Мария Старко - Территория невероятностей. Albedo

Под ним на гладкой розовой стене виднелось крошечное углубление – даже кончик мизинца не вставишь. Однако энергия била из дырочки ключом. Я прищурилась, сканируя энергопространство, и хмыкнула: это явная охранная система, и что от нее ждать – одной Тени ведомо. И что самое забавное, чем больше эту самую систему пытаешься прощупать, тем больше она давит и душит, вселяет чувство страха. Я отстраненно ощутила мурашки, побежавшие по спине, заметила, как похолодели пальцы. Система заигрывала с моим мозгом, лимбической системой, пытаясь искусственно вызвать во мне эмоции. Это было довольно странно – скорее неприятно и противно, чем действительно раздражающе. Я вынула из кармана шприц и в качестве эксперимента ткнула иглой в дырку.

Мгновение не происходило абсолютно ничего.

А потом охранная система, будто взбесившись, накрыла всю комнату, словно пологом, а меня – видимо, для удобства наказания – подвесила по центру помещения на расстоянии метра от пола. Я поболтала ногами в воздухе и замерла.

Воцарилась кромешная тьма. Затем скучный, механический голос начал отсчитывать:

– …Четыре, три, два…

Кажется, подобную штуку я видела на обходах, у одного бизнесмена, который раньше жил в нашем доме. Вещь сложно спроектирована, да и заклятья там используются на грани разрешенного, так что…

– Один. Остаточные системы приведены в боевую готовность.

– Может, просто поговорим? – я подняла руки и нелепо подергала ногой. Сапог медленно заскользил вниз.

– Назовитесь.

– Нет, сначала вы, – я крепко зажмурилась. Все равно нет смысла держать глаза открытыми.

Механический голос, как ни удивительно, ответил:

– Я – след Каспера Карла Баума, сгенерированный охранной системой «Прототип – 3», также известной как «Ариадна».

Призрак. Баум каким-то образом смог сохранить свой след.

Следом, или призраком, называют вид парадокса, в котором помимо энергетических остатков от заклятий фиксируются следы личности мастера. Я почти увидела страницу лекционной тетрадки перед глазами. Почерк, правда, был Веслава.

– Мне нужен доступ в сейф. По слухам, Карл Баум мертв.

Нет, система совершенно не понимала человеческую речь. Она продолжала эмоционально меня давить, возможно, настроенная услышать определенный пароль, но на словах о смерти Баума вдруг словно притихла.

– Доступ разрешен, – вдруг произнес голос. – Включаю деактивацию.

– Ну спасибо, – пробормотала я.

Но система, видимо, решила не отключаться. Вместо этого меня вдруг уронили на пол, а помещение залил мерзкий лиловый свет, и в нем из ниоткуда возникла полупрозрачная, мерцающая фигура. Я уже знала, как выглядит «Ариадна», – именно такая и была дома у бизнесмена. Некий силуэт, образ, который призван больше напугать, чем принести вред. Однако эта «Ариадна», хитро скрещенная с призраком Баума, с его энергетикой, выглядела агрессивной, и, честно говоря, ощущения от нее шли, как от безумного человека. Был бы здесь Крайчек, я бы ему напомнила наш годовой давности спор о том, как можно модифицировать охранные системы!

«Ариадна» шагнула ко мне. У нее не было ни лица, ни одежды – только мутная, перламутровая плоть, перетекающая внутри самой себя, будто лавовая лампа. Я схватила нож и резко, не церемонясь, всадила ей в сердце, но охранная система выхватила артефакт из груди и швырнула обратно в меня. Я резко прыгнула в сторону, упала и врезалась головой в край стола. Все на миг потемнело. Я обернулась, чтобы продолжить схватку, и с удивлением обнаружила, что здорово разодрала лоб: не столь больно, сколько неудобно – стирая кровь с лица, я встала и снова швырнула нож в «Ариадну». Механический голос начал отсчет, на этот раз от двадцати; «Ариадна» тянулась ко мне, а я, ведомая лишь интуицией, схватила шприц и вновь воткнула иголку в дырку на стене.

На меня дохнуло жаром. Воздух стал горячим, будто в разгар лета; раздался оглушающий треск, запахло паленым.

Я успела лишь списать с карточки охлаждающее заклятье, броситься на пол и закрыть голову руками, как все стихло.

Я неуверенно приподнялась.

Весь кабинет Каспера Баума словно побывал на пожарище. Кажется, безумная охранная система, издыхая, напоследок подняла температуру стен на несколько сотен градусов: шторы и обои превратились в густой жирный пепел, потолок, мебель и пол покрыл ровный слой копоти. А надо мной, в стене, зияло черное прямоугольное отверстие. Я немедля сунула в него руку.

В сейфе не было ничего, кроме пепла, деревянных четок и желтого конверта.

Покрытыми копотью пальцами я развернула старую бумагу и прочла: «Простите меня. После содеянного я должен уйти. Я растворяюсь, падаю в ничто, подобно тому, как был создан».

– Он покончил с собой, – протянула я. – Видимо, прямо тут… Вот откуда…

Я кое-как вытерла с лица кровь и сунула четки и письмо в карман.

– Это не просто след! Это действительно был его призрак, поглощенный охранной системой! – обращаясь к кружке с довольным красным Ганешей, сказала я. – Охранная система его и убила. По его же просьбе. И даже от тела ничего не осталось!

И это с ним был Веслав в тот день? Ну и друзья у него, оказывается…

Я тяжко вздохнула, впервые ощутив нечеловеческую усталость и боль в каждой косточке.

Пора домой. Я развернула автоматическую карту.

***

В Комитете царило сонное утро. Впрочем, как только ранние пташки-коллеги и немногочисленные посетители увидели меня, возникшую у стола секретарши, сон с них как рукой сняло. Анна, секретарша, округлила намазанный бордовой помадой рот:

– Ты откуда в таком виде?

– Что, все совсем плохо, да? – прохрипела я и отправилась в туалет. Пройсс подождет.

Из всех трех туалетных кранов капала вода. Неудивительно, что Комитетам совсем не выделяют денег на ремонт: шутка ли, террористы на каждом шагу, в мире неспокойно, кому какое дело до туалетов. Я заглянула в мутноватое овальное зеркало над раковиной и отшатнулась – все лицо в крови, на лбу широкая ссадина, куртка, еще вечером серая, превратилась в черную с бордовыми разводами. Растрепанные волосы тоже перепачкались кровью и слиплись – я кое-как скрутила их в узел и спрятала под шарф. Умылась, зачаровала ссадину – она тут же начала подживать – и, жалко всхлипнув, сползла на пол у раковины. Мне было плевать, что сейчас сюда может зайти какая-нибудь расфуфыренная практикантка и увидеть меня слабой, страшной и несчастной. Я несколько раз судорожно вздохнула, слушая мерный перестук капель и голоса за дверью туалета, и поднялась на ноги.

Пройсс встретил меня неласково. Мой жалкий вид, кажется, совсем начальника не впечатлил.

– Вот бумаги вашего Каспера Баума, – я швырнула на стол все, что добыла из сейфа. – Вы почему меня не предупредили, что там могут быть парадоксы? Что сейф зачарован так, что без драки с призраком не открывается?