Валерий Сабитов - Империя-Амаравелла

Период разброда и шатаний в биографии продолжается, и ничего с этим не поделать. Где-то рядом разгорался костер языческого жертвоприношения, и запах собственного горелого мяса достиг моего обоняния. Ничего, и Графа пытались поджарить. А решения принимаются не людьми. Люди их всего лишь исполняют, чтобы потом ответить за чужие кровь и жареную плоть.

Мне выделили квартиру в новом микрорайоне, по личному выбору из трех вариантов. И я поразился: такой же комплекс домов, какой в детстве соорудил из снега на своей улице в Нижне-Румске! В точности до деталей… Нет, не зря Уртаб издревле называют городом колдунов.

Из соседних квартир пахнет отвратительно знакомо: винегретом и самогоном. Действует голографический принцип: в любом отдельном кусочке Матрешки непременно присутствует то, что имеется в другом. И тут как везде. А светел Уртаб только снаружи.

«Железный клоп» попытался перекрыть аспирантуру в Университете, но я его обошел. Тогда он решил по-старшински прижать в служебных деталях. В ответ я выдвинул себя кандидатом в секретари партийной ячейки и победил. Так началась острая фаза противостояния. Чего бояться? Они на меня и служебной характеристики не вправе написать, я вне штата.

Ушел институтский комиссар, на его место заступил вовсе не друг. И быстро нашел крючок, на который попытался меня зацепить. На межкафедральной конференции, которую я организовал в плане воплощения в практику диссертационной темы, не совсем удачно выступил курсант из моих учеников. Комиссар собрал офицеров кафедры и заявил:

— Вы, подполковник, плохо работаете. Выступление незрелое…

Я внимательно посмотрел ему в глаза. И увидел истинного фаррара, ставшего господином. В глазах горят красные точечки, но он не знает о них. Он давно кукла… Мне по действующему канону положено сказать примерно так:

— Господин полковник! Так точно! Признаю — дурак-с! Благодарю за критику. Больше не повторится.

Но сказал по-другому:

— Вы сделали оценку… Следовательно, знаете, что и как должен был сказать тот курсант. Мне тоже хочется знать. Да и другим любопытно и полезно. Предлагаю прямо сейчас сообщить нам, в чем его ошибка. Думаю, все будут благодарны за науку…

Новый комиссар крепко покраснел, помолчал с опущенными веками и сказал:

— Да, я поторопился. Я действительно не разбираюсь в этой теме. Прошу прощения, товарищ подполковник.

Еще бы он разбирался! Общенаучная картина мира — тема, которую я разрабатываю с первого курса Академии. Да в ней академики-философы ничего не понимают. Кафедра не восхитилась моей жесткой позицией. Точнее — активной оппозицией. Кафедре тоже хочется жареного мяса. Еще и потому, что по результатам последней проверки меня объявили на собрании в столице лучшим преподавателем Славинского военного округа. За что меня зацепить? Всегда найдется за что! К примеру, «за расстегнутый подворотничок». А если его нет, «за неопрятный галстук». Приходится почаще смотреть на себя во все зеркала. Но я уже кое в чем разбираюсь. И знаю — основная борьба идет не снаружи, а внутри меня. Враг сменил улыбку на гневную усмешку.

В эти хмурые дни открылась «Роза Мира». Интересная попытка транспортировки зла в этот мир. И какая мрачная форма! Я моментально опознал руку того, кто направлял автора книги. Он же передвинул ее поближе ко мне. Такие вещи вредно читать в плохую погоду. В таких сочинениях не действует Иная, Высшая Воля. Она авторами игнорируется. Замутненные зеркала миров…

Диссертацию на предзащите в Университете разбомбили те, кто в картине мира не разбирался и приблизительно. Пришлось подготовку к защите пока отложить. Философское исследование Ока Тьмы в рамки моей работы не вписывается. Остается с головой окунуться в омуты греха и водовороты страсти. Но утонуть не успел.

Неожиданно из столицы поступило сразу два предложения. Принять должность в штабе округа или уехать за границу военным советником. Сразу ясно: одно от хозяина Тьмы, другое от Иной Воли. Чтобы завершить текущий этап противостояния, выбрал «горячую точку» в жаркой стране. Чем обрадовал многих, избавлявшихся от моего беспокойного присутствия.

Образцовый патриций, «гражданин Мира» Георэм суетится как варвар, ожидающий визита высшего чиновника Вечного Прайма. Экран во всю стену гостиной демонстрирует уходящую в бесконечность каменистую пустыню. Редкие безымянные кустики чахнут под мощными потоками лучей сердитого солнца. Ни ветерка, ни облачка.

В затылок дохнуло прохладой. Оглядываюсь и удивляюсь — над входом кондиционер, аппарат лишний и бессмысленный. Система жизнеобеспечения Базы держит температуру в норме. Георэм, стирая влажным платком испарину со лба, выносит последний стул. На полу толстый пушистый ковер с изображением культового здания под чистым небом.

— Ты раньше назначенного, Наир, — говорит он, расправляя складки пурпурной тоги, — Создаю эффект полного присутствия. Шеф потребовал прямого эфира. Так говорят Внизу в твое время? Приглашены все, непосредственно замкнутые на твою задачу.

— Но зачем прямой эфир? Мы в любом случае не участники. С записью работать проще.

— Не знаю, — отозвался Георэм, проверяя настройку изображения ручным пультом, — Куратору виднее.

— А что будем смотреть? До Валерия века и сотни километров… Моя помощь нужна?

Георэм взволнован и не пытается скрывать возбуждение. Впервые вижу его таким.

— Нет. Устраивайся ближе к экрану. Зрителей будет много, амфитеатр в квартире не возвести. Не торопись с вопросами. Увидишь, поймешь…

Солнце пустыни какое-то нереальное. Откуда он взял кондиционер? С Георэмом что-то не так. Но об этом после… Первые после меня — Ерофей и Сухильда. Она внешне спокойная, но сквозь голубоватый оттенок кожи проглядывает синева. Или я замечаю то, чего нет? И это со мной что-то не так… Майк, Лирий, Эль-Тагир… Его коричневые глаза выражают невозмутимость, он улыбается мне. Сразу становится легче. Откуда напряжение? Внизу, как всегда, не все как надо. Но экстраординарности не предвидится.

Горомир устраивается рядом, накрыв собой солидный кусок синего неба. На ковре оно бессолнечное и прохладное. Борода оттенком соперничает с солнцем пустыни. Спрашиваю:

— Ты когда стричься будешь?

— А-а… Надо говорить «постригаться». Горячо у тебя? Ничего, Валерий справится. Он уже так закалился…

— Как сталь, — усмехнулся я; Горомира не смутит и прямое вхождение в предлагаемый Георэмом сюжет, — Но твой Медведь покрепче будет. Он как Алкид из мифов. Великая сила, не используемая в личных целях.

— А есть разница, — поправляет Горомир, — Алкид имел возможность стать царем. А Медведь — всего лишь раб вождя племени. Признаю, вожди фарраров долго не живут. Смирение Медведя велико, но и оно будет иметь конец. Надеюсь, в тот момент окажусь рядом.