Мэри Шелли - Франкенштейн, или Современный Прометей - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Мэри Шелли - Франкенштейн, или Современный Прометей - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Научная Фантастика. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Франкенштейн, или Современный Прометей - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Мэри Шелли
Жанр:

Научная Фантастика
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

5/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
100

1

2

3

4

5

Мэри Шелли - Франкенштейн, или Современный Прометей - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Франкенштейн, или Современный Прометей - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Мэри Шелли, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Первая книга начинающего автора, которому к тому же исполнилось лишь 19 лет, весьма редко становится достоянием национальной литературы и приобретает мировую известность. Однако судьба повести Мэри Шелли `Франкенштейн, или Современный Прометей` сложилась именно так. Написанная почти два века назад, она оставила глубокий след в европейской и американской литературе. Сегодня можно смело сказать, что `Франкенштейн` стоит у истоков жанра научной фантастики. Это, обладающее мрачной, но необыкновенно сильной энергетикой повествование об ученом, уникальное изобретение которого обернулось трагедией для него и окружающих, предвосхитило пессимистические мотивы ряда современных научно-фантастических произведений. Не случайно уже в XX веке к этому сюжету обращались многие писатели, а сама повесть была многократно экранизирована. Имя же самого Франкенштейна, человека, создавшего злую силу, с которой он не смог справиться, сделалось нарицательным.

Франкенштейн, или Современный Прометей - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Франкенштейн, или Современный Прометей - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Мэри Шелли

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

Alas!	Увы!
He is cold, he cannot answer me."	Он мертв, он мне не ответит.
His voice seemed suffocated, and my first impulses, which had suggested to me the duty of obeying the dying request of my friend in destroying his enemy, were now suspended by a mixture of curiosity and compassion.	Тут его голос прервался; первым моим побуждением было выполнить предсмертное желание моего друга и уничтожить его противника; но я колебался, движимый смешанными чувствами любопытства и сострадания.
I approached this tremendous being; I dared not again raise my eyes to his face, there was something so scaring and unearthly in his ugliness.	Я приблизился к чудовищу, не смея, однако, еще раз поднять на него глаза, - такой ужас вызывала его нечеловеческая уродливость.
I attempted to speak, but the words died away on my lips.	Я попробовал заговорить, но слова замерли у меня на устах.
The monster continued to utter wild and incoherent self-reproaches.	А демон все твердил бессвязные и безумные укоры самому себе.
At length I gathered resolution to address him in a pause of the tempest of his passion.	Наконец, когда его страстные выкрики на мгновение смолкли, я решился заговорить.
"Your repentance," I said, "is now superfluous. If you had listened to the voice of conscience and heeded the stings of remorse before you had urged your diabolical vengeance to this extremity, Frankenstein would yet have lived."	- Твое раскаяние бесполезно,- сказал я. - Если бы ты слушался голоса совести и чувствовал ее укоры, прежде чем простирать свою адскую месть до этой последней черты, Франкенштейн был бы сейчас жив.
"And do you dream?" said the daemon. "Do you think that I was then dead to agony and remorse?	- А ты думаешь, - отозвался демон, - что я и тогда не чувствовал мук и раскаяния?
He," he continued, pointing to the corpse, "he suffered not in the consummation of the deed. Oh! Not the ten-thousandth portion of the anguish that was mine during the lingering detail of its execution.	Даже он, - продолжал он, указывая на тело, - не испытал, умирая, и одной десятитысячной доли тех терзаний, какие ощущал я, пока вел его к гибели.
A frightful selfishness hurried me on, while my heart was poisoned with remorse.	Себялюбивый инстинкт толкал меня все дальше, а сердце было отравлено сознанием вины.
Think you that the groans of Clerval were music to my ears?	Ты думаешь, что стоны Клерваля звучали для меня музыкой?
My heart was fashioned to be susceptible of love and sympathy, and when wrenched by misery to vice and hatred, it did not endure the violence of the change without torture such as you cannot even imagine.	Мое сердце было создано, чтобы отзываться на любовь и ласку; а когда несчастья вынудили его к ненависти и злу, это насильственное превращение стоило ему таких мук, каких ты не можешь даже вообразить.
"After the murder of Clerval I returned to Switzerland, heart-broken and overcome.	После убийства Клерваля я возвратился в Швейцарию разбитый и подавленный.
I pitied Frankenstein; my pity amounted to horror; I abhorred myself.	Я жалел, мучительно жалел Франкенштейна, а себя ненавидел.

But when I discovered that he, the author at once of my existence and of its unspeakable torments, dared to hope for happiness, that while he accumulated wretchedness and despair upon me he sought his own enjoyment in feelings and passions from the indulgence of which I was forever barred, then impotent envy and bitter indignation filled me with an insatiable thirst for vengeance.	Но когда я узнал, что он, создавший и меня самого, и мои невыразимые муки, лелеет мечту о счастье; что, ввергнув меня в отчаяние, он ищет для себя радости именно в тех чувствах и страстях, которые мне навсегда недоступны, - когда я узнал это, бессильная зависть и горькое негодование наполнили меня ненасытной жаждой мести.
I recollected my threat and resolved that it should be accomplished.	Я вспомнил свою угрозу и решил привести ее в исполнение.
I knew that I was preparing for myself a deadly torture, but I was the slave, not the master, of an impulse which I detested yet could not disobey.	Я знал, что готовлю себе нестерпимые муки; я был всецело во власти побуждения, ненавистного мне самому, но неодолимого.
Yet when she died!	И все же, когда она умерла!..
Nay, then I was not miserable.	Нет, я не могу даже сказать, что я страдал.
I had cast off all feeling, subdued all anguish, to riot in the excess of my despair.	Я отбросил всякое чувство, подавил всякую боль и достиг предела холодного отчаяния.
Evil thenceforth became my good.	С той поры зло стало моим благом.
Urged thus far, I had no choice but to adapt my nature to an element which I had willingly chosen.	Зайдя так далеко, я не имел уже выбора и вынужден был следовать по избранному мной пути.
The completion of my demoniacal design became an insatiable passion.	Завершение моих дьявольских замыслов сделалось для меня неутолимой страстью.
And now it is ended; there is my last victim!"	Теперь круг замкнулся, и вот последняя из моих жертв!
I was at first touched by the expressions of his misery; yet, when I called to mind what Frankenstein had said of his powers of eloquence and persuasion, and when I again cast my eyes on the lifeless form of my friend, indignation was rekindled within me.	Я был сперва взволнован этими полными отчаяния словами; но, вспомнив, что говорил Франкенштейн о его красноречии и умения убеждать, и взглянув еще раз на безжизненное тело моего друга, я снова загорелся негодованием.
"Wretch!" I said. "It is well that you come here to whine over the desolation that you have made.	- Негодяй! - сказал я.- Что же ты пришел хныкать над бедами, которые сам же принес?
You throw a torch into a pile of buildings, and when they are consumed, you sit among the ruins and lament the fall.	Ты бросал зажженный факел в здание, а когда оно сгорело, садишься на развалины и сокрушаешься о нем.
Hypocritical fiend!	Лицемерный дьявол!
If he whom you mourn still lived, still would he be the object, again would he become the prey, of your accursed vengeance.	Если бы тот, о ком ты скорбишь, был жив, он снова стал бы предметом твоей адской мести и снова пал бы ее жертвой.
It is not pity that you feel; you lament only because the victim of your malignity is withdrawn from your power."	В тебе говорит не жалость; ты жалеешь только о том, что жертва уже недосягаема для твоей злобы.
"Oh, it is not thus - not thus," interrupted the being. "Yet such must be the impression conveyed to you by what appears to be the purport of my actions.	- О нет, это не так, совсем не так,- прервал меня демон. - И, однако, таково, как видно, впечатление, которое производят мои поступки.
Yet I seek not a fellow feeling in my misery.	Но я не ищу сострадания.

No sympathy may I ever find.	Никогда и ни в ком мне не найти сочувствия.
When I first sought it, it was the love of virtue, the feelings of happiness and affection with which my whole being overflowed, that I wished to be participated.	Когда я впервые стал искать его, то ради того, чтобы разделить с другими любовь к добродетели, чувства любви и преданности, переполнявшие все мое существо.
But now that virtue has become to me a shadow, and that happiness and affection are turned into bitter and loathing despair, in what should I seek for sympathy?	Теперь, когда добро стало для меня призраком, когда любовь и счастье обернулись ненавистью и горьким отчаянием, к чему мне искать сочувствия?
I am content to suffer alone while my sufferings shall endure; when I die, I am well satisfied that abhorrence and opprobrium should load my memory.	Мне суждено страдать в одиночестве, покуда я жив; а когда умру, все будут клясть самую память обо мне.
Once my fancy was soothed with dreams of virtue, of fame, and of enjoyment.	Когда-то я тешил себя мечтами о добродетели, о славе и счастье.
Once I falsely hoped to meet with beings who, pardoning my outward form, would love me for the excellent qualities which I was capable of unfolding.	Когда-то я тщетно надеялся встретить людей, которые простят мне мой внешний вид и полюбят за те добрые чувства, какие я проявлял.
I was nourished with high thoughts of honour and devotion.	Я лелеял высокие помыслы о чести и самоотверженности.
But now crime has degraded me beneath the meanest animal.	Теперь преступления низвели меня ниже худшего из зверей.
No guilt, no mischief, no malignity, no misery, can be found comparable to mine.	Нет на свете вины, нет злобы, нет мук, которые могли бы сравниться с моими.
When I run over the frightful catalogue of my sins, I cannot believe that I am the same creature whose thoughts were once filled with sublime and transcendent visions of the beauty and the majesty of goodness.	Вспоминая страшный список моих злодеяний, я не могу поверить, что я - то самое существо, которое так восторженно поклонялось Красоте и Добру.
But it is even so; the fallen angel becomes a malignant devil.	Однако это так; падший ангел становится злобным дьяволом.
Yet even that enemy of God and man had friends and associates in his desolation; I am alone.	Но даже враг Бога и людей в своем падении имел друзей и спутников, и только я одинок.
"You, who call Frankenstein your friend, seem to have a knowledge of my crimes and his misfortunes.	Ты, называющий себя другом Франкенштейна, вероятно, знаешь о моих злодеяниях и моих несчастьях.
But in the detail which he gave you of them he could not sum up the hours and months of misery which I endured wasting in impotent passions.	Но как бы подробно он ни рассказал тебе о них, он не мог передать ужаса тех часов, - нет, не часов, а целых месяцев, когда меня сжигала неутоленная страсть.
For while I destroyed his hopes, I did not satisfy my own desires.	Я разрушал его жизнь, но не находил в этом удовлетворения.
They were forever ardent and craving; still I desired love and fellowship, and I was still spurned.	Желания по-прежнему томили меня; я попрежнему жаждал любви и дружбы, а меня все так же отталкивали.
Was there no injustice in this?	Разве это справедливо?