Валерий Сабитов - Империя-Амаравелла

Молния ударила через восьмую чакру так, что закипела кровь в пальцах ног. И струна зазвенела — это исчезнувший Прайм выстрелил по мне из своих арбалетов. Они продолжают подгонять условия задачки под свой ответ! Итак, Шойль жив, Шойль будет жить… Это он пытается прикрыть дверь, за которой меня ждет Пророк Меча и Разделения! Как зовут того, кто присоединил к Откровению колдовскую книгу предсказаний, исполненную мрачным шифром? Присвоенные текстам имена условны, это признает сам Храм.

Шойль выполнял задание, обеспеченное всесторонне. Одному такое не под силу. Ученик без учителя… С той поры и пошло-поехало… Хотя нет, много раньше, сторонники Ариильской религии открыли путь тайного реформаторства.

Эти люди не имели Со-Вести, Совместной Вести! То есть ниспосланное не проникло в их сердца. Что и позволило перейти пределы дозволенного, стать редакторами, цензорами, корректорами Слова. В душе мой звенит струна, и я знаю, что за дух владел ими.

Активность врага моего, прячущегося во Тьме, направлена сюда — заменить Со-Весть на ее суррогат. И до сих пор я бродил по лунным дорогам, руководствуясь суррогатом, инспирированным Князем Тьмы. Вот почему меня качает вправо-влево. Я не иду, я шатаюсь!

Возмущение сотрясло до тончайших нервных окончаний! Ну какую добрую, волшебную сказку можно написать под влиянием темноты, даже мрака?! Рядом столбами пылает огонь ада, а я делаю вид, что обладаю разумом и даром Слова.

В растерянности брожу по улицам, пока ноги не приводят в книжный магазин. Рука потянулась к полке, струна напряглась, я раскрыл томик. Вот — новый, свежий перевод Заключительного Послания! На этих страницах я слышу интонацию: за чувством тянется смысл, обращенный лично ко мне. Слово неизмененное, не отредактированное безрассудством. Только теперь вошел в понимание формулы: «Блаженны нищие духом…». Пророк, Царь Нищих сказал о тех, кому всегда не хватает Слова, исполненного Духом. О тех, которые тянутся к нему, и всегда им мало. Ибо считают они себя не первыми…

Ну то ж! Боролся и искал. Нашел — и не отдам!

Исходящие от человеков темные, колющие волны эгоизма и больного самолюбия ощущаются сразу. Знания и опыт их легко опознают. Людей легких, светлых, сияющих меньше. Рядом с ними тепло и дышится легко.

После ухода мамы кругом меня образовалась пограничная сфера, отделившая от мира. Она и защитила от прямой агрессии в годы первой беспомощности. Мачеха светлых ненавидит. Ненависть уничтожила значительную часть фотографий в семейном альбоме, в который и я внес лепту. На некоторых оставшихся она выцарапала ненужные ей лица. Рука не поднялась лишь на фотографии мамы.

К старости действие первача, доведшего до гепатита крайней степени, усилило агрессивность. Она принялась вступать в рукопашные схватки с несогласными. И получала, по выражению отца, головотрясения. Однажды, проглотив граненый стакан без закуски, заметила через окно кухни потенциального противника. Включила форсаж, рванула с места и поскользнулась на бетонной лестнице подъезда. Диагноз — перелом основания черепа. Куда попадают люди с таким диагнозом от зеленого змия?

К отцу я приехал после ее похорон. Ждал, пока снимется внутренний запрет. Перевез его к себе в Уртаб, затем продал квартиру и облегченно выдохнул. Еще одна полоса завершалась. Точку в этой полосе поставила смерть отца в девяносто четыре года.

К нищете Духа располагает одиночество среди людей. Не монашеское или отшельническое, таковое противоестественно и возможно как исключение. Место людей в ближнем кругу занимают животные. Они являются сами, если и не ждешь. В начале эпохи слабости явился черный котенок. Черная кошка прожила рядом почти двадцать лет. Через полгода после кончины она пришла в сон в виде упитанного и довольного черного кота. И передала мысль: не беспокойся, у меня все хорошо. Настроение нормализовалось. Кошка, конечно, не человек. Но соображает часто далеко не хуже. И потому обретает соответствующую ценность.

Приближалась очередная весна и, соответственно, деревенская полоса жизни. И пришли три сновидения, с паузой в неделю между ними. Снился котенок, очень красивый и непохожий ни на одного из тех, кого я видел. И вместе с ним пришло знание: он предназначен только мне. То есть будет сотворен исключительно для меня. Но откуда и как явится, не открылось. Я воодушевился: еще бы, живой подарок, да еще какой!

И вот, я в своем деревенском доме. В соседнем живет еще одна моя кошка, четырехцветная, очень разумная. Она явилась ко мне в тот месяц, когда черная пропала, чтобы найтись. Начались ревность, скандалы… У кошек это тоже бывает. А я к тому времени научился понимать их язык. Пришлось их развести территориально.

Приехал, разгрузил машину и цветная кошка вошла в дом, который она считала своим по праву. Огляделась и, подняв голову, молча спросила. Я ответил:

— Ее больше нет…

И она сказала на своем, кошачьем языке:

— В таком случае я возвращаюсь к тебе.

— Хорошо, — согласился я.

Она обрадовалась, а я понял, как явится подарок. Ведь дело исключительное: дар Свыше, эксклюзивный. В ожидании прошло лето, на удивление спокойное и легкое. В сентябре по виду кошки определил — скоро. И в шутку сказал:

— Ты опять принесешь трех котят. Что с ними делать? Снова на птичий рынок везти? Или позвать Иваныча?

А жила цветная кошка у холостого Иваныча, специалиста по утоплению котят. Кошка моя испугалась и пропала. Нашел я ее ранним утром в сарае, в картонной коробке. Рядом — один котенок. Но больше обычных раза в два и какой-то неприглядный, серый, некрасивый. Держу его на ладони и размышляю: что делать? Тут в левое ухо вкрался шепот:

— Какой он безобразный! Явно не твой котенок. Отдай его холостому Иванычу…

Я уже готов был согласиться, как услышал другой шепот, справа:

— Ты забыл свои сны? Ты не признаешь знамений? Это твой котенок, он сотворен для тебя.

Да! Конечно! Сразу пришло облегчение. И мы жили втроем месяц, пока не пришла пора моего возвращения в город. Назвал его Котёнком, и началась великая дружба между котом и человеком. За полгода он вырос в громадного котяру и обрел красивейшую внешность. Уже летом, в деревне, пришло ему и другое имя — Малыш. Он не возражал, отзываясь на оба. Но — только на мой зов.

А мир вокруг нас продолжал трансформироваться. Менялся и я, и мои сновидения. Отрывочные картины, законченные сюжеты… Кто-то проталкивает через меня свои сценарии, часто жуткие до жара и озноба. Определенно, у меня контакт с иным измерением. Мало того, я стал явственнее ощущать рядом чье-то присутствие, доброе и дружеское.

Городской народ, имеющий статус, предпочитает расслабляться на природе. Однажды попал на ментовско-прокурорскую сходку. Как и в других слоях Имперской Матрешки, тут в расслабление включались необходимые компоненты: выпивка, закуска, уточнение расстановки сил, в том числе физических. Я не пил, только изображал. Под занавес опорные имперские люди проверили способность противостоять товарищу по судьбе. Выявился самый сильный, из прокурорских. Непобежденная мишень одна — я. Вел его тот самый змий, который в войске Тьмы не на последнем месте.