullen in my study, rought through the ardour of my nature, but that she was there to subdue me to a semblance of her own gentleness.	В ней жил миротворный дух любви. Мои занятия могли бы сделать меня угрюмым, моя природная горячность - грубым, если бы ее не было рядом со мной, чтобы смягчать меня, передавая мне частицу своей кротости.
And Clerval - could aught ill entrench on the noble spirit of Clerval? Yet he might not have been so perfectly humane, so thoughtful in his generosity, so full of kindness and tenderness amidst his passion for adventurous exploit, had she not unfolded to him the real loveliness of beneficence and made the doing good the end and aim of his soaring ambition.	А Клерваль? Казалось, ничто дурное не могло найти места и благородной душе Клерваля, но даже он едва ли был бы так человечен и великодушен, так полон доброты и заботливости при всем своем стремлении к опасным приключениям, если бы она не открыла ему красоту деятельного милосердия и не поставила добро высшей целью его честолюбия.
I feel exquisite pleasure in dwelling on the recollections of childhood, before misfortune had tainted my mind and changed its bright visions of extensive usefulness into gloomy and narrow reflections upon self.	Я с наслаждением задерживаюсь на воспоминаниях детства, когда несчастья еще не омрачили мой дух и светлое стремление служить людям не сменилось мрачными думами, сосредоточенными на одном себе.
Besides, in drawing the picture of my early days, I also record those events which led, by insensible steps, to my after tale of misery, for when I would account to myself for the birth of that passion which afterwards ruled my destiny I find it arise, like a mountain river, from ignoble and almost forgotten sources; but, swelling as it proceeded, it became the torrent which, in its course, has swept away all my hopes and joys.	К тому же, рисуя картины моего детства, я повествую о событиях, незаметно приведших к последующим бедствиям; ибо, желая проследить зарождение страсти, подчинившей себе впоследствии мою жизнь, я вижу, что она, подобно горной реке, возникла из ничтожных и почти невидимых источников; разрастаясь по пути, она стала потоком, унесшим все мой надежды и радости.
Natural philosophy is the genius that has regulated my fate; I desire, therefore, in this narration, to state those facts which led to my predilection for that science.	Естественные науки стали моей судьбой; поэтому в своей повести я хочу указать обстоятельства, которые заставили меня предпочесть их всем другим наукам.
When I was thirteen years of age we all went on a party of pleasure to the baths near Thonon; the inclemency of the weather obliged us to remain a day confined to the inn.	Однажды, когда мне было тринадцать лет, мы всей семьей отправились на купанье куда-то возле Тонона. Дурная погода на целый день заперла нас в гостинице.
In this house I chanced to find a volume of the works of Cornelius Agrippa.	Там я случайно обнаружил томик сочинений Корнелия Агриппы.
I opened it with apathy; the theory which he attempts to demonstrate and the wonderful facts which he relates soon changed this feeling into enthusiasm.	Я открыл его равнодушно, но теория, которую он пытается доказать, и удивительные факты, о которых он повествует, скоро превратили равнодушие в энтузиазм.
A new light seemed to dawn upon my mind, and bounding with joy, I communicated my discovery to my father.	Меня словно озарил новый свет; я поспешил сообщить о своем открытии отцу.

My father looked carelessly at the title page of my book and said,	Тот небрежно взглянул на заглавный лист моей книги и сказал:
"Ah! Cornelius Agrippa!	"А, Корнелий Агриппа!
My dear Victor, do not waste your time upon this; it is sad trash."	Милый Виктор, не трать даром времени: все это чепуха".
If, instead of this remark, my father had taken the pains to explain to me that the principles of Agrippa had been entirely exploded and that a modern system of science had been introduced which possessed much greater powers than the ancient, because the powers of the latter were chimerical, while those of the former were real and practical, under such circumstances I should certainly have thrown Agrippa aside and have contented my imagination, warmed as it was, by returning with greater ardour to my former studies.	Если бы вместо этого отец дал себе труд объяснить мне, что положения Агриппы были в свое время полностью опровергнуты и заменены новой научной системой, более основательной, - ибо мощь старой была призрачной, тогда как новая имеет под собой твердую почву реальности, - я, несомненно, отшвырнул бы Агриппу и насытил свое разгоряченное воображение, с новым усердием обратившись к школьным занятиям.
It is even possible that the train of my ideas would never have received the fatal impulse that led to my ruin.	Возможно даже, что мысли мои не получили бы рокового толчка, направившего меня к гибели.
But the cursory glance my father had taken of my volume by no means assured me that he was acquainted with its contents, and I continued to read with the greatest avidity.	Но беглый взгляд, который отец бросил на книгу, не убедил меня, что он знаком с ее содержанием, и я продолжал читать ее с величайшей жадностью.
When I returned home my first care was to procure the whole works of this author, and afterwards of Paracelsus and Albertus Magnus.	Вернувшись домой, я первым делом постарался достать полное собрание сочинений этого автора, а затем Парацельса и Альберта Великого.
I read and studied the wild fancies of these writers with delight; they appeared to me treasures known to few besides myself.	Я с наслаждением погрузился в их безумные вымыслы; книги их казались мне сокровищами, мало кому ведомыми, кроме меня.
I have described myself as always having been imbued with a fervent longing to penetrate the secrets of nature.	Я уже говорил, что всегда был одержим страстным стремлением познать тайны природы.
In spite of the intense labour and wonderful discoveries of modern philosophers, I always came from my studies discontented and unsatisfied.	Несмотря на неусыпный труд в удивительные открытия современных ученых, изучение их книг всегда оставляло меня неудовлетворенным.
Sir Isaac Newton is said to have avowed that he felt like a child picking up shells beside the great and unexplored ocean of truth.	Г оворят, сэр Исаак Ньютон признался, что чувствует себя ребенком, собирающим ракушки на берегу великого и неведомого океана истины.
Those of his successors in each branch of natural philosophy with whom I was acquainted appeared even to my boy's apprehensions as tyros engaged in the same pursuit.	Те его последователи во всех областях естествознания, с которыми я был знаком, даже мне, мальчишке, казались новичками, занятыми тем же делом.
The untaught peasant beheld the elements around him and was acquainted with their practical uses.	Невежественный поселянин созерцал окружающие его стихии и на опыте узнавал их проявления.
The most learned philosopher knew little more.	Но ведь и самый ученый из философов знал немногим больше.

He had partially unveiled the face of Nature, but her immortal lineaments were still a wonder and a mystery.	Он лишь слегка приоткрыл завесу над ликом Природы, но ее бессмертные черты оставались дивом и тайной.
He might dissect, anatomize, and give names; but, not to speak of a final cause, causes in their secondary and tertiary grades were utterly unknown to him.	Он мог анатомировать трупы и давать вещам названия; но он ничего не знал даже о вторичных и ближайших причинах явлений, не говоря уже о первичной.
I had gazed upon the fortifications and impediments that seemed to keep human beings from entering the citadel of nature, and rashly and ignorantly I had repined.	Я увидел укрепления, преграждавшие человеку вход в цитадель природы, и в своем невежестве и нетерпении возроптал против них.
But here were books, and here were men who had penetrated deeper and knew more.	А тут были книги, проникавшие глубже, и люди, знавшие больше.
I took their word for all that they averred, and I became their disciple.	Я во всем поверил им на слово и сделался их учеником.
It may appear strange that such should arise in the eighteenth century; but while I followed the routine of education in the schools of Geneva, I was, to a great degree, self-taught with regard to my favourite studies.	Вам может показаться странным, как могло такое случиться в восемнадцатом веке; но дело в том, что, обучаясь в женевской школе, я по части моих любимых предметов был почти что самоучкой.
My father was not scientific, and I was left to struggle with a child's blindness, added to a student's thirst for knowledge.	Отец мой не имел склонности к естественным наукам, и я был предоставлен самому себе; страсть исследователя сочеталась у меня с неведением ребенка.
Under the guidance of my new preceptors I entered with the greatest diligence into the search of the philosopher's stone and the elixir of life; but the latter soon obtained my undivided attention.	Под руководством моих новых наставников я с величайшим усердием принялся за поиски философского камня и эликсира жизни; последний вскоре целиком завладел моим воображением.
Wealth was an inferior object, but what glory would attend the discovery if I could banish disease from the human frame and render man invulnerable to any but a violent death!	Богатство казалось мне вещью второстепенной; но какая слава ожидала меня, если б я нашел способ избавить человека от болезней и сделать его неуязвимым для любой смерти, кроме насильственной?
Nor were these my only visions.	Я мечтал не только об этом.
The raising of ghosts or devils was a promise liberally accorded by my favourite authors, the fulfilment of which I most eagerly sought; and if my incantations were always unsuccessful, I attributed the failure rather to my own inexperience and mistake than to a want of skill or fidelity in my instructors.	Мои любимые авторы охотно обещали обучить заклинанию духов и нечистой силы; и мне этого страстно хотелось; если мои заклинания неизменно оказывались тщетными, я приписывал его собственной неопытности или ошибке, но не смел сомневаться в учености или точности моих наставников.
And thus for a time I was occupied by exploded systems, mingling, like an unadept, a thousand contradictory theories and floundering desperately in a very slough of multifarious knowledge, guided by an ardent imagination and childish reasoning, till an accident again changed the current of my ideas.	Итак, я посвятил некоторое время этим опровергнутым учениям, путая, как всякий невежда, множество противоречивших друг другу теорий, беспомощно барахтаясь среди разнообразных сведений, руководимый лишь пламенным воображением и детской логикой, когда неожиданный случай еще раз придал новое направление моим мыслям.