Петр Ингвин - Ольф. Книга первая

У меня недавно закончились предыдущие отношения. Они не сложились по двум причинам. Я слишком хотел быть с Ней (да-да, с большой буквы, по-другому в те дни моя любовь мне не виделась), Она слишком хотела остаться собой. Для кавалера, которому указали на дверь, приведенная мной формулировка, похожая на статус из соцсети, просто замечательная. Так всем и говорю, чтобы сочувственно кивали, а не скалились.

В качестве лекарства от неудачной любви выступила Сусанна, студентка местного университета. Я небогат, но, как говорят, остроумен и забавен, этих качеств хватило, хотя фифа, если честно, из ряда вон. Сусанна оказалась дочкой влиятельного чиновника. Не стану называть должность господина Задольского, такие в каждом городе есть, «узнаете их по делам их». Сколько бы не выкорчевывали, а тип неубиваемый, так как легко мимикрирует и без проблем вливается в любые вновь создаваемые структуры и движения. Новая партия? Если со всеми вместе, то – обязательно. Борьба с коррупцией и кумовством? В первых рядах, а то и возглавит.

Разухабистая мажорочка была красива до чертиков, одним из которых, собственно, и была. Тигрица в гриве льва, с тем же плотоядным взглядом и охотничьим темпераментом. Сначала спит, не добудишься, а едва шлея куда-то попадет…

Иногда казалось, что меня съедят уже сегодня. Или высосут кровь и закусят чем-нибудь неподобающим, без чего в дальнейшей жизни не обойтись. Но я не жаловался. На такое грех жаловаться, если ты настоящий мужчина или хотя бы считаешь себя таковым.

Меня окунуло в омут интрижки, сразу подернувшейся мутной рябью неприятностей. Сначала доставали менее удачливые ухажеры, затем великовозрастный братец Сусанны Вадик. В «патлатом уроде и голодранце» Вадик углядел угрозу будущему наследству. Насчет патлатого он прав, прическа у меня еще та, приснится – не проснешься. Насчет голодранца… тоже соглашусь. Отчасти. По сравнению с Задольскими, естественно. А насчет урода… Извините, с какого же перепугу разбалованная сестрица выбрала меня?

Шут с ним, с Вадиком, забудем, потому что потом за меня взялся САМ. Все эти «чтоб духу твоего на нашем пороге не было», «еще раз на выстрел к моей дочке подойдешь – пожалеешь, что на свет родился»… В общем, никакой фантазии. Я и на выстрел подходил, и сам чудесно «постреливал», и дух мой потно-довольный с несокрушимой периодичностью не только на указанном пороге витал. Почему-то казалось, что мщение таким образом зарвавшемуся чиновнику – восстановление исторической справедливости. Обидно, если кто-то думает иначе. Ограбить вора – национальный вид спорта, и я делал в нем успехи. Как же приятно есть мед прямо из берлоги страшного медведя, зачерпывая у него перед носом.

Однажды меня снова пригласили, повод – главная опасность отношениям отбыла вчера вечером далеко и надолго. По делам или на курорт – я даже не спросил. С глаз долой – с души камень. Аминь. Мы были одни и находились там, куда мне на выстрел и чтоб духу, что в разы повышало удовольствие. Воркуя что-то насчет глупых подружек, Сусанна массировала себе локти, за последние несколько минут потершиеся о бильярдное сукно, ответственность за подпирание тела приняли могучие достоинства размером с хорошую подушку, на зелень стола накатывали гигантские волны, коим позавидовали бы многие голливудности, я даже опасался за сохранность расплескавшегося внутри силикона. Владелица сего богатства вдруг состроила серьезную мину:

– Знаешь, Ольжик…

– Не знаю, – бодро откликнулся я.

Вообще-то мое имя Олег. Друзья в шутку даже зовут иногда Олегофреном, на что приходиться обижаться и язвить ответно. Но сейчас хоть горшком назови, Ольжик так Ольжик, главное – результат. А результат, что бы ни говорили, весьма и весьма. Как говорят гусары, рекомендую.

– Я больше не буду одеваться в Милане.

– Как скажешь.

Для меня Милан – беспредметная точка на карте, я буду знать о нем больше, когда закажут статью и придется серфить любопытные факты и достопримечательности. Для подруги упомянутый город был символом успеха и гламура, поскольку именно там можно втридорога купить тряпки, чьи аналоги продаются в любой подворотне.

На мою довольную физиономию скосились опасно блеснувшие глаза:

– Даже не поинтересуешься почему?

– Поинтересуюсь. Почему? – опять легко согласился я, как соглашался со всем, что выскальзывало в такие моменты из томно приоткрытого ротика. Губы поражали неестественной пухлостью, особенно заметной при форме уточкой, что создавало вечно недовольный вид. Впрочем, мало кто видел Сусанну довольной. Это я сейчас так тонко себя похвалил.

– Но тебе неинтересно! – обиженно объявила она, ее ладони вновь оперлись об стол, приподнимая корпус. – И чего я с тобой связалась? Ты как все, тебе только одно надо.

– Пометка: только одну, – поправил я с блеском заправского дамского угодника.

А глубоко в душе, куда чужим доступ заказан, впервые согласился с вердиктом. От Сусанны – именно от нее – мне действительно нужно только это. В отличие от многих корыстролюбивых конкурентов, у меня не было жажды самоутверждения за счет связей богатой семейки. Я уже самоутвердился, когда отодвинул соперников от лакомого пирога. Теперь ел его в одиночку. Точнее, жрал. Такое именно жрут.

Маленькое дополнение: на том, что жрут, а не вкушают, мужчины не женятся. Имеются в виду те, кто себя уважает. Потому я не строил совместных планов на будущее.

А еще я боялся ее отца. Тоже неоспоримый факт, от которого не сбежать. Если в отношениях запахнет серьезностью, одним движением руки высокопоставленного фокусника события примут необратимый вид. Последнее не коснется семейства Задольских, оно затронет только мои жизнь и здоровье. В нашем захолустье, где медведи встречаются чаще, чем проверяющие из столицы, с этим приходилось мириться. Или вставать в позу и драться до последнего вздоха с привлечением всех возможностей и инстанций. Поскольку от новой подружки, как она прекрасно понимала, мне нужно только одно, такой вопрос даже не вставал.

– Дурак. – Сусанна решила перебазироваться из бильярдной в спальню. Неприкрытая красота, что просто выплескивалась из берегов, взметнулась в вертикальное обратно, и около стола вырос стебелек-мутант, со всех сторон увешанный дынями – отрада всем голодным не в плане еды. – Ничего не понимаешь. И вообще, ты скучный. Пусти.

Облом-с. Казалось, что Сусанна сейчас взбрыкнет, как бывало, и выставит за дверь с барахлом в руках. Что ж, к звездам – через тернии, не беда, наверстаем позже. Тем более, что тернии очень даже. Я уже хотел одеваться, но вместо этого…

В щеку прилетел влажный поцелуй:

– Я скоро.

Голосисястая подружка прильнула на миг, что вызвало ощущение обжимашек с плюшевой игрушкой, и увихляла в ванную, отчаянно раскачивая всем, чем одарили природа и хирургия. Я снова испугался, что какая-нибудь часть не выдержит и оторвется. Обошлось.