Станислав Лем - Собрание сочинений в 10 томах. Том 8. Футурологический конгресс. Осмотр на месте. Пьесы о профессоре Тарантоге

Интересуетесь кистями? Это для Рембрандта. Он забыл их захватить. Ну не будем отвлекаться на мелочи. Дорогой господин Браун, тайна моя чрезвычайно проста. Вот мое изобретение — приспособление для передвижения во времени! Понимаете? Для путешествия во времени.

А л ь ф е н. Для путешествия во времени? И это вы изобрели?

Т а р а н т о г а. Да. Но не будем останавливаться на технических подробностях. Машина, я назвал ее хронома-том, действует одинаково в обе стороны, как в будущее, так и в прошлое. Я могу выслать любого человека как в средневековье, древнюю эпоху или еще дальше, так и в эпохи, которые еще должны наступить. Эта комната, молодой человек, уже видела много пассажиров времени! И вы будете одним из них! А знаете ли вы, зачем я выслал и высылаю таких энергичных и смелых юношей в прошлое? Для блага человечества!

А л ь ф е н. О, в этом я не сомневаюсь! Не сомневаюсь!

Т а р а н т о г а. Мне и в голову не приходило, когда я это изобрел, какие на меня свалятся хлопоты, сколько будет забот: и финансы, и осложнения с полицией, но не в этом дело, вы пришли сюда не для того, чтобы слушать мое брюзжание. Что делать! Свершилось, я изобрел эту машину и теперь должен нести свой крест!

Стук в дверь, голос Меланьи.

М е л а н ь я. Господин профессор, господин декан просят вас к телефону.

Т а р а н т о г а. Декан? Ах да! Простите, господин Браун, я оставлю вас на минуту. Только, пожалуйста, не трогайте ничего!

А л ь ф е н. Можете быть спокойны...

Профессор уходит. Альфен подходит к аппарату.

Неужели правда, что столько людей клюнуло на эту липу?

Нажимает рычаг. Легкое жужжание, больше ничего. Нажимает рычаг до конца. Стрелка опускается и останавливается на надписи *ПЕЩЕРНЫЙ ПЕРИОД». Альфен замечает, что аппарат присоединен проводом к чему-то очень похожему на электрокамин с круглым рефлектором. Спираль в центре рефлектора, нацеленного на белый круг на ковре, довольно ярко светится. Альфен, чтобы заглянуть в рефлектор, становится напротив него и оказывается на белом круге. С ним начинает твориться что-то странное. Он ссутуливается, глаза вылезают из орбит, всей фигурой он уподобляется огромной обезьяне, напрягается, делает несколько шагов, руки повисают, словно на них стокилограммовые бицепсы, ноги сгибаются в коленях Он начинает глухо урчать, бить себя в грудь кулаком. Дверь открывается, входит Тарантога, быстро соображает в чем дело, бежит к аппарату, устанавливает указатель на НОЛЬ. Альфен приходит в себя. Будто просыпается Трясет головой, выпрямляется, оглядывается по сторонам.

Мне показалось, что вы выходили... (Он как в тумане, но это быстро проходит.)

Т а р а н т о г а. Нельзя прикасаться к аппарату, юноша! Я же вам говорил! Извольте слушать... Как вы себя чувствуете?

А л ь ф е н. Прекрасно, а что?

Т а р а н т о г а. Ничего, ничего. Перехожу к объяснению вашей задачи.

А л ь ф е н. Я весь — внимание, господин профессор.

Т а р а н т о г а. Вы должны знать, что я с малых лет восхищался великими людьми, такими гениями, как Архи-. мед, Эсхил, Джордано Бруно, Ньютон, Кеплер и сотнями им подобных. Если бы не они, не развилась бы цивилизация!

А л ь ф е н. Естественно!

Т а р а н т о г а. Так вот, получив в руки такую возможность, я решил посетить этих мудрецов и гениальных художников. Я не хотел сразу отправляться в очень отдаленные эпохи: путешествия во времени несколько отражаются на организме — решил начать с Томаса Эдисона. Это было проще, не надо специально переодеваться. Парики, тоги, туники, ну сами знаете...

А л ь ф е н. Так, так! Ну и что? Как вам понравился Эдисон?

Т а р а н т о г а. Юноша! Знаете, кого я нашел? Абсолютного болвана, лентяя, все его интересы — мелкие карманные кражи. Телефон? Граммофон? Динамо-машина? Ах, об этом нечего было и говорить! Он разбирался в технике, как обезьяна в симфониях! О, какой шок, какое отчаяние!

А л ь ф е н. И это был Эдисон?

Т а р а н т о г а. Увы! Потом я проделал другие путешествия и был потрясен до мозга костей и разочарован: Гете был достоин Данте, Данте — Стефенсона, а все разом ломаного гроша не стоили! Коща, совершенно измотавшись, я вернулся из прошлого в настоящее, меня осенило! Вот она — моя Миссия!

А л ь ф е н. Вот как! Вы возненавидели этих глупых гениев?

Т а р а н т о г а. Нет. Чего ради я бы стал их ненавидеть? Я думал уже не о них, а о человечестве! Ведь я знал, что Ньютон должен открыть закон тяготения, Кеплер — законы движения планет, Коперник — законы движения Земли. Я знал, что должны быть написаны «Божественная комедия», произведения Шекспира, Горация, иначе не возникнет наша цивилизация! Поэтому, чтобы спасти престиж и славу великих ученых, артистов, художников, сберечь всю историю человечества, я решил...

Стук в дверь.

Что там?

Г о л о с М е л а н ь и. Вы приказали напомнить, что в двенадцать у вас встреча с господином Ньютоном...

Т а р а н т о г а. А, верно! Что, уже двенадцать? Заговорился... Дорогой господин Браун, позвольте покинуть вас на полчаса? У меня важная встреча...

А л ь ф е н. Разумеется, разумеется. Весьма охотно. У меня как раз дело в городе...

Т а р а н т о г а. Вот и прекрасно. Итак, до встречи...

Альфен выходит.

А л ь ф е н (в телефонной будке). Алло, это вы? Да, это я. Ну конечно, он совершенно спятил, я так и думал» Что? Ему кажется, что он создал машину для путешествия во времени. Неплохо, верно? Такой профессор если уж спятит, то спятит! Что? Машина? Вообще не действует! Я ее испробовал! Нет. Что он делает с трупами? Еще не знаю. Но узнаю — наверно, сегодня же. Как там его банковский счет? Что? Увеличивается после каждого исчезновения? Как? Не слышу! Не может быть! Уменьшается, говорите? Он все время только снимает со счета? Может, он помещает добычу где-нибудь в другом месте? Нет? Хм... Я немедленно к вам приеду, надо посоветоваться...

Черная комната. Профессор Т а р а н т о г а у машины времени. Настраивает аппарат. Запускает его. Зуммер, загорается *рефлектор». Профессор сидит неподвижно, держа руку на рукоятке, как капитан корабля. В центре комнаты (съемка разными камерами) появляется королевское ложе под балдахином, около ложа — к о р о л ь Г е н р и х IV готовится ко сну. Снимает корону, горностаевую мантию, внезапно замирает, увидев профессора

К о р о л ь. Кто ты?! Откуда ты?! Сгинь, сатана!!

Т а р а н т о г а. Ох... вы — король? Ради Бога, простите. Ваше Королевское Величество, это ошибка...

К о р о л ь (отступая). Ты — человек? Слуги! Предательство! Тать в моей комнате! Эй, стража! На помощь! Король в опасности!

Слышен далекий топот.

Г о л ос а.

— Где король?!

— Король!!

— Что случилось?!

— Нападение?!

Т а р а н т о г а. Но, сир, я вовсе не преступник, это ошибка, ей-богу, простите меня.