Алиса Спарроу - Красная лисица [litres самиздат]

Затем придвигает чуть ближе ко мне большое ушастое каминное кресло красного бархата, садиться и внимательно, как будто в первый раз смотрит на меня.

Его взгляд обдаёт меня жаром. Мое желание еще не прошло. Наоборот, где то внутри меня, внизу живота, начинает мучительно сладко тянуть, губы сохнут, воздуха не хватает. Я хочу подойти к нему дотронуться, вдохнуть еще раз сандаловый запах его тела, но не смею, конечно. Хотя такая возможность мне предоставляется.

– Перевяжи мне предплечье, – приказывает он, – в углу вода и бинты.

Раны его почти не видно. Регенера́ция у оборотней происходит гораздо быстрее человеческой. Я аккуратно промываю рану водой из медного таза и перевязываю предплечье чистой тканью. Касаюсь его, но не смею даже прямо посмотреть ему в глаза. Он мне этого не запретил, но кажется, его взгляд выжжет мне сетчатку. Я делаю свою работу и отхожу снова на середину комнаты.

Проходит пять, десять минут молчания. Он изучает меня. Мне неловко своего желания, неловко стоять в этом ярком свете, который выставляет напоказ все потаенные уголки моего тела. Чтобы немного отвлечься и сориентироваться в обстановке, я начинаю украдкой из-под ресниц осматривать комнату. Странная она какая-то. Вся в чёрно-бордовых тонах. Где-то в глубине виднеется огромная кровать под балдахином. Но это ведь не спальня. Вон и стол стоит в углу. Столовая? Подождите, да это не стол. Это что-то наподобие дыбы. По углам я вижу цепи и металлические кандалы на руки и ноги. С потолка свешивается несколько цепей. Что это? Пыточная что ли? К чему тогда бархат, кровать, камин, кресло? Несколько массивных сундуков и груда непонятных электрических приборов на полу венчает убранство. Меня здесь завтра ждет наказание? Сладкая жуть, сама не знаю почему, расползается по моему телу. Наконец я снова слышу его спокойный, властный голос, музыку для моих ушей после долгого молчания.

– На колени, – приказывает он. Я послушно опускаюсь на каменный пол, чувствуя кожей его холод.

Он поднимается с кресла, берет меня рукой за подбородок. Я поднимаю взгляд и смотрю, наконец, ему прямо в глаза. Мне кажется, я готова сделать для него всё. Всё для моего хозяина. Ловлю себя на глупом желании вылизать его ботфорты, серые от степной пыли. Где же моя хвалёная честь? Я выронила ее в степи, на тракте, пока он нес меня на руках.

Он сминает мое лицо, больно жмёт на скулы, приоткрывая рот. И вот желание мое сбывается, я вижу перед собой его мужское достоинство в полной готовности. Ого. Не только по романтике вздыхают барышни, мечтая о вервольфах. Таких размеров я еще не встречала. Хотя, может, опыт мой еще не так велик.

Я тянусь к нему лицом и рукой, но господин ударяет меня по руке и сам буквально насаживает мой рот на свой член. Он использует меня, как один из своих приборов, обхватив двумя руками за голову. Я давлюсь, пускаю слюну, слёзы текут из глаз. Я стараюсь. Я в восторге. Он нависает надо мной непреступной скалой, член его забивает мое горло, я задыхаюсь. Тогда вервольф мягко отстраняет меня, давая отдышаться.

– Еще, пожалуйста, господин, – слышу я свой голос как будто со стороны. Но он уже оправляет одежду и отворачивается от меня, казалось бы, потеряв интерес. Я чувствую боль в шее, которую прежде не замечала из-за желания. Хозяин так велик ростом, что не очень- то удобно с колен доставлять ему удовольствие. Пока я пыталась удовлетворить волчьи (в прямом смысле) аппетиты моего хозяина, возбуждение мое только выросло. И теперь я чувствую, как из меня вытекает влагой мое желание, липко остывая на внутренней поверхности бёдер. Наверное, это ужасно неловкая ситуация, но я ловлю себя на мысли, что меня всё это интригует. Что он сделает дальше? Я поднимаю глаза и смотрю ему в спину, пытаясь уловить настроение.

Господин оборачивается, мягко без нажима смыкает пальцы на моей шее. Наклоняясь, он проводит пальцем другой руки по моему бедру, собирая влагу, сочащуюся из моего лона.

– Я могу сколь угодно держать тебя за горло, Маргарет, но твой взгляд будет такой же прямой и дерзкий, – он ухмыляется, – ты удивительное существо. Поднимись. Несмотря на твою попытку ускользнуть от меня, я вижу, ты готова получать удовольствие от своего положения. – он кладет палец, которым провел по моему бедру себе в рот, пробуя меня на вкус. Меня обдает еще одной жаркой волной от моего имени в его устах и от этого зрелища. Я чувствую себя ужасно беспомощной перед ним и тем желанием, что он вызывает во мне.

– Я хочу кое-что опробовать на тебе, моё изобретение, игрушку, – голос его спокоен, – будешь моей подопытной. Моим творением в некотором роде, – я спиной чувствую его ухмылку. – Я думаю, ты это оценишь.

Он кладет рядом с моими руками, опирающимися о стол странный предмет. В основании что-то вроде миниатюрной динамо – машины, работающей вручную. В продолжении предмет на металлической основе, продолговатый, покрыт гладким мягким материалом, то ли кожей, то ли каучуком.

– Что это, господин? – не выдерживаю я.

Он переворачивает меня к себе лицом, сажает на стол, защелкивает на мох руках пару стальных браслетов, соединенных цепью со столом.

– Я еще патент на это получу, озолочусь и заживу добропорядочной жизнью, – вдруг неожиданно рассмеялся мой хозяин. Я еще не видела его смеющимся до того момента. – Ноги раздвинуть, – вдруг без предисловия приказал он. Я, конечно, повиновалась. Чего еще мне бояться? Чувствуешь себя как на приеме у строгого доктора.

Он вдруг резко ввел два пальца своей огромной лапы в меня, заставляя пульсировать желанием живот и пересыхать горло. Так же резко он отстранился.

– Полагаю, ты готова.

«К чему?», – хотела спросить я, но не успела. Одним движением кисти он мягко и плавно вводит в меня свой странный прибор, как только что проделал это с двумя пальцами.

«Какого чёрта?», – с досадой думаю я, вся сжимаясь вокруг пугающей машинки. И тут…несколько движений его руки, и машинка ожила вибрацией. Сначала легкой, потом сильнее, проникая в каждую клетку моего тела, дразня и унося меня куда то за горизонт ощущений.

–Приятно? – слышу я откуда то издалека голос хозяина.

–Да, – шепчу, чувствуя, как тонкая нить слюны, как у курильщика опия, стекает я уголка губ.

Я никогда не чувствовала ничего подобного. Инстинктивно пытаюсь дернуться и потянуться руками к господину, но цепи меня крепко держат. Я была в сознании, что бы ощущать все это, но после четвертого оргазма, захлестнувшего меня сильнее, чем предыдущие три, я позволила себе плавно скатиться в обморок.

Привыкли, наверное, что все главы заканчиваются моим обмороком? Не сейчас. Не так уж часто я падаю в обморок. Не чаще, чем любая викторианская леди.

***

Очнулась я далеко за полдень, от того, что кто-то внимательно смотрит на меня. Ну конечно же. Палач. У меня же экзекуция сегодня. А вчера что было? Я глупо и сладко потянулась, лежа обнаженная на кровати и смотря на него. Чуть доброго утра не пожелала. Он стоял такой молодой, такой серьезный в своем черном балахоне, что мне захотелось ему улыбнуться.