Роберт Силверберг - Ночные крылья. Человек в лабиринте [сборник litres]

— Каждое могло бы съесть на завтрак слона, — ответил Раулинс.

— Разумные формы жизни не достигают таких размеров.

— А что ограничивает? Их планета — газовый гигант, сплошной океан, никакой чрезмерной гравитации. Они плавают. И не знают проблемы возрастания веса пропорционально кубу размера.

— И стая сверхкитов достигла стадии технологической цивилизации? — спросил Мюллер. — Не будешь же ты меня заверять…

— Вот именно. Я же сказал вам, что это очень чуждые нам чужаки. Сами они неспособны строить машины. Но у них есть рабы.

— А-а, — тихо произнес Мюллер.

— Мы еще маловато знаем, и, конечно, до меня доходит не так уж много внутренней информации, но, судя по тому, что я уже знаю, эти создания используют существ более низкого уровня, превращают их в нечто вроде автоматов, управляемых по радио. Они способны использовать так все, что только обладает конечностями и способно ими шевелить. Начали они с каких-то зверушек, с небольших созданий, вроде наших дельфинов, тоже почти разумных, а потом развили технологии дальше, и наконец вышли в космос. Затем добрались до ближайших планет — планет с континентами — и взяли под контроль псевдоприматов, каких-то протошимпанзе. Теперь они везде ищут пальцы. Применение рук имеет для них огромное значение. В настоящее время сфера их распространения простирается примерно на восемьдесят световых лет и, по-видимому, расширяется с поразительной быстротой.

Мюллер покачал головой:

— Это еще большая чушь, чем то, что ты рассказывал об исцелении. Послушай, ведь скорость распространения радиоволн ограничена, так? Если эти существа управляют невольниками с расстояния восемьдесят световых лет, то любая команда достигнет другого мира тоже через восемьдесят лет. Каждое подрагивание мышцы, каждое мельчайшее движение…

— Они могут покидать свою планету, — сказал Раулинс.

— Но если они такие большие…

— С помощью невольников они создали гравикомпенсаторы. А также у них есть двигатели для межзвездных путешествий. Каждой их колонией управляет надзиратель, который парит над планетой на орбите в нескольких тысячах километров в воссозданной атмосфере их родного мира. Одного надзирателя достаточно для целой планеты. Полагаю, что при этом они чередуют дежурства.

Мюллер на мгновение прикрыл глаза. Ему представилось, как эти колоссальные невообразимые твари расползаются по их далекой галактике, превращая обитателей планет в подневольные рабочие руки, а сами, этакие космические киты, парят на орбите, руководя и контролируя исполнение своих поистине грандиознейших замыслов, хотя и неспособны ни к малейшему физическому труду. Только что вылезшие из моря чудовищные массы блестящей розовой протоплазмы, ощетинившиеся рецепторами, воспринимающими весь диапазон излучений. Шепчутся друг с другом рентгеновскими импульсами. Отдают приказы на радиоволнах. «Нет, — подумал он, — нет».

— Ну, — наконец произнес он, — и что с того? Они же в другой галактике.

— Уже нет. Они захватили несколько наших колоний. Знаешь, что они делают, когда находят населенный людьми мир? Оставляют на орбите надзирателя, и тот полностью подчиняет себе поселенцев. Они уже разобрались, что люди — отличнейшие невольники, что неудивительно. Сейчас под их властью шесть наших планет. Была и седьмая, но там удалось подбить надзирателя. А теперь сделать это гораздо труднее. Они попросту захватывают контроль над нашими ракетами, когда те приближаются, и отбрасывают их назад.

— Если ты все это выдумал, я тебя убью, — сказал Мюллер.

— Это правда. Клянусь.

— Когда это началось?

— В прошлом году.

— И что происходит теперь? Неужели они просто маршируют через нашу галактику и превращают всех нас в зомби?

— Бордман считает, что у нас есть один шанс помешать всему этому.

— Какой же?

Раулинс объяснил:

— Судя по всему, эти чужаки не сознают, что мы тоже разумные существа. Ведь мы не способны общаться с ними. Их общение происходит на совершенно невербальном уровне, своего рода телепатическая система. Мы перепробовали всевозможные способы связаться с ними, бомбардируя их сообщениями на всех диапазонах волн, но ни малейшего намека, что они хоть чего-то услышали. Бордман считает, что, если мы ухитримся продемонстрировать им, что обладаем… ну, душой… они могут оставить нас в покое. Одному богу ведомо, почему он так считает. Это из той же области, что компьютерные предсказания. Ему кажется, что у этих чужаков есть вполне четкие моральные принципы, в соответствии с которыми они готовы подчинять себе любые живые существа, которых сочтут полезными, но не станут так использовать вид, находящийся с их стороны границы, разделяющей разумных и неразумных. И потому если мы сможем продемонстрировать им, что…

— Они же ведь видят, что у нас огромные города. Что мы совершаем межзвездные перелеты. Разве это не доказательство нашей разумности?

— Бобры строят плотины, — заметил Раулинс, — но ведь мы не заключаем договоров с бобрами. Не выплачиваем им компенсации, когда осушаем их территории. Мы знаем, что исходя из определенных соображений чувства бобров можно не принимать в счет.

— Знаем? Или просто произвольно решили, что бобры — расходный материал. И что это за болтовня о границе, отделяющей разумных существ? Существует лишь непрерывный спектр от простейших до приматов. Мы, конечно, несколько умнее, чем шимпанзе, но есть ли тут качественный скачок? Или же просто тот факт, что мы способны записывать наши знания и использовать их снова, сильно меняет положение дел?

— Я не хочу вдаваться в философские споры, — едко произнес Раулинс. — Просто пытаюсь объяснить, что происходит… и какая тут связь с вами.

— Да. Какая тут связь со мной?

— Бордман считает, что у нас есть реальный шанс убедить этих радиосуществ оставить в покое нашу галактику, если мы покажем им, что по разумности стоим ближе к ним самим, чем к их прочим рабам. Если сможем дать им понять, что у нас есть эмоции, потребности, амбиции, мечты…

Мюллер сплюнул.

— «Да разве у жида нет глаз? — процитировал он. — Разве у жида нет рук, органов, членов тела, чувств, привязанностей, страстей?.. Если нас уколоть, разве у нас не идет кровь?»

— Вот именно, да.

— Как же им дать это понять, если вербальное общение им неведомо?

— Вы так и не поняли? — спросил Раулинс.

— Нет. Я… да . Да. О боже, я понял!

— Среди всех миллиардов людей есть один, способный объясняться без слов. Он излучает свои сокровенные чувства. Свою душу. Мы не знаем, на какой волне. Но они наверняка услышат.

— Да. Да.

— И поэтому Бордман хочет попросить тебя, чтобы ты сделал еще кое-что на благо человечества. Чтобы ты отправился к этим чужим существам. Позволил им уловить излучаемое тобой. Чтобы показал им, кто мы такие, что мы нечто большее, чем звери.