Валерий Сабитов - Империя-Амаравелла

Катастрофа опустила местность на несколько сотен метров. Вода напиталась солями, выход которым дало землетрясение. Тела погибших пропитались солевым раствором и так застыли. Соляные столбы в глубине Озера Мертвецов. Наверное, они погружены в осадочный слой — столько лет прошло. Таков физико-химический смысл древней истории. А если подняться по лестнице смыслов… Ожидают они Суда в просоленном, ограниченном, мучительном состоянии. Соленой рыбе в бочке намного легче.

Между второй и третьей она пообещала сделать завещание на меня. В который раз? Устал я от повторов. И объявил:

— Разве я претендую на наследство? Мне все равно, кому вы его определите. Хоть слесарю из жилконторы…

Молчание… Главный козырь в ее игре против меня нейтрализован. В ее понимании я — придурок. Чем теперь склонить меня к послушанию? Разговор сломался. Я задумался и сказал почему-то:

— А на даче капуста сохнет. Поливать надо с утра…

На заре разбудил отец и сказал:

— Ты собирался капусту поливать. Пора…

Объяснять-переубеждать? Нет, пора так пора. Капуста ни при чем. Отсутствие мудрости приводит к печали. На перекрестке одного из глубинных райцентров мою машину таранил мотоцикл с пьяными в дым водителем и пассажиром. Неизбежность столкновения я осознал за несколько секунд до него и успел сделать что надо. Мотоциклисты, отброшенные метров на двадцать, невредимы. Но на разборку происшествия ушли полный день и километр нервов.

На недостаток знамений жаловаться нет оснований. Вопрос в том, на сколько процентов я идиот. Вкусное — еще не значит полезное. Есть разрешенное, но есть и запретное. Знать и уметь различать — уже мудрость?

Короля играет свита, двор. Сатану играют люди, следующие за ним. Где туз, там и шестерки. Зачем мне чужие игры? Хватит хотеть стать самым сильным, красивым, хитрым, избранным… Таких столько, что арифметикой не сосчитать. Они непогрешимы, как и их Империя.

Но по мере оздоровления расширялись контакты. Потребовался алгоритм для выстраивания отношений. Любовь к материи не сочетается с интеллектом. Достаточно хитромудрого рассудка. Высовываться, — получать по башке. Притворяться своим, — стану им. Где тут середина?

Опыт сельской коллекции: есть ли в нем мудрость? Сосед мой, Гена-дачник, старается жить так, чтобы избежать любой конфронтации, самой малейшей. Разве плохо держать мир со всеми? Смотрю и думаю: какой умный Гена, какой комфортабельный! Ни в плохом его не заметил, ни в хорошем не видел. Для того и другого надо ведь себя проявить как-то. Однажды рядом с ним поссорились две дачные дамы из-за водопровода. Серьезно разошлись в проблеме собственности, твердо встали на несовместимые позиции. Что грозило засухой обеим. Гена сделал заключение: правы обе. Проблему не помог решить, но никто из дам на него не обиделся. Я не такой умный как Гена, и сказал:

— Да вы все неправы! Откажитесь от собственных претензий, и будет вам счастье.

А для Гены добавил:

— На двух стульях усидеть никому не дано. Тот, кто это пытается делать, заключил контракт с сатаной. А друг моего врага мне не друг, а враг. Противостоящие стороны не могут быть обе правы. В лучшем случае только один рядом с ангелом. Но это не теперь.

Я понимал, что и этому кусочку Мира объявил войну, но не мир. Им ведь не ангел нужен, а своя амбиция да копейка. Внутренне они все потянулись стукнуть меня по башке. Но я, тем не менее, остался удовлетворенным. И посмеялся, как Саша в таких случаях. Пусть попробуют дотянуться! Итак: миру — война!

Между тем Сурия продолжала реконструкцию Матрешки. Возрождалось героическое прошлое, очищалось нержавеющее оружие предков. Багровый запах вечной войны горячит народную кровь и шевелит голодные ноздри. На очереди новые жертвы.

А я продолжаю ошибаться, осознавая это после.

Зима, снег, ночь. Луна, тишина…

Возвращаюсь по сельской улице из гостей. В голове туман, сгущенный самогонкой. Мимо беззвучно проскользили сани, запряженные вороным жеребцом. На санях мощная фигура в овчинном тулупе. Фигура не шевелится и, кажется, не дышит, — морозный пар не исходит от его дыхания. От моего выдоха медленно оседает серебристым подлунным облачком. Видение? Не знаю, но не из текущей реальности сани. Сани ушли в ночь, оставив четкий след. Смотрю им вслед и вижу собаку.

Собака взялась ниоткуда. Большая, красивая, светлая, в коричневых пятнах. Невероятно добрая, от нее прямо струятся флюиды дружбы. Поднялась на задние лапы, положила передние на мои плечи, — голова у неба, не видать. И предложила игру. Мы катались в снегу, поднимались, обнимались, снова падали… Пока не надоело. Она проводила до дома и исчезла, как только я открыл калитку палисада.

Тут же рассказал о случившемся соседям-аборигенам. Не поверили, вышли на улицу — а там следы на свежем снегу. Их с перепугу чуть столбняк не хватил. Объяснение — в деревне живет женщина-оборотень. Боятся ее до ужаса. После той ночной игры эта женщина покинула деревню. А я крепко задумался.

Похоже, я превращаюсь в элемент фона на чужом пейзаже. Крапивкой возрастаю или репейником. Кто меня определил на такую роль? И почти откровением прозвучали фразы из территориального прошлого. Не успел отследить, каким ухом услышал их.

«Кое-кому продолжает казаться, что он гоняет дичь меж деревьев в общинном лесу, удит рыбу на племенной реке… Ан нет! Другие застолбили ваши поля и сады, это им машут цветами яблони и абрикосы, посаженные вашими отцами и дедами. Да, это еще не небытие! Вы еще грезите жизнью. Вы еще мечтаете о круговороте дождей и снегов, еще краснеете под жарким морозом и мерзнете от стужи на горячем песке. Что же с вами случилось, суриане? Следы ваши на земле зарастают сорной травой, впереди туманы и видения несбыточные. Хотите остаться тенями и призраками в собственной судьбе? Где же ваши стрелы колючие да мечи острые?»

О, да! Уже нет былой возможности красиво порыбачить на поплавок. Пруды или захватили чиновники-собственники, или замусорили дикие рыбаки-халявщики. И так везде и во всем. А произошло все за считанные годы! Каждый поливает грязью Партию Авангарда, но Партия держала народ в страхе и был порядок. На Территории Откровения — религия на месте страха. Океан Ахмада прозрачен и светел, берега чисты и доступны. Там моей удочке никто не помешает.

Что есть стрелы и мечи, в чем мое оружие? Не дошел я до понимания своего Предназначения. Самая тяжкая из сверхзадач…

Все дело в сказках; и словах, из которых они сотканы. Ибо в начале было Слово. Да, пытаюсь владеть словом, но пока лишь играю с ним. На пути волшебства слово может стать капканом.

«Зип-файл!» — выкрикнул я, открыв компьютерный диск с текстом Старокнижия, выпущенный анонимом. Но кто, кроме храмовников, станет этим заниматься? Канонические тексты знаю почти наизусть, и потому не составило труда увидеть несовпадения. Они сюда включили и некоторые апокрифы! Но — изменили их в соответствии с текстом действующего Нового Наставления.