Никита Черненко - Надгробие для живых [litres самиздат]

– Теперь я вижу перед собой охотника.

От слова «охотник» я ощутил тошноту.

– Да пошёл ты.

Хлопок, ярко красный всплеск, толчок в плечо, смолкнувшая толпа, – мгновение, растянутое на минуты. Кас не мёртв, просто он воспитал нового Каса. И у него получилось: я не ощутил ничего, потому что поверил, что так надо. Только тяжело думать об этом, будто судорога в подбородке начинается, если вникать.

– Уважаемые зрители, приветствуйте нового чемпиона!

– Октавиан, – я прицелился, нажал на курок и услышал предательский «щёлк». Не врал: последний.

Но за этим щелчком последовал другой: свет выключился, и остались лишь факела по бокам, освещающие замешательство императора.

– Нет. Нет-нет-нет, почему свет погас? КАК?! СТРАЖА! Увести людей!

Где-то далеко раздался душераздирающий вопль. В толпе начала расти паника. Нужно бежать?

Точно, я должен вернуться к своим. Похоже, это тот шанс, который даже опередил все наши планы! Но ещё нужно оружие.

Я закинул Энфилд за спину, подобрал меч и почти мгновенно вышел из лабиринта. На входе меня ждал стражник, явно чего-то ждущий от меня, и я перерезал ему горло. Затем я побежал в другую от казарм сторону, потому как знал, что меня там ждёт: взял знакомые патроны, перезарядился и побежал обратно. Даже несмотря на переполох, гладиаторские казармы охраняли двое. Впрочем, я быстро с ними разобрался.

– Что там творится? – Джон вышел сразу, как путь оказался свободен.

– В арсенал, живо. Это всех касается! – послышались глухие выстрелы, новые крики. – Побег случается раньше запланированного.

Через минуту первый отряд, взяв оружие, пошёл расчищать проходы. Джон методично стрелял во всех подряд, пока мы не встретили баррикады, на которых пировал десяток лунатиков. Впрочем, и они были лёгкой мишенью.

– Так вот что за зверинец. Говорили же, что только один хищник.

– Сэм, ты Сару видел?

– Не было времени. Думаю, она уже на выходе, если не…

– Тогда и нам там стоит быть.

Тоннели всё расширялись, народ начал растекаться по проходам для дальнейшей зачистки, мы же с Джоном шли прямиком к выходу, ожидая сопротивления. Но там был лишь один человек с факелом и пистолетом. Ты посмотри: живучий, сука.

– История циклична, верно? Земля однажды замирала во льдах, искажая природу, человечество страдало и вновь восходило на вершину, а страны сметались и возрождались из пепла, ведь так? Вы ведь знали об этом? О падениях Рима?

Я лишь сейчас заметил, что рука с пистолетом у него прижата к боку. Значит, и ему досталось.

– И так всегда. Добравшись до Юпитера, будь готов упасть в бездну. И вновь нас уничтожили варвары… неужели вы вправду так ненавидите Рим, что дали ему пасть?

– Может, прозвучит глупо, – я щёлкнул затвором. – Но я ненавижу его лишь из-за тебя.

– Ах, так это ты, чемпион? – Октавиан поднял глаза. – Моё лебединое озеро арены пришло меня убить…

– Где Сара?

– Королева? Она в порядке. Я поклялся оберегать её, и она уже покинула своды Рима.

– Теперь это не твоя забота.

– Как ты смеешь, варвар! Ты отнял всё! Это ты обрёк всех на гибель! Да ты хоть знал, что основная защита зверинца была электрической?!

– О чём ты? Мы электричество не отключали.

– Тогда кто же ещё? Лишь вам был ненавистен Рим!

– А может, не только нам? Вдруг кого-то так достал твой театр, что он решил уничтожить его?

– Не смей говорить слово «театр»! – Октавиан нацелил пистолет, и в ту же секунду на него выпрыгнул зверь на двух ногах, совершенно непохожий на лунатика. Стоя спиной к нам, он одним ударом своей ветвистой лапы перерубил императора пополам.

Ветвистые лапы? Двуногий?

Я разглядел его на фоне света, идущего с улицы. Кожа была похожей на кору дерева, на голове были размашистые рога, глаза горели в темноте так, что я не понимаю, как не заметил его. Каждый вздох его сопровождался рыком, от которого душа уходила в пятки. Нет, такого точно не убить пулями.

– Сэм?

– Это егерь. И я искренне надеюсь, что мы ему не нужны, – я положил оружие на землю.

– Что ты делаешь?

– Выживаю.

Джон, чуть замешкавшись, сделал то же самое и отошёл подальше. Егерь, увидев это, развернулся и, вновь став бесшумным, пошёл на дневной свет. Как Октавиан вообще смог захватить егеря? В любом случае, узнать это от него уже не получится, и это будет такой же загадкой, подобно сущности этого животного, не желающего убивать всех подряд.

На выходе нас и вправду ждала Сара. Шокированная, она смотрела в ту сторону, куда шёл ни на что непохожий след егеря.

– Сара, ты в порядке?

– Там…

– Егерь, Сара. Что случилось в пещере?

– Я отключила генератор. Хотела, чтобы ваш бой прекратился. Я ведь не знала…

– Ты про бой с чемпионом? Кто там был? – Джон перевёл взгляд на меня, затем на Энфилд, и побледнел. – Сэм?

Я кивнул.

– Я убил Каса.

Джон отвернулся и чуть шатнулся, Сара просто уткнулась в колени и заплакала.

– Он заставил меня.

– Ты мог сделать то же, что со мной! Какого хрена ты не пощадил его?!

– Он не хотел пощады, мне бы не дали. Это бой чемпионов: пощады не будет, – я решил не говорить, что в какой-то момент сам уже не хотел щадить его.

– Ма-ать твою!

– Ты убил собственного наставника! Да как ты… – сквозь слёзы взвизгнула Сара.

– Лучше бы я умер, чем Кас?

– Лучше бы никто не погиб, придурок!

Я стоял, и искренне их не понимал. Они провели времени с Касом меньше меня, знают его хуже меня, не понимали его, в отличие от меня, а теперь психуют так, будто он был их лучшим другом. К чему вся эта фальшивость, если никто из этих двоих не придавал раньше хоть какого-то значения его существованию? Сколько он не вёл нас, не выручал, им было мало, и всегда находился повод для них считать Каса жестоким и холодным охотником, коим он… а не был ли? Ведь если подумать, я и сам знаю недостаточно. Лишь то, что у него на всё был свой расчёт, и что именно он следил за мной по мере обучения.

– Уходим отсюда, здесь опасно. Сара.

– Не трогай меня!

– Если не прекратишь, останешься здесь одна. Не факт, что оттуда выйдут люди, и что они захотят оставить тебя в живых.

Сара поднялась и утёрла лицо.

– Не прощу.

– Это я должен говорить ему. Ты даже не общалась с ним.

– И что?! Мы путешествовали вместе, или тебе и на это плевать?

– Потом расскажешь, какой ужасный поступок я совершил. Джон, куда нам?

Он посмотрел на меня смесью сочувствия и ненависти, шаркнул ботинком по снегу и поднял руку вверх.

– Солнце встаёт на востоке и садится на закате. Судя по всему, сейчас утро, следовательно, нам в ту сторону. Повезёт, и доберёмся быстро.

– Как мы поймём, куда идти?

– Рано или поздно я найду бункер. Идём. Не хочу больше видеть эту богом забытую пещеру.