Джек Уильямсон - Легион времени [litres]

Он будет учиться, одалживая книжки у учителя в школе, что находится в долине. Наконец, оставит ферму, убежит от властного отца, ворчащего по поводу «книгочетства», станет работать и учиться в колледже. Станет преподавать науку в сельских школах, экспериментатором-любителем.

Временами пламя познания будет затухать в ней, монотонность жизни станет убивать вдохновение. Он женится, обзаведется двоими детьми. Но старая жажда знаний никогда не иссякнет до конца. Наконец, в возрасте пятидесяти пяти лет он снова сбежит – на этот раз от властной жены и несносного зятя, – чтобы продолжить свой научный поиск.

Маленький, лысый, пухленький человечек с мягким характером, мечтательный и непрактичный, он будет трудиться много лет в одиночестве в своем маленьком коттедже в Озарксе. Каждый заработанный цент пойдет на его самодельный прибор. Он часто будет голодать. Однажды сосед обнаружит его умирающим от голода и инфлюэнцы.

Но вот, наконец, в 1980 году, усталый, но торжествующий маленький старичок семидесяти одного года от роду опубликует данные о своем великом открытии. Динатомические тензоры – вскоре их сократят до «динат». Абсолютно новый закон природы, связующий жизнь и сознание с атомной вероятностью. Я остановился на одной его фазе, относящейся к водородному реактору. Но его тензоры откроют потрясающую новую технологию прямого высвобождения атомной энергии, под контролем человеческой воли.

Широко распространившись в мире, новая наука динат создаст целую новую цивилизацию – несмотря на то, что сам Джон Барр, вечно слишком занятой для материального успеха, будет тихо похоронен в том же году, рядом с маленькой церквушкой в Озарксе. Неограниченная энергия атомов, полностью прирученная, станет основной жизненной силой Джонбара.

Но и это еще не все. Человечество оторвется от земли и воспарит на крыльях, покинув рабские пределы. Динат принесет новые контакты сознания и материи, новые чувства, новые возможности. Постепенно, пока идет время, человечество адаптируется к полному использованию динат.

Голос говорившего наполнился благоговейным трепетом.

– И, наконец, возникнет новая раса людей, называющих себя динон. Прекрасные дети старого открытия Джона Барра, они будут обладать умениями и энергиями, о которых тот и мечтать не смел…

– Подожди! – прервал его Лэннинг, – Я видел динон! В первый визит Летони, очень давно, в моей комнате в Кембридже, она показала мне в кристалле времени Новый Джонбар. Город величественных сияющих башен. А среди них парят удивительные люди, как будто в чистом пламени!

Уил Мак-Лэн кивнул, его глаза блеснули:

– Я тоже видел Новый Джонбар. И видел обещанное сияние: триумфальный полет динон между звезд, в вечности. И получается, что в этом направлении история человечества бесконечна…

Но в другом направлении…

Он покачал белоснежной головой. В куполе воцарилась тишина. Лэннинг мог слышать ускоряющееся бормотание реактора, двигавшего корабль из туманной синей бездны вероятности к тихой сцене в Озарксе, которую они наблюдали через хрустальный блок. Он видел Лао Менг Шана, чистящего «максим» внизу на палубе, Барри Халлорана с ружьем наизготовку, внимательно вглядывающегося в синеву.

– Если мы не сможем вернуть магнит, то мальчик Джон Барр вместо него поднимет кусочек гальки, и колесо вероятности повернется – как это уже произошло – в сторону Гирончи, – медленно продолжал Уил. – Мальчик сожмет гальку в руке, метнет ее, чтобы убить поющую птичку. Всей его жизни впоследствии будет недоставать некоей искры. Она останется весьма похожей, но при этом станет разительно отличаться.

Джон Барр и в этом воплощении убежит из родительского дома, но станет сезонным работником, кочующим без своего жилья. Он женится на той же женщине, вырастит тех же двоих детей и, в конце концов, оставит их. Та же одаренность, обращенная на те же основные проблемы вероятности, приведет его к изобретению нового устройства для игры, на котором он выиграет и потеряет целое состояние. И умрет он без единого пенни, в том же самом году, и ляжет в ту же могилу.

И теперь секрет ментально высвобождаемой атомной энергии будет открыт девять лет спустя, но с гораздо меньшим контролем, чем это было у Джона Барра. Открывателем его станет некто Ивор Гирос, высланный из страны советский инженер, работающий совместно с буддистским вероотступником. Назвав свой наполовину самодельный секрет гиран, эти двое станут собственнически охранять его, используя его для уничтожения врагов и поддержания легенды о своей непобедимости. Они учредят новую религию фанатиков, создадут новую деспотическую империю. Так возникнет культ гиран и будет заложена темная династия Сорэйньи. Их конец ты уже видел.

– Да, видел!

И по телу Лэннинга пробежала дрожь, когда он припомнил жуткую сцену: все человечество аннигилировано во время финальной войны между жрецами и королями, между гиран и чудовищными созданиями, порожденными им, джунгли, затопившие опустевшую планету, покрывающие проржавевшие обломки цитадели Сорэйньи и разрушенные руины ее храма страха и невежества. Он сжал в руке магнит.

– И, таким образом… все, что мы должны сделать, это вернуть его туда, где Джон Барр сможет его обнаружить?

– Да. И этого достаточно.

Внезапное тарахтение «максима» заставило Лэннинга затаить дыхание. Сжавшись от зловещего предчувствия, Уил показывал куда-то за спину. Лэннинг повернулся. Рядом с куполом он увидел черные уродливые очертания корабля времени из Гирончи.

– Мы попались! – простонал Мак-Лэн. – Реактор уже сдает…

Он склонил свое скрюченное тело над панелью управления. Но Лэннинг видел, что палубы двух кораблей уже соприкоснулись. Их палубу затопила орда антропоидных муравьев, не обращавших внимание на непрерывно стучащий пулемет. Впереди них с горящей огнем золотой шпагой, великолепная в своей малиново-алой кольчуге, шла Сорэйнья!

По телу Лэннинга прошла дрожь.

– Сорэйнья! – дико выпалил Мак-Лэн, как будто произносил клятву. Это дрожащие руки медленно приблизились к маленькому серебряному цилиндрику на шее. В глазах вновь вспыхнула неумирающая ненависть, как всегда при взгляде на королеву воинов. Его губы в белых шрамах скривились в гримасе агонии. Или то была улыбка?

– Зачем, Сорэйнья? – еле слышно произнес он. – Зачем все это?

– Уил! – кричал ему Лэннинг. – Нас берут на абордаж! Можем ли мы улизнуть?