Здравко Сребров - Роман одного открытия

Но в данном случае, на первый взгляд, весьма обычном, Белинов был озадачен. Он не получил разрешения на свободные опыты с утопином, как ожидал, а приглашение от профессора Биловена явиться лично в институт. Его охватило не то раздражение, не то беспокойство. Белинов видел, что ему не удается взять себя в руки.

В глубине его души как будто совершалось медленное, но упорное разрушение. Чувствительность обострилась. Белинов знал — такое состояние духа ведет к суеверию. Одно было несомненно — он испытывал огромную душевную тяжесть, и как будто это его состояние было связано с личностью профессора Биловена.

В таком состоянии духа Белинов отправился в институт профессора Биловена. Он шагал, сосредоточенный в себе, ничего и никого не замечая по дороге. Только очутившись у дверей кабинета профессора Биловена, он пришел в себя, успокоился и с ясной головой предстал перед маститым ученым.

Профессор Биловен сидел за письменным столом, видимо, занятый весьма увлекательным разговором по телефону. Он бросил быстрый взгляд на входящего Асена Белинова, не проявив удивления его приходом, и вновь углубился в телефонный разговор с невидимым собеседником.

Белинов сейчас же почувствовал недоброжелательство к себе в поведении профессора.

Он был принужден остановиться посреди кабинета знаменитого ученого со шляпой в руке и выдержать неприятное испытание: выждать, когда профессор соблаговолит обратить на него внимание, поздороваться и пригласить присесть.

Вдруг профессор Биловен повесил трубку, как будто только теперь заметив посетителя, приподнялся с фальшивой любезностью и протянул руку таким манером, словно сейчас ее отдернет обратно.

— Вы господин Асен Белинов?.. Садитесь, пожалуйста. Одну минуту, если позволите, и я к вашим услугам.

«Даже не извинился», — подумал Белинов, пристально наблюдая за огромной фигурой профессора. Необыкновенно свежий для его возраста вид и полная, гладкая физиономия, своей чистотой и словно детской незрелостью в выражении, произвели на него неблагоприятное впечатление.

«Есть что-то незаконченное в характере этого человека, — размышлял Белинов. — Как будто какой-то участок его душевной жизни перестал развиваться в детские годы».

Под сильно поседевшими волосами румянилась лоснящаяся кожа, гладко выбритый подбородок выдавался вперед и подчеркивал мясистые и чересчур сочные губы профессора…

«Какая сырая котлета, — внутренне усмехнулся Белинов, которому уже надоело положение наблюдателя. — Какое значение, — вдруг подумал Асен Белинов, — этот человек хотел бы играть в моей жизни?»

Профессор Биловен поднял голову и на миг остановил взгляд на сидящем перед ним Белинове, но словно пожалел об этом и быстро отвернулся.

— К моему глубокому сожалению, господин Белинов, — холодно заговорил он, словно жуя болгарские слова, продолжая рассматривать бумаги на столе, — мне не будет особенно легко провести ваш препарат утопин через институт… — Профессор сделал какую-то странную гримасу, словно старался скрыть усмешку… — Имеются возражения научного характера… репутация, возглавляемого мною, института… Я хочу, — он ехидно усмехнулся, — выпускать проверенные и бесспорные препараты из руководимых мною лабораторий. Вы не думайте, что меня легко можно купить несколькими лестными словами в пользу изобретения, которое мне не внушает особенного доверия своими качествами!

Белинов вздрогнул от острого чувства, как будто от удара или от укуса змеи. Взволнованный, он вначале сделал усилие овладеть собой. Он почуял опасного врага, и первым его желанием было отражать удар:

— Как вас понимать, профессор Биловен?..

Белинов сообразил, что подобный прием его больше ни к чему не обязывает и решил действовать. Видимо, профессор Биловен пожалел о сказанных словах. Что-то похожее на испуг мелькнуло в его глазах. Он сразу смягчился, лицо его выразило сострадание. Он подвинулся к Белинову и голосом, в котором звучало дружеское участие, сказал:

— Я вижу, господин Белинов, это было бы, может быть, целым несчастьем для вас… Помню, с каким пафосом вы тогда докладывали о вашем изобретении… Я мог быть вам полезен, но…

Асен Белинов смотрел в упор в лицо знаменитого профессора. Он ощутил неприятный холодок от этого притворства.

— Я бы попросил сразу перейти к делу, — кратко возразил он. — Мое изобретение базируется на прочных основах — я не беспокоюсь об исходе…

Профессор Биловен, видимо, решил не замечать или, может быть, терпеть резкий тон, которым позволял себе говорить Асен Белинов. Он рассчитывал увидеть, очевидно не без внутреннего злорадства, своего собеседника совсем растерявшимся.

— О, у вас тут все так думают в начале… — иронически усмехнулся профессор. — Ну, впрочем, — сказал он вдруг, — я могу сделать вам уступку. Вы будете участвовать в производстве анализа вместе с моими сотрудниками. Ваше изобретение… — он как будто чего-то не договаривал. — Я не буду пытаться производить на вас давление, хотя мое отношение к этому делу уже почти ясно, — с чувством самодовольства закончил профессор.

Белинову было ясно, что профессор Биловен своей вежливостью и участием просто хочет позолотить горькую пилюлю.

Весьма озадаченный, он быстро встал со стула. Одновременно слегка приподнялся с кресла профессор и протянул руку, которую Белинов механически пожал.

— Когда мы сможем произвести анализ, господин профессор? — быстро спросил он.

— Если вам желательно предварительно подготовиться — завтра утром.

— Мне не нужно готовиться, — усмехнулся Белинов. — Если можно, проделаем сегодня же.

— Я бы ничего не имел против, но, — профессор взглянул на часы, — сейчас уже почти двенадцать, и я уже очень устал от работы. Вы мне позволите… С другой стороны, нужно сделать соответствующие приготовления, так что…

— Сегодня днем, если вы не имеете ничего против, — настойчиво возразил Белинов.

— Для меня самое удобное завтра, — с раздражением, твердо сказал профессор Биловен и особенно вежливо поклонился на прощание. — Сегодня мне не удобно занимать сотрудников вашим изобретением…

Белинов вернулся домой очень озабоченный. Мария-Нона заметила его расстроенный вид, несмотря на улыбку, слабо светившуюся в его глазах, но недостаточную, чтобы ввести в заблуждение.

— Что случилось, Асен?

— Ничего, или почти ничего, — спокойно ответил он, садясь на свое место за обеденным столом.

Нона Белинова заметила, что он два раза по рассеянности совал салфетку в карман жилетки, и острым женским чутьем уловила у мужа внутреннюю растерянность, которую он старался прикрыть.

Нона также сделала усилие над собой, чтобы показаться спокойной, хотя его рассеянность тревожила ее. Она ждала, что Белинов ей все расскажет. Он обжегся супом, и это заставило Нону улыбнуться и снова остановить на муже настороженный взор.