Станислав Лем - Собрание сочинений в 10 томах. Том 8. Футурологический конгресс. Осмотр на месте. Пьесы о профессоре Тарантоге

Кабинет д и р е к т о р а психиатрической лечебницы Типичный психиатр, в очках, весьма образован, говорит лекторским тоном, словно в аудипории,— со вкусом, выразительно, зычно,— любуется собой. С я н к о и Т а р а н т о г а сидят.

Д и р е к т о р. Значит, он ваш родственник, этот Новак? Он ничего нам не говорил.

Т а р а н т о г а. Да, то есть дальний, дальний родственник, но я был очень привязан к его матери, знаете ли, доктор... Я бы раньше появился, но, к сожалению, долго пробыл за границей, в Англии, в Америке... Всего неделю назад вернулся...

Д и р е к т о р. Это необычный, случай, профессор. Я, видите ли, старый психиатр, но такой богатый, прекрасный комплекс галлюцинаций, с таким глубоким расщеплением личности, с состоянием помрачения, с таким разнообразием шизофренических импульсов — это редкость', это прямо бриллиант.

Т а р а н т о г а. Вот как? Ну, в его семье были такие... но это старая история, вещь это началось еще с его прадеда, пожалуй... повреждение черепа во времена наполеоновских войн.

Д и р е к т о р. Что вы говорите? Я распоряжусь, чтоб это вписали в историю болезни. Ну, сейчас громадное улучшение. Громадное! Такая ремиссия, что, собственно, если б не эти остаточные явления, можно было бы считать его излечившимся и выпустить хоть сегодня. Мы применяли фенотиазин, меллерил, шоки, потом психотерапию... он идеально поддавался психотерапии, скажу вам! Да вы сами увидите, ведь вы хотели с ним поговорить, правда?

Т а р а н т о г а. Да, если это возможно. Он... спокоен?

Д и р е к т о р. Сейчас? Да, совершенно. Прекрасно ориентируется в пространстве и времени, трудности у него лишь в том, чтобы припомнить факты из собственного прошлого.

Т а р а н т о г а. Ничего не помнит?

Д и р е к т о р. Страдает амнезией, то есть утратил память обо всем, что пережил, заполняет пробелы, зияющие в его памяти, конфабуляцией — вымыслами. Это не ложь, ибо он сам не отдает себе отчета в неправдивости этих фактов. Такое явление типично и, в известном смысле, в период выздоровления даже нормально, но должно скоро пройти. Но в то же время, пока больной не вспомнит хоть в общих чертах, кем он был, где работал, где родился, мы не можем считать его излечившимся. Мы ведь даже не знали, что его фамилия действительно Новак.

Т а р а н т о г а. Но теперь вы уже знаете!

Д и р е к т о р. Да. Но он утверждал, что его так зовут, даже в остром периоде болезни. Зато, кроме этого, к сожалению...

Т а р а н т о г а. Ничего не помнит?

Д и р е к т о р. Вспоминал несколько раз, но это была конфабуляция. Сначала он утверждал, что был бухгалтером в Сосновце...

Т а р а н т о г а. Он это говорил во время галлюцинаций?

Д и р е к т о р. Да нет, тоща был типичный шизофренический бред, с любопытной параноидальной примесью, ему казалось, что его преследуют какие-то существа с других планет. Настоящий фантастический роман выдумал. Я говорю о том периоде, когда он понял, что все это шло от болезни, — значит, о ремиссии, не правда *ли?.. Впрочем, знаете ли, все усложнялось тем, что у него было раздвоение личности и одна из этих личностей великолепно поддавалась лечению, в то время как другая продолжала сопротивляться... Так что я даже хотел продемонстрировать его на заседании Психиатрического общества, но он начал тоща выздоравливать. Не хочу сказать «к сожалению», хе-хе, ибо я прежде всего врач, но демонстрация на заседании произвела бы впечатление разорвавшейся бомбы, да, бомбы, уверяю вас, .профессор... Но о чем же это я хотел вам сказать?

Т а р а н т о г а. О том, как он припомнил, что был бухгалтером.

Д и р е к т о р. А, именно! Благодарю вас. Итак, мы, естественно, проверяем такого рода утверждения пациентов, ибо часто больной рассказывает что-либо — например, что совершил растрату на миллион, а мы не знаем, бред это или правда. Так что мы проверили, и оказалось, что он никогда не был бухгалтером в Сосновце.

Т а р а н т о г а. Ага! Значит, это был бред?

Д и р е к т о р. Нет, постамнестическая конфабуляция.

Потом он утверждал, что ездил по Поморью и читал лекции от Общества распространения знаний о жизни на других планетах. Это даже согласовалось со структурой предыдущих галлюцинаций. К сожалению, и это оказалось неправдой. Если б не это, мы уже сегодня могли бы его выпустить. Подождем еще, подождем... Прогнозы в таких случаях никогда не бывают стопроцентно надежными.

С а н и т а р вводит больного в полосатой пижаме — это и есть Г о с т ь.

Т а р а н т о г а (встает). А; это ты, Казик! Давно мы не виделись. Узнаешь своего дядю?

Г о с т ь. Добрый день... дядя... узнаю... узнаю и очень рад...

Т а р а н т о г а. Ну, так превосходно. Господин директор, можно мне минутку побеседовать с моим внучатым племянником? Думаю, что этот разговор может ему много дать, помочь...

Д и р е к т о р. Ну, разумеется! Естественно! К сожалению, лишь пятнадцать минут, потом наступает время процедуры. Может, вы тут и останетесь? Мне как раз нужно навестить больных в палатах. (Тихо.) Хотите, чтоб санитар остался?

Т а р а н т о г а. Нет, нет, зачем же? Это не нужно. Спасибо!

Д и р е к т о р. Тогда мы пойдем. Юзеф, сначала в шестую! Сестра Анна там?

С а н и т а р. Она в дежурке, господин директор.

Д и р е к т о р. Итак, прошу прощения...

Уходит с санитаром. Минута молчания.

Т а р а н т о г а. Ну, дорогой племянник, я слушаю.

Г о с т ь. Благодарю вас за то, что пришли. Ваше присутствие здесь доказывает, что вы не принимаете меня за сумасшедшего. Правда?

Т а р а н т о г а. Действительно, можно сделать такой вывод, но говорите же...

Г о с т ь. Времени у нас мало, поэтому я перехожу к самому важному. Я не могу выйти из лечебницы, потому что мне не удается выдумать себе такое прошлое, которое устояло бы против методов их проверки, понимаете?

Т а р а н т о г а. Еще недостаточно.

Г о с т ь. Тогда скажу ясней: я не могу припомнить своего здешнего прошлого, ибо его не существует. Сейчас 1962 год, да?

Т а р а н т о г а. Да.

Г о с т ь. Я надеялся, что они клюнут на этого сосновецкого бухгалтера, а когда не вышло, переметнулся на Общество распространения знаний, но и это не удалось, и я пока что в тупике.

Т а р а н т о г а. А откуда вы взяли эту бухгалтерию и Общество распространения знаний?

Г о с т ь. Из газет, разумеется... Я начал симулировать ремиссию, как они это называют. Тогда я получил возможность читать газеты и быстро подучился. Но я не могу представить никаких доказательств того, что работал где бы то ни было в Польше или вообще в мире, раз я тут не был и не работал, поскольку не жил тут и не существовал...

Т а р а н т о г а. А откуда вы взялись?

Г о с т ь. Если вы — профессор Тарантога... Вы действительно Тарантога?

Т а р а н т о г а. Я должен предъявить документы?

Г о с т ь. Нет, это просто предосторожность. Я вам верю. Раз вы профессор Тарантога, то вы изобрели известную машину и заметили, что она действует лишь в одном направлении — назад, верно?