Richard Sanders - Заговор Феникса

«Что мне делать?»

Тысяча мыслей пронеслась сквозь его разум. Он был одним из звездных следователей Империи – самым молодым и ярким офицером в крыле разведки. Вторым после легендарного Лафайета Ниму. Но помимо него, успех Кельвина привлек наибольшее внимание в кругах крыла разведки. И некоторые люди, Кельвин был уверен, видели в нем настоящего претендента на неофициальную роль лучшего оперативника . В конце концов, его последняя работа принесла ему еще одну блестящую Серебряную Звезду, командование военным кораблем фантомного класса, и, что самое лучшее, шанс подобрать большую часть его основного экипажа. Но все эти награды пришли с определенными ожиданиями… Он должен был выполнить свою работу. Это означало разобраться в ситуации с Рейденом. Как бы запутанно это ни казалось.

Почему Рейден вообще стал негодяем? Это совсем не вписывалось в его прошлое. Он был выдающимся боевым капитаном с десятилетиями верной службы. Почему он отдал все это только для того, чтобы атаковать горстку кораблей пришельцев? Как он мог извлечь из этого выгоду?

А потом был вопрос его чудесного побега. Уклонение от ареста было одно дело, но и украсть первоклассный дредноут в процессе было неслыханным. У Харбингера была команда из почти тысячи мужчин и женщин. Рейден никак не мог привлечь их на свою сторону умными словами и победоносной личностью. Также не было вероятности, что Рейден мог захватить корабль силой. Для штурма и захвата такого корабля потребовалась бы настоящая армия. Откуда бы силы пришли? Где бы они были спрятаны? И как бы Рейден предвидел необходимость захвата Харбингера достаточно рано, чтобы подготовиться? Если бы это вообще не был Рейден… возможно, кто-то, кто хотел бы освободить Рейдена, или, возможно, даже взять его в плен для какой-нибудь другой цели.

Самым простым объяснением было то, что экипаж Харбингера сочувствовал Рейдену и что они планировали спасать его все это время. Однако, шансы были невелики, что столько людей в одном месте случайно оказались рядом с Рейденом. Скорее всего, люди присоединились к кораблю, официально или нет, после того, как стало ясно, что на Праксис 1 идет судебное разбирательство.

По сообщениям, на Праксис 1 сменилась треть экипажа Харбингера , что не было ни редким случаем, ни достаточным количеством людей, чтобы гарантировать быстрый захват корабля. Тем более, что, якобы, новоприбывшие были в основном техниками и инженерами, а не морскими пехотинцами и спецназом. Не те мужчины и женщины, кто был подготовлен к ближнему бою. Кельвин также не смог найти никаких значимых связей между новым экипажем. Некоторые из них были связаны друг с другом, как бы отдаленно они ни были друг от друга, другие происходили из одних и тех же школ, что-то вроде того, но, в конечном счете, было не так уж и много связей, которые могли бы повлиять на совместную работу в каком-то грандиозном размахе.

До сих пор файлы, которые ему прислало крыло Intel, не оказались полезными. В основном, они были скучные. Но если где-то внутри них был хотя бы клочок подсказки, Кельвин был полон решимости ее найти. Потому что он должен был знать, как Рейдену и кому бы то ни было еще удалось украсть такой корабль, как Харбингер , и сделать так, чтобы все на борту исчезли почти без следа.

В то время как Кельвин продолжал просматривать имеющуюся информацию и жевать факты, как плохой кусок стейка, что-то другое выделялось среди прочих вещей в его голове. Пятый флот, казалось, неестественно интересовался ситуацией с Харбингером . Правда, это был один из их кораблей, который пропал без вести, и, да, это произошло на их вахте в их пространстве. Но ничто из этого не объясняет, почему Пятый флот, казалось бы, так стремился вернуть себе Рейдена, вместо того, чтобы более широко открывать операцию для других флотов и крыла Intel, чтобы те, в свою очередь, содействовали этой операции. Крыло Intel располагало ресурсами и обучением, предназначенными для проведения такого рода работ. Почему Пятый флот хотел, чтобы они играли минимально возможную роль? Возможно, чтобы вернуть часть утраченного достоинства, если осужденный заключенный украл один из их дредноутов? Но Кельвин сомневался, что все так просто.

Ему было трудно сконцентрироваться с Саммерс Пресли на борту. Она была привлекательной и вдохновляющей, но, что более важно, она была кем-то стоящим над его душой. Подумать только, угадывая каждое его движение. Раньше ему никогда не приходилось играть в оборону на собственном корабле. А так как ее глаза были глазами флота, он должен был бы работать очень осторожно. Если бы только у него все еще был Ананд…

Он шагал по своей комнате, чувствуя себя беспокойно, его разум вращался по кругу, пытаясь соединить все части воедино. В течение следующего часа он проводил большую часть времени гадая о возможных объяснениях действий Рейдена, его побеге и о том, каким может быть его следующий шаг. Пока Кельвин решил предположить, что либо Рейден командовал предводителем, либо тот, кто им командовал, действовал в соответствии с интересами Рейдена.

Тогда, что могло бы заинтересовать Рейдена, который был в Алеаторе? Это была система на краю Империи, вне юрисдикции всех главных держав и правительств. Прибежище для воров, головорезов, пиратов, преступников, наемников и стаи людей, пытающихся быстро сделать состояние. Алеатор был никому не подвластен, кроме Роскоса, семьи преступников, которых Кельвин знал слишком хорошо. Большая часть его собственной семейной истории была связана с Роскосами. И из-за этого, Алеатор был одним из последних мест в галактике, которые Кельвин планировал посетить. Но если именно туда направлялся Харбингер , то Кельвин тоже должен был отправиться за ним. Ему это откровенно не нравилось.

В конце концов, он обнаружил, что открыл свой сейф и вытащил бутылку эквария. При этом он сказал себе, что не собирается пить его, он просто подержит его, посмотрит на него и подумает. В глубине души он знал все лучше, но решил проигнорировать голос предупреждения… который все равно был больше похож на шепот.

Он снова сел, схватив бутылку с водой, затем разломал таблетку пополам и проглотил ее, зная, что эффект не будет ощущаться в течение примерно двадцати минут. А до тех пор он попытается очистить свой разум, представляя пустоту открытого пространства вокруг.

Его дыхание было медленным и глубоким. Каждый выдох сопровождался желанием улыбаться всему и ничему. Мысли рассыпались, как зыбучие пески, плывущие по веселому пруду. И он ни о чем не заботился. Кружащаяся радостная апатия наполняла каждый его вдох и каждую проходящую секунду. Он был удален от всего этого и не мог перестать улыбаться. Он чувствовал себя бестелесным. И тишина без всякой причины позабавила его. Было очень приятно.