Герберт Уэллс - Остров доктора Моро (пер. Быкова)

— Здравствуйте, господинъ! — сказалъ онъ, неся мнѣ обычный завтракъ изъ вареныхъ овощей и плохо изжареннаго кролика.

За нимъ шелъ Монгомери. Его быстрый взглядъ замѣтилъ положеніе моей руки, и онъ усмѣхнулся.

Пума сегодня отдыхала для ускоренія заживленія своихъ ранъ, но Моро, который любилъ проводить время въ уединеніи, не присоединился къ намъ. Я вступилъ въ разговоръ съ Монгомери, чтобы получить подробности относительно жизни двуногихъ острова. Мнѣ въ особенности интересно было узнать, какимъ образомъ Моро и Монгомери достигли того, что чудовища не нападаютъ на нихъ и не пожираютъ другъ друга.

Онъ объяснилъ мнѣ, что относительная безопасность ихъ, т. е. его и Моро, зависитъ отъ опредѣленнаго строенія мозговъ этихъ уродовъ. Вопреки увеличивающейся ихъ смышленности и стремленію вернуться къ своимъ животнымъ инстинктамъ, они имѣютъ нѣкоторыя прочно закрѣпленныя понятія, привитыя докторомъ Моро ихъ уму, и которыя всецѣло поглощаютъ ихъ воображеніе. Имъ, такъ сказать, внушено, что иные поступки невозможны, другіе ни въ коемъ случаѣ не должны совершаться, и такого рода запрещенія настолько упрочились въ ихъ умахъ, что всякая возможность неповиновенія и раздоровъ исчезла. Однако, бывали случаи, когда старые инстинкты приходили въ столкновеніе съ внушенными Моро, брали верхъ надъ послѣдними.

Всѣ внушенія, называемыя «закономъ» — это тѣ причитыванія, которыя мнѣ уже пришлось слышать — борятся въ мозгахъ чудовищъ съ глубоко вкоренившимися и буйными стремленіями ихъ животной натуры. Они безпрестанно повторяютъ этотъ законъ и постоянно нарушаютъ его. Монгомери и Моро особенно бдительно слѣдятъ за тѣмъ, чтобы чудовищамъ не удалось отвѣдать крови. Они боятся неизбѣжныхъ послѣдствій при знакомствѣ животныхъ съ вкусомъ ея.

Монгомери разсказалъ мнѣ, что гнетъ закона преимущественно у кровожадныхъ уродовъ сильно ослабѣваетъ при наступленіи ночи. Звѣрь въ это время господствуетъ въ нихъ; какой-то духъ смущаетъ ихъ, и они отваживаются на такіе поступки, которые днемъ никогда не пришли-бы имъ въ голову. Поэтому то я и былъ преслѣдуемъ человѣкомъ-леопардомъ вечеромъ въ день своего прибытія. Въ первые дни моего пребыванія, они осмѣливались лишь тайно нарушать законъ и то послѣ заката солнца; днемъ-же явно свято чтили различныя запрещенія.

Здѣсь считаю удобнымъ сообщить нѣкоторыя подробности объ островѣ и его жителяхъ. Островъ, низкій около моря, съ неправильными очертаніями береговъ, занимаетъ поверхность въ восемь или десять квадратныхъ километровъ. Онъ былъ вулканическаго происхожденія, и его съ трехъ сторонъ окружали коралловые рифы. Нѣсколько трещинъ, выдѣлявшихъ вулканическіе пары, въ сѣверной части, да горячій источникъ являлись единственными оставшимися слѣдами тѣхъ силъ, которымъ онъ былъ обязанъ своимъ происхожденіемъ. Отъ времени до времени на островѣ давали себя чувствовать колебанія почвы; иногда маленькія, извивающіяся, постоянно тянувшіяся къ небу струйки дыма смѣнялись громадными столбами паровъ и газовъ.

Монгомери сообщилъ мнѣ, что численность населенія острова достигаетъ въ настоящее время до шестидесяти, если не болѣе, странныхъ созданій Моро, не считая мелкихъ существъ, которыя прячутся въ чащѣ и не имѣютъ человѣческаго образа. Всего-же онъ создалъ сто двадцать созданій, изъ нимъ многія уже погибли своею смертью, другія кончили свое существованіе трагически. Монгомери, на мой вопросъ относительно рожденія отпрысковъ отъ такихъ чудовищъ, отвѣтилъ, что подобные отпрыски дѣйствительно рождались, но обыкновенно не выживали, или же они не имѣли ничего общаго со своими очеловѣченными родителями. Если послѣдніе оставались въ живыхъ, Моро бралъ ихъ, чтобы придать имъ человѣческую форму. Самокъ было гораздо меньше, чѣмъ самцовъ, и онѣ подвергались многочисленнымъ тайнымъ преслѣдованіямъ, несмотря на предписываемое закономъ единобрачіе.

Нѣтъ возможности вполнѣ подробно описать этихъ людей-животныхъ — моя наблюдательность не особенно развита у меня и, къ сожалѣнію, я не мастеръ разсказывать. При общемъ взглядѣ на нихъ, прежде всего бросалась въ глаза удивительная несоразмѣрность ихъ ногъ въ сравненіи съ длиною туловища; однако наши понятія о красотѣ такъ относительны, что мой глазъ привыкъ къ ихъ формамъ, и, въ концѣ концовъ, я долженъ былъ признать ихъ мнѣніе, что мои длинныя ноги неуклюжи. Другимъ важнымъ отличіемъ отъ настоящихъ людей были: голова уродовъ, наклоненная впередъ, и искривленіе позвоночнаго столба. Только Человѣкъ-Обезьяна не обладалъ большой выпуклостью спины, придающей людямъ такую граціозность. Большинство этихъ двуногихъ звѣрей имѣло нескладныя закругленный плечи, и ихъ короткія предплечья упирались въ бока.

Нѣкоторые изъ нихъ были слегка покрыты волосами — по крайней мѣрѣ такъ обстояло дѣло во все время пребыванія моего на островѣ. Чрезвычайное безобразіе также представляли лица уродовъ — почти всѣ прогнатическія, съ плохо сформированными челюстями, простиравшимися до ушей, съ широкими и выдающимися носами, покрытыя въ безпорядкѣ густою растительностью и часто со странно окрашенными глазами, расположенными различнымъ образомъ. Никто изъ нихъ не умѣлъ смѣяться, хотя Человѣкъ-Обезьяна обладалъ большою насмѣшливостью. Кромѣ этихъ характерныхъ чертъ, ихъ головы имѣли мало общаго; каждая сохранила слѣды своего происхожденія: отпечатокъ человѣчества многое въ немъ измѣнилъ, но не могъ окончательно уничтожить слѣдовъ ни леопарда, ни быка, ни свиньи, ни другихъ самыхъ разнообразныхъ животныхъ, изъ которыхъ существо было создано. Голоса уродовъ также чрезвычайно разнообразились. Руки — всегда плохо сложенныя — поражали меня на каждомъ шагу, либо отсутствіемъ нормальнаго числа пальцевъ, либо присутствіемъ на послѣднихъ спиральныхъ когтей, или же, наконецъ, пальцы обладали громадною осязательною чувствительностью.

Самыми страшными изъ всѣхъ двуногихъ были двое: Человѣкъ-Леопардъ и существо полу-гіэна, полу-свинья. Наиболѣе громадныхъ размѣровъ достигали три Человѣка-Быка, которые сидѣли въ шлюпкѣ на веслахъ. Затѣмъ шли существо съ серебристой шерстью — блюститель закона, — Млнигъ и нѣчто вродѣ сатира, составленнаго изъ обезьяны и козы. Было еще три Человѣка-Ворона и одна Женщина-Свинья,

Женщина-Носорогъ и нѣсколько другихъ самокъ, происхожденія которыхъ я не зналъ въ точноcти, нѣсколько Людей-Волковъ, одинъ Человѣкъ-Медвѣдь-Волъ и одинъ Человѣкъ-Сенъ-Бернардъ. Я уже упоминалъ о Человѣкѣ-Обезьянѣ; у него была также старуха-жена, очень отвратительная и нечистоплотная, составленная изъ самки медвѣдя и лисицы; увидя ее въ первый разъ, я прямо пришелъ въ ужасъ. Она была фанатичною приверженницей «Закона». Кромѣ перечисленныхъ уродовъ, на островѣ жило нѣсколько незначительныхъ существъ.